Сельдерей

Любовь с первого взгляда. Я думала, что никогда не узнаю, что это такое. Не то, чтобы я не верила в нее, просто я на такое не способна. Вот так категорично. Ведь для этого нужна страсть, необузданность, неординарность. Я совсем не такая. Я обычная. Я влюблюсь в своего соседа или однокурсника и обязательно безответно, и никогда не смогу с ним даже поздороваться. Буду краснеть, когда родители спросят, есть ли кто-то у меня на примете, и буду отрицать. Отрицать и краснеть. Вот так категорично. Потом увижу его с кем-нибудь другим и буду плакать. А потом забывать и влюбляться снова. В соседа или однокурсника. И обязательно безответно. Вот так категорично. Но сейчас я не понимаю, как могла быть такой глупой. Как я могла даже подумать о том, что его не будет в моей жизни. Я сижу в вагоне метро, а он - напротив. Мне кажется, что я знаю его. Как могу не знать? У него русые волнистые волосы, и он наверняка часто поправляет их, когда волнуется. А когда он склоняется над книжкой, они лезут ему в глаза. Он ругается и клянется подстричься. Сегодня же. Но все равно почему-то их не трогает. У него длинные пушистые ресницы, и его сестра, которая наверняка у него есть, из-за этого часто жалуется на несправедливость судьбы, а потом задирает его. Он не обижается. Он, скорее всего, вообще редко обижается. Я сижу в наушниках, потому что никогда не могу встретится с реальностью просто так, без подготовки. А он просто смотрит в окно и думает. Я почти уверена, что он никогда не надевает наушники. Потому что для него свои мысли - лучшая защита. Я уверена, что он любит цветы. Я даже почти знаю, что у него дома на столе стоит горшок с чем-нибудь, что он заботливо выращивает, и сестра даже не задирает его по этому поводу, потому что, если честно, это не смешно. Это необыкновенно. Я не люблю цветы, но рядом с ним наверняка тоже буду находить красоту в легких ароматах и нежных оттенках. Он любит людей. Это я точно знаю. Он притягивает других, наверняка слышал множество страстных признаний. И мне стыдно, что я не могу подарить ему еще одно. Кто бы ни был с ним рядом - всегда счастлив, потому что с ним невозможно быть несчастливым. Потому что он смотрит на тебя как на драгоценность и дарит всего себя. Ему часто снятся фантастические и добрые сны. Он не рассказывает о них никому, но пишет о них в свой дневник. И об этом дневнике точно никто не знает. Кроме меня. И это делает меня счастливой. Он ругается. Может, даже нецензурными словами. Не так, как я, тихо и сквозь зубы, а громко и со смехом. И его любят даже за это. Он никогда не думает о том, чтобы подавлять свои чувства. Если он влюбляется, то готов бежать на конец света и кричать, чтобы все знали об этом. Он будет засыпать с любимым именем на губах и просыпаться рядом с тем, кого так боготворит. Наверняка он не понимает, что такое категоричность. А еще он не понимает, как можно быть такой, как я: скучной, неприметной и неинтересной. Он будет смеяться и забавно морщиться, когда я буду рассказывать о себе. Наверняка я для него окажусь нелепой. Если бы он любил меня, у меня бы не было ни одного сомнения в его чувствах. И не только у меня. И он обязательно подружился бы с моими родителями, а я бы рассказывала им о нем. Много и с восторгом. Еще он захотел бы уcтроить свадьбу и надеть на мой безымянный палец кольцо. Я бы сказала ему "да" и стала бы замужней женщиной еще до выпуска. Он бы просыпался каждое утро раньше меня и целовал непременно в нос, потому что мои дурацкие веснушки вызывали бы в нем нежность. А я люблю его. Уже сейчас. Даже если ему нравится сельдерей. Поезд медленно тормозит. Он встает и направляется к двери. И в этот момент мне становится так все равно на всех своих соседов и однокурсников, что я встаю следом. Сейчас я подойду к нему, схвачу за рукав и, запинаясь, спрошу: "Ты знаешь кофейню рядом со станцией?". Он остановится в удивлении и ответит: "Знаю". Я скажу: "Хочешь пойти туда со мной? Прямо сейчас?". Может, он и не ответит "да". Но я все равно попробую. Потому что я уже люблю его. Даже если ему нравится сельдерей.