Все мы со странностями

- Слушай, Стэнли, все нормально. Унеси аптечку, - брат окинул меня недовольным взглядом и принялся что-то писать в тетради, делая вид, что занят и ему сейчас не до меня. Он никогда не любил принимать от кого-то помощь. Особенно от меня. Всегда его тянуло к самостоятельности. Если он не понял тему в школе (что бывало очень редко), то мог хоть до поздней ночи упорно изучать учебники, но не обратиться к преподавателю. И так в любой мелочи. Даже сейчас, будучи весь в ссадинах и ушибах, он не хочет, чтоб его родной брат обработал пару царапин. Он злится. Злится на себя и на общество, которое никак не хочет его принять из-за какого-то пустяка. Конечно же, его не гнобит каждый встречный, но банды школьных верзил и нескольких одноклассников вполне достаточно, чтобы чувствовать себя не таким как все. - Значит, все в порядке? - Нет! Как все может быть в порядке, когда на тебя показывают пальцем, называя фриком?! - Форд снял очки и быстро вытер слезу. Внутри что-то сжалось. Я не знаю, что сказать самому близкому на Земле человеку, который сейчас не может найти себе места. Он резко сорвался и выбежал из комнаты прямиком к выходу. Через несколько секунд громко хлопнула входная дверь. Надеюсь, брат отправился туда, куда я думаю… Как-то учитель рассказывал нам об особой связи близнецов. К примеру, один может чувствовать боль, когда другой порезался. Иногда мне ни с того ни с сего становится до жути тоскливо. То ли это от того, что я вспоминаю о страданиях Стэнфорда, то ли ему действительно сейчас плохо. В любом случае мне нужно убедить его, что другие ошибаются, оскорбляя его. *** Я оказался прав – он сидит на качелях у берега. Это наше любимое место после домика на дереве на заднем дворе. Порой я не представляю свою жизнь без моря, наверное, потому что родился в прибрежном городе, привык к частым туманам и холодным дождям. - Уже вечереет, родители скоро вернутся с работы, а нас нет дома… - сказал я, садясь рядом. Брат ничего не ответил. Его усталый взгляд был устремлен на горизонт. Волны сегодня были особо беспокойными, а сама вода имела какой-то зловещий темный оттенок из-за наплывших туч. Чайки кричали пронзительно и действовали на нервы своими громкими воплями. Совсем непонятные птицы. Что за песня у них такая? Да, все кажется каким-то не таким. Особенно Стэнфорд. Его и раньше задирали, но в этот раз, видимо, задели за живое. Я сам в шутку могу назвать его ботаником из-за того, что он иногда говорит совсем непонятными терминами и словами, начитавшись дополнительной литературы, однако он ни в коем разе не обижался, а лишь пожимал плечами и улыбался. Ясное дело, что сегодня его оскорбили вовсе не из-за того, что он отличается по всем предметам или носит очки с треснувшей дужкой, словно нашей семье не хватает на новые… Опять дело коснулось его шестипалых рук. - Знаешь, а Найл говорил, что ходит во сне, - начал было я, но резко прервался. Да, я никогда не умел утешать… но сейчас я не должен молчать, позволяя ему прокручивать у себя в голове чужие оскорбления. - А еще мама сказала, что Мисс Роу любит добавлять по десять кубиков сахара в свой кофе, представляешь? Еще я заметил, что у новенькой из параллельного глаза разного цвета, - Стэнфорд перевел взгляд на меня. - Но знаешь, что я еще в ней заметил? Она ни разу не ходила с грустным лицом, хотя, уверен, что и она наслушалась. Я просто к тому, что все мы имеем какую-то особенность, которую не все могут понять и… - Слушай, а где наши спальные мешки? - вдруг перебил меня брат внезапным вопросом. - Просто сегодня Фиддлфорд сказал, что у него во дворе ночью бродит призрак и когда я не поверил, он предложил мне с тобой прийти на ночевку во дворе. Пока по ночам на улице тепло и, думаю, нам разрешат. Он даже предложил организовать что-то вроде клуба собирателей тайн или разгадывателей загадок… Я уже не слушал брата, а мысленно удивлялся тому, как он перевел тему и переменился в лице … Я даже не заметил, как мы уже подходили к дому, а Форд все рассказывал и рассказывал о чем-то. Небо казалось не таким серым и мрачным, а чайки все так же что-то кричали вдалеке, однако голоса их звучали мягко и успокаивающе.