ShadowRain. Последний призрачный танец

12. Я даже не повернулась, когда Шантара покинула окрестности замка Гиран. В данный момент меня больше интересовало, в какое подземелье Алекс собирается меня засунуть? И как надолго? И с какой, вообще, целью? Скормил бы сразу Трискену. И от меня избавится, и богине радость. Или принес бы в жертву на Алтаре Зла, ритуально, красиво и очень кроваво. Алекс, похоже, прочитал мои мысли. - Поступило предложение принести тебя в жертву Шилен, - проходя мимо, сообщил он. Я только головой покачала. Ни ума, ни фантазии. Я даже знаю, откуда это предложение поступило. - У меня есть другое предложение, - вмешался Тенелов. Я впервые услышала его голос, низкий и слегка хрипловатый. – Я забираю девчонку себе. А вот это уже интересно. Еще немного, и я заработаю манию величия. Вроде ни кожи, ни рожи, и перерождение не прошла, а уже три клана что-то от меня хотят. Я сдержала самодовольную ухмылку, чтобы еще сильнее не разозлить Алекса. На самом деле, в данной ситуации мне бы плакать и биться в истерике, а я спокойна как спящий Антарас. Полному счастью мешают только веревки, крепко стягивающие мои запястья за спиной. Ножны с моими дуалами Тенелов бережно держал в руках. - Нет, - холодно ответил эльф, давая понять, что это его окончательное решение. – Рейн принадлежит клану Лексиан и будет наказана по закону военного положения. Тенелов отступил, бросив мое оружие одному из воинов Лексиана. Но, судя по выражению его лица, Гильдия Хаоса так просто не отступит. И если кто-то заплатит больше, уши Алекса мгновенно окажутся в руках заказчика. Но сейчас меня больше беспокоит не благополучие рыцаря Сигеля, а упомянутая война. Алекс так старательно этого избегал, а теперь, заручившись поддержкой альянса, ломанулся в первых рядах. Флаг в руки, слизень ушастый. Не понимаю я мужской тяги к конфликтам. Честно, я бы не удивилась, если бы эльф вышел в поле с главой Шантары и начал бы мериться с ним.. хм.. Алекс бы, безусловно, проиграл. Зато это было бы честное и бескровное завершение конфронтации. Может, предложить клан-лидерам конструктивное решение? - Шевелись, - Латиэль толкнула меня в спину, отвлекая от приятных мыслей. Я от неожиданности чудом устояла на ногах, но эльфийку не удостоила даже взглядом. Молча, не оборачиваясь, пошла следом за Алексом, чувствуя между лопатками прожигающий взгляд. И что я ей сделала? Я то и дело ловила на себе неприязненные взгляды своих сокланов, бывших братьев и сестер по оружию. Ну конечно, для всех собравшихся я предательница, переметнувшаяся во вражеский клан ради смазливого камаэля. Знали бы они, насколько это далеко от истины. Готова поспорить, правду знаем только я, Алекс, да пара командиров стражи. Судя по направлению движения, меня решили скормить Дракону Земли. Что ж, не самый худший вариант. Антарас сделает это быстро и со вкусом. И, скорее всего, сожрет еще как минимум половину моего клана. Долго злорадствовать мне не дали. Убедившись, что орки ушли достаточно далеко, Алекс протянул мне свиток возврата в крепость. Я покачала головой, уже устав удивляться. Как я его активирую? Зубами? Ногами? Силой мысли? Вздохнув, эльф кивнул кому-то за моей спиной, и веревки тут же перерезали. Я едва не зашипела, когда острое лезвие оставило глубокий порез на запястье. Вот нельзя было без увечий обойтись? Все-таки орки не в пример благороднее темных при обращении со своими пленными. Хотя орки, как правило, пленных вообще не берут. Убивают всех подряд, кого-то более милосердно, кого-то менее, это как повезет. Я опять же не стала оборачиваться. Догадываюсь уже, кто стал моим освободителем. Взяла протянутый Алексом свиток и, не глядя, активировала. Вокруг уже гасли круги телепортов Гильдии Хаоса, и что-то мне подсказывает, что мы направляемся в их крепость. Свиток выбросил меня посреди широкого крепостного двора. Я огляделась, стараясь не обращать внимания на текущую по ладони кровь. Ничего смертельного, бывало и хуже. Я никак не могла определить, куда же это меня занесло. Крепости часто меняют своих владельцев, и какой из них в данный момент владеет Гильдия Хаоса, я понятия не имею. Еще один сильный тычок в спину заставил меня пошевеливаться. Вот тут я не выдержала. Резко развернулась и, не глядя, ударила кулаком снизу в челюсть. Что-то мерзко хрустнуло. Судя по обжигающей боли – это была моя рука. Здоровяк-гладиатор только хмыкнул, потрогав пальцами стремительно наливающийся синяк, и одарил меня суровым недовольным взглядом. Стиснув зубы, я повернулась и проследовала ко входу в крепость. Травмированная рука горела огнем, и я боялась пошевелить хоть одним пальцем, зная, что лечить меня здесь никто не будет. Надеюсь, это всего лишь ушиб. Угораздило же меня оставить латные рукавицы в сумке. Шлем я и вовсе несла в руках, и где он сейчас, не имею понятия. Проклиная перекачанную гору тестостерона, следующую за мной и периодически подгоняющую, я спустилась по широкой каменной лестнице в крепостное подземелье. Признаюсь, раньше в таких местах я бывала только с обратной стороны решетки, допрашивала лазутчиков. Что ж, все в жизни бывает впервые. Не думала только, что за решетку меня упекут свои же. Гладиатор толкнул меня в ближайшую из камер и вошел следом. Апартаменты мне достались просто шикарные. Холодные, влажные стены, без единого окна, да гора прелой соломы в углу. Я, если честно, спала в условиях и похуже, на голой земле под проливным дождем. Но Алекс приготовил мне кое-что поинтереснее. В толстые каменные стены были вмонтированы кольца с цепями. На моих запястьях сомкнулись массивные браслеты, прочно приковав меня к месту. В таком положении я могла либо стоять, либо опуститься на колени, большего не позволяла длина цепей. Я предпочла стоять. Одна рука была порезана, вторая уже начала опухать, и лишнее давление мне ни к чему. Может, потом, когда порез затянется, и когда никто не сможет этого увидеть, я позволю себе ненадолго опуститься на колени. Сейчас же я гордо задрала подбородок вверх, показывая, что никакое подземелье не сломает мой воинственный дух. Гладиатор, издевательски позванивая ключами, покинул мою камеру и запер двери. Когда эхо его шагов затихло, я позволила себе немного расслабиться. Закрыла глаза и опустила голову, тщательно обдумывая свое положение. Вариантов побега отсюда нет. Интересно, сколько у меня осталось времени? И что задумал Шаксас? Ведь он-то прекрасно знает, что если умру я, умрет и Райвен. Если только они не разорвут связь. Где-то вдалеке скрипнула дверь. Я вновь вытянулась по струнке и прислонилась к холодным камням. Что-то мне подсказывало, что раскисать сейчас не время. И точно. Изящной походной к решетке подошла Латиэль. - Не могу понять, что он в тебе нашел, - тихим мелодичным голоском возмутилась она. – Кожа да кости. Я пожала плечами так, насколько это позволяли цепи. Поиздеваться пришла, позлорадствовать. Пусть. Меня таким не проймешь. Я утешаю себя мыслью, что рядом с ушами Алекса в моей коллекции осядет её голова, с этими прекрасными большими глазами. - Райвен тебе не поможет, - продолжила эльфийка, разозлившись из-за моего равнодушия. – Тебе уже никто не поможет. Ты больше никого не соблазнишь своим костлявым задом. А воин из тебя никудышный получился, пушечное мясо, не более. Не могу понять, что именно не дает ей покоя, мой костлявый зад или никакие боевые способности. Я философски молчала, переваривая услышанное. Не верю, что дело здесь в банальной ревности. Я инстинктивно чувствую заговоры и недомолвки, а здесь кроется нечто гораздо большее. Не удивлюсь, если к межклановой войне приложила руку сама Гильдия Хаоса. Им такое не впервой. У меня язык чесался спросить у эльфийки, чего ей от меня надо, но я не стала. Пусть самоутверждается за счет беспомощного, скованного цепями врага, мне не жалко. Не дождавшись от меня комментариев, Латиэль круто развернулась на высоких каблучках и направилась искать себе другую жертву. - Ты сдохнешь, - бросила она через плечо и удалилась, соблазнительно покачивая бедрами. Мне о такой походке мечтать и мечтать, особенно после всех лет, что я проходила в тяжелых армейских ботинках и латных сапогах. Тяжело вздохнув, я опустила голову на грудь и попыталась задремать. Стоило хотя бы попытаться освободиться от браслетов, но любые движения руками пока ещё причиняли боль. Что ж, время у меня есть. Но поспать или хотя бы предаться радужным фантазиям мне не позволили. Дверь вновь громко хлопнула, и я услышала тяжелые шаги Алекса. Его походку я узнавала всегда, и часто просыпалась ночью, услышав, как он проходит мимо. Вот этой встречи мне вовсе не хотелось. Я готова к оскорблениям, готова к ненависти, к несправедливым обвинениям, но не к ледяному холоду в ярко-голубых глазах. - Рейн, - он тоже предпочел не заходить внутрь. – Думаю, ты ждешь объяснений? Вообще-то да. Хотелось бы знать, что за каша заварилась вокруг меня, и по какой причине. Алекс сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене. В темноте я прекрасно его видела, и оттого еще сильнее хотелось закрыть глаза. - Гильдии Хаоса необходим был повод, чтобы развязать войну с Шантарой, - так и не дождавшись моего ответа, сказал Алекс. – Тенелов обратился ко мне, припомнив старый долг. Я не имел права отказаться, и мы составили план, как быстро и надежно лишить Шантару возможных союзников. Я убил ученика Кхарра, справедливо ожидая, что он жестоко отомстит. И он нас не разочаровал, потребовав ответной крови. Осталось только найти воина, убийство которого пробудит всеобщую ненависть к Кхарру. - И таким воином оказалась я, - с трудом сдерживая накатившую злость, сказала я. - Именно. Я знал, что ты не сможешь отказаться, - Алекс даже не посмотрел на меня, продолжая сосредоточенно изучать сцепленные на коленях руки. - Никто в клане не знал, что ты пошла добровольно, по моей просьбе. Весь Гиран всколыхнулся от известия, что орки жестоко убили хрупкую эльфийку, гулявшую в окрестностях замка, и испепелили её тело. Гильдия Хаоса тут же объявила войну Шантаре, прикрываясь кровной местью и требованиями справедливого суда. Кхарр же теперь везде изгой, его никто не поддержит. Еще немного, и от Шантары останутся одни лишь воспоминания. Я молчала. Значит, я всего лишь пешка. И Алекс тоже. Кукловодом в этой игре выступил Тенелов. Моя догадка о масштабной провокации оказалась верна. - И, казалось бы, все сложилось как нельзя удачно, - тихим голосом продолжил эльф. – Шантара в опале, Гильдия довольна, мои долги уплачены. А теперь представь мое удивление, когда в Гиране я вдруг встретил светлую и узнал, что ты не только жива, но еще и принята в клан. И все бы ничего, но об этом узнал Тенелов. Алекс поднялся и подошел к решетке. Он казался уставшим и растерянным. Да уж, представляю. Теперь понятно, что Латиэль формально не при чем, за исключением того, что она как-то подозрительно случайно оказалась в Гиране и нашла там Алекса. Но на это её толкнула ненависть ко мне, вызванная ревностью. О, Богиня, я что, оправдываю эту белобрысую курицу? - Зачем Гильдии Хаоса война с Шантарой? Шантара, конечно, большой и сильный клан, который в случае войны легко привлечет на свою сторону множество союзников, но настоящих врагов у орков не так много. - У Тенелова с Кхарром давняя и личная вражда. Тенелов давно искал способ ослабить Шантару и объявить войну, чтобы не только уничтожить врага, но и выйти при этом сухим из воды. Ему важно основательно подпортить репутацию орка. Я кивнула, не до конца понимая мотивы Тенелова. Личная месть, кровная вражда, это было всегда. Но почему бы просто не вызвать на дуэль? Зачем уничтожать весь клан, да еще и опозорив перед этим? Либо я чего-то не понимаю в этой жизни, либо Тенелов тот еще мерзавец. Немного помолчав, я все-таки задала вопрос, мучивший меня больше всего. - Алекс, а почему я? Эльф прислонился лбом к решетке. - Когда я думал, чья смерть вызовет больше возмущения, сразу вспомнил о тебе. Ты маленькая, хрупкая, красивая, верная. В клане тебя многие любили, уважали, доверяли, ценили. И, как видишь, мой расчет оказался верным. Кхарра многие возненавидели с такой силой, на которую я даже не надеялся. Я обвисла на цепях, наплевав на боль. Представляю, что почувствовали мои сокланы, увидев меня живой. Сначала облегчение и радость, потом презрение и ненависть, ведь со стороны все выглядело так, как будто я переметнулась в другой клан, инсценировав свою смерть. Алекс молчал, с жалостью глядя на меня. - Я до последнего момента не знал, что ты жива. Потом появилась Латиэль, намекнула, что видела тебя в Драконьей Крепости. Я испугался, думал, орки взяли тебя в плен, что они издеваются над тобой, мучают, пытают. Начал тормошить Тенелова, чтобы он тебя вытащил. Он же нашел эльфийку и подробно расспросил её обо все. Тогда мы и узнали, что ты принята в клан и готовишься к перерождению. Ну, тут мне стыдиться нечего. Мне предложили жизнь, и я ухватилась за неё обеими руками, хотела начать все с начала и навсегда забыть о Лексиане. Возможно, будь все действительно так, как представил Алекс, у меня могло бы получиться. Я хотела сказать, что орки ни за что не стали бы пытать своих пленных. Они не в пример благороднее темных, у них свои понятия о чести, но что толку говорить об этом тому, у кого и совести-то нет? Я внимательно рассматривала эльфа, пытаясь понять, что чувствовал он, узнав, что я жива. Обрадовался ли, или разочаровался? Мне это важно? Да, важно. Он мой клан-лидер, хоть и бывший, и мне не безразлично его отношение. Алекс глубоко вздохнул, собираясь сказать что-то еще. Я вздрогнула, потому что тоска в его взгляде ранила больнее любого оружия. Не выдержав, я отвернулась. - Я не могу сказать им правду, - осторожно начал он. Дальше мог бы не продолжать, и так все понятно. - Когда? – не поворачивая головы, спросила я. - На рассвете. Тенелов хотел забрать тебя, но я ему не позволил. Он зверь, а я сделаю это быстро. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. - Сам? – мой голос показался мне чужим и далеким. - Сам, - кивнул эльф, даже не пытаясь скрыть боль. Я успокоилась. Если Алекс хочет забрать мою жизнь, он её получит. В этом отношении ничего не изменилось. По приблизительным подсчетам у меня осталось всего несколько часов. Я бы не отказалась немного поспать, но цепи не позволяли. Тогда я, наплевав уже и на гордость, и на достоинство, опустилась на колени. Так немного легче. - Уходи, - не глядя на Алекса, сказала я. - Рейн, - он хотел сказать что-то еще, но вместо этого молча смотрел на меня. Ненавижу мелодрамы. Ненавижу прощания. Ненавижу плакать. В глубине души я знала, что будь я действительно дорога ему, со мной бы ничего подобного не случилось. И вся эта его боль, его раскаянье – это показное, ненастоящее. Мне этого не надо. Пусть разыгрывает спектакль перед своей эльфийкой. Может, она ему и поверит. А я нет. Так ничего больше не сказав, Алекс ушел. Я слушала, как затихают вдалеке его шаги, потом закрыла глаза и опустила голову на грудь.