Ожидания

- Зачем драться? - Наджи не смотрела ему в глаза. Смысла не было. Он всё равно упорно бурил бесконечность взглядом, будто дырку жёг в ночных небесах. Даже если бы начала настойчиво звать по имени, ничего бы не изменилось в его поведении. - Не спрашивай, - коротко и ясно. Как всегда. Завидное постоянство, не сулящее надёжность. Во всяком случае так выглядело. - Я не спрашиваю, - будто пошла на попятную. - Понять пытаюсь. - Не пытайся, - ни один из вопросов так и не заставил его посмотреть на неё. И даже не вырвал из тяжёлого потока размышлений. Это тоже не было новым. Возможно, здесь ему думалось легче. Потому что тихо было. Но за тишиной и в библиотеку можно сходить. Только сын якудзы о таком только слышал. - Ты завтра опять пойдёшь? - знала, что бесполезно говорить на эти темы. Только на другие в последние дни не получалось. Он либо был мертвецки пьян, либо избит до того же предсмертного состояния, когда каким-то чудом ещё держали ноги. Ей было трудно выбрать, в каком из них ему было бы лучше. Всё было в итоге близко к опьянению или смерти, никакой разницы. Пьянящий задор драк и смертельные дозы алкоголя. Ему никак не удавалось быть другим в последнее время, потому что свалившаяся ответственность давила. Ей не мог рассказать. Слушателей достаточно за пределами этого дома, в который он возвращался куда чаще, чем к себе. Просто знал, что в любом состоянии дойдёт до этого места. Ноги сами несли. Пока что не прогнала. И он бы не позволил. Ей было это хорошо известно. От её решения здесь ничего не зависело. - Не ходи завтра на выставку, - коротко. Ясно. Но уже что-то отличное от: «не знаю, не твоё дело, не думай». Правда, опять начинается с отрицания. Наджи от удивления даже слегка застыла, так и не донеся стакан с водой до губ. Его приказной тон был ей знаком. И всякий раз чувства сопротивления душили при каждом звуке властных интонаций, с которыми он периодически говорил. Они не ругались по этому поводу, они вообще никогда не ругались. Только ей не удавалось принять это как должное. О чём каждый раз сообщал её внешний вид. А потом мелькала мысль, что это ради её же блага. Но в такой форме? Ему никогда не доставляло удовольствие иметь власть над женщиной из-за того, что он родился мужчиной и может довольно неплохо съездить ногой по лицу оппонента. Просто не выходило порой высказаться иначе. - Не появляйся в том районе. Сиди дома и жди меня, - ему хотелось курить, но при ней было нельзя. Никто не мог запретить ему, он знал это. Только всё ещё существовали какие-то «обычные» правила, пригодные для среднестатистической жизни, которые ему не хотелось пока что нарушать. И так слишком многое не может упорядочить его жизнь, превращая её в постоянный хаос, в котором давно было очень трудно разобраться. А все только и ждали волевых лидерских решений. И примерно час назад это решение созрело окончательно. Им не победить в этой битве, не отстоять эту чёртову школу, в которой все сплошь драное вороньё и отбросы. Ему же не удержать такими темпами место лидера среди этого мусора, частью которого он являлся. Но должен был довести всё до самого конца. И если думать об этом конце, то, возможно, уже завтра ей будет некого ждать дома. Его ноги не смогут ходить, чтобы привести его к ней, потому что... - Ты опять не слушаешь меня, - в этих словах была какая-то странная монотонность. А ведь могла бы и обидеться. Только не выходило никак. Сколько бы ни пыталась, не получалось. Потому что... понимала. Но продолжала спрашивать. Чтобы хоть как-то с ним говорить. Если замолчит, то попросит её продолжать, злясь на себя за то, что не слушал. Она не хотела, чтобы он злился на себя. Ему хватало для этого причин. - Ты устал. Ложись спать. Наджи поднялась с дивана, но не успела далеко уйти. Парень уверенно схватил её руку, задерживая девушку подле себя. Она непонимающе смотрела на него. В течении этого вечера их взгляды редко встречались друг с другом. Только что он начал об этом сожалеть. - Генджи? - Иди в кровать, - его пальцы разжались. Но всё равно на коже осталось какое-то ощущение, будто удерживает её руку дальше. Молодой человек тут же отбросил эти мысли, а Наджи попыталась схватиться за эти обманчивые призрачные отпечатки на своих пальцах, чтобы ей перестало быть так одиноко сегодня рядом с ним. Правда эффект был обратным. - Мне надо вымыть посуду, - девушка потянулась за одним из стаканов, который стоял ближе к ней. Сегодня жажда мучила явно её одну. Он к воде даже не притронулся, хотя соврал, что зашёл чего-нибудь выпить, мол в горле пересохло. Пришлось поменять ему пластырь над правым глазом, наклеить ещё пару на щёку и шею. Опять дрался. Странно, если бы решил рисовать натюрморты. Это был бы кто-то другой. Правда, не надо никого другого. И такого вполне достаточно со всеми его головоломками в мозгах. Наджи не успела даже коснуться стеклянной тары. Генджи почти ударил стакан, тот в свою очередь укатился к противоположному от неё краю стола, едва не слетев на пол. - Иди в кровать, - твёрже повторил парень. Но тут же слегка осёкся и попытался смягчиться. Получилось не слишком хорошо. Это было тем, что терялось в его образе. Мягкости оставалось всё меньше и меньше. - И жди меня. Я уберу. - А в туалет можно сходить? - её голос внезапно налился язвительностью. Это означало, что немного перегнул. Она уважала его состояние, но требовала, чтобы её тоже уважали. Ему было ясно, что если бы не требовала от него этого, то это всё между ними не имело бы ни малейшего смысла, и можно было бы оправляться в бар, где всегда танцует Рука, а потом пристаёт с глупыми расспросами и надоедливыми речами. Что она вообще последний раз говорила? Глупости какие-то. Хотела... была его «девушкой»? Что за бред. Зануда. Не стоит сохнуть по бабам. От этого можно совсем свихнуться. - Извини, - звучало неискренне. Его мысли были в другом измерении от этих извинений. - Иди в кровать. Генджи демонстративно сгрёб в какую-то кучу стаканы, поднялся с места и оправился на кухню. Там можно было спокойно покурить и немного остыть от этой гнетущей злости в груди. Странно, даже страшно, когда два противоположных чувства разрывают на несколько кусков. Ему хотелось быть с ней, поэтому и пришёл сегодня, вчера, раньше. Если это последний раз, если это тот раз, после которого они ещё долго не увидятся или же тот раз, когда… Он никогда не признавал этой боли, которая кусала изнутри от одного только понимая, что это чувство ужасно. И только оно властно над ним в полной мере. Со всеми остальными удавалось справляться, а с этим нет. На вид милое и безобидное, а потом оказалось с зубами, замками и решётками. И сидя в этой клетке, всегда задавал себе один вопрос, как долго продержится без неё? Рекорды были скромными, еле дотягивали до пары дней. И всё только в тех случаях, когда его действительно вырубали в драках. Но стоило только очнуться и подняться на ноги, как оказывался перед её дверью без слов, без умения сказать всё то, что прессовало мозги в голове так сильно, что болели уши. Он любил её. Хотел порою ненавидеть, чтобы трудностей с самим собой стало в разы меньше, но не мог. А сейчас ему надо было идти и справляться с проблемами, причиной которой являлся только он сам. И ему хотелось решить это всё раз и насовсем, поскольку отделаться просто так не выйдет. Собрать всю свою дурость, силу и волю в кулак, чтобы наносить удары, не задумываясь, сокрушая всё на своём пути. Ведь это ждали от лидера. Это его бой. Речь уже не идёт о крутости. В его ударах была только злость. Там не было любви. А должна была быть. Ведь ему было известно, что это такое, поэтому и злился сильнее. Сбежать туда, остаться здесь. Всё было ярким и острым. Всё давило и звало. Разрывало. По губам зашелестел ядовитый сигаретный дым, который говорил, что курение портит его тело. Перед усталыми глазами стало белее. В городе становилось тише и тише, будто все умирали вокруг. В этом районе почти всегда было мертвецки тихо. Как раз подходящее место для неё. Здесь нет якудз, нет хулиганов, воров, отбросов и ворон. Это было почти что единственное место, где он мог её оставить. И чтобы она оставалась здесь, ему приходилось прикладывать усилия. Одним из них была эта жуткая строгость в голосе и взгляде, но не в мыслях. Не мог мягче выражать себя и своё отношение к ней, своё желание защитить её. И никогда не сможет. Хотя, она явно заслуживает лучшего. Лучшего мужчину. Не такого, как он... Стакан жалобно звякнул, а пальцы почувствовали лёгкую боль. Генджи выкинул осколки с досадой в мусорное ведро, а затем засунул руку под холодную воду. Порезы были незначительными. Не стоило обращать внимания и выходить из себя пусть и на мгновение. Но это напомнило о том, что никаким лучшим мужчинам он не собирался проигрывать, а тем более что-то им отдавать. Наджи давно могла важно прогуливаться по ярким улицам в белом платье с синими полосками по низу под ручку с одним из чистеньких подонков какого-нибудь престижного университета или знаменитой фирмы, забитой офисными работниками по самую крышку здания с большими стеклянными окнами. Эта девушка нравилась богатеньким ублюдкам. Может, кто-то действительно был способен на какие-то светлые чувства к ней. Но было слишком поздно. Наджи была женщиной сына якудзы. И у него не было каких-то светлых, красивых чувств. Это было чем-то пусть и не чёрным, но тогда уж точно густым и бордовым, как запекающаяся кровь между пальцев. Он любил как умел. А она верила, что сильнее этих чувств не бывает ничего. Для неё точно не будет, пока у него не пройдёт. Только не похоже было на то, что это когда-то кончится. С ним не видно было будущего. И каждый новый день был нестабильнее другого. Зато был рядом. Всегда возвращался, всегда ждала. Генджи стянул футболку, уже ощущая тот момент, когда заберётся под мягкое одеяло и прижмёт её тёплую и сонную к своему оголённому торсу. Парень ревностно обвил руками девушку, слегка наваливаясь на неё всем своим весом. Его ноздри почти что демонстративно вобрали запах её тела, а пальцы быстро зарылись в её длинные мягкие волосы. Недостаточно тёмные, чтобы быть чёрными. Недостаточно светлые, чтобы быть белыми. Ему было плевать на цвета и переливы, предпочтительные формы и длину ног. Главное, только это ощущение, что в его руках безопасно. Именно так всё будто вставало на свои места пусть и на короткое время. Хоть что-то становилось понятным в этом безумном ужасе борьбы крутости и власти. Кому-то было смешно даже думать о школьных войнах, школьных группировках, школьных королях. Только вот Генджи в этом всём смешно и скучно не было. И было всё по-настоящему, с кровью, драками и даже смертями. Последняя, возможно, ждала его завтра. Не хотелось бы обнять что-то подобное. Но тут не выбирают. Ему было противно надеяться на милость судьбы или врагов. Никто не должен щадить его. Даже она. - Я не прощу тебя, если ты завтра не вернёшься, - Наджи была серьёзна и даже немного зла. Она не понимала, почему это вдруг он допускает столько мыслей о своей преждевременной кончине. Но с другой стороны, прекрасно оценивала реальность и объективность его суждения. Пусть и не говорил слишком много, повторяя, что её это всё не касается. Только даже в самом тихом районе города много слухов, да и не всегда она дома сидит. - Ты не разделась полностью, - грубовато заметил парень, уверенно стягивая с девушки тонкое нижнее бельё. Никто не собирался отвечать на её вопросы или как-то реагировать на её замечания. А ей этого было не надо. Просто пусть знает, что она не смириться и никогда не поймёт, если ему вдруг приспичило выбрать «это» вместо неё. *** Они были усталыми как последние ублюдки на задворках догорающего спортивного зала после бега до потери сознания. Только он сгорел два дня назад, а спорта не было по школьному расписанию сегодня. Противно было. Тяжко и гадко. Но сегодня дурь и ненависть вышли из головы и кулаков по полной программе. От дикого опустошения сильно качало, не позволяя идти прямо. Кого-то всё ещё могло тошнить. А кто-то уже не понимал даже того, как вообще двигается вперёд. Глаза плохо видели, потому что каждому прилетело в лицо не раз и не два. Обладатели чёрных маек ещё не успели порадоваться тому, что на их одежде не видно пятен крови. Их это не волновало, как и боль во всём теле, избитом до деформации и опухолей. Было плевать. Они шли гордые и довольные собой, жизнью и всем на свете. Они шли вперёд, одалживая друг другу сигареты и зажигалки, подставляя плечо, пытаясь почти что вежливо, но всё же очень грубо шутить. В карманах не осталось ничего, кроме этих мелких вещей, которые были сильно помяты или разбиты вдребезги. Кому-то удалось сохранить несколько монет, но даже на кофе этого не хватило. Каждому из них был необходим врач или скорая помощь. Но никто не думал о том, чтобы каким-то образом в медицинский пункт свернуть или попросить кого-то вызвать неотложку. На таких всё заживало быстро. А на ком нет, то дорога им была явно на тот свет. Здесь нельзя было просить подождать. Иначе не выжить. Асфальт украшался кровавыми плевками и алыми окурками. Где-то всё же валялись салфетки с красными пятнами. Но на этот мусор никто не обращал внимания. Даже дворники на следующий день устало сдерживались от ругани, веря, что среди вороха использованных и выкинутых вещей они не найдут людей. Ещё несколько минут назад казалось, что силы оставили, покинули их всех почти что одновременно, потому что этот бой закончился, и они победили. Трудно и жестоко, но победили. А теперь шли, глотая с натугой, превозмогая боль, воздух свободы и жажду новых битв и побед. Хоть прямо сейчас. Ещё раз. Все вместе. Ещё бой, а за ним другой и следующий. Их никому не остановить. То ли мир был глупым, то ли они страдали кулачной романтикой. Молодые парни разных возрастов шли, сотрясая улицы своими уверенными шагами, а небо своим прерывистым на слегка окрашенный кровью кашель смехом и тяжёлым дыханьем, отравленным белым ядовитым дымом сигарет. Генджи не знал, что он на самом деле хотел бы увидеть после всего этого кошмара, который был вовсе не несколько минут назад, а уже давным-давно. Ему казалось, что его глаза сейчас вообще не способны были видеть. Мало того, что на каждом набухал фиолетовый фингал, так ещё постоянно мелькали лица тех, кого удалось взять в зрительный фокус, чтобы не промазать ногой или рукой. Во всяком случае сниться они ему не будут, потому что он всех их победил. Адская чехарда видений будоражила мозг настолько, что вокруг будто было всё одной сплошной галлюцинацией. Ему бы хорошо попасть в больницу. Или хотя бы присесть на пару минут. - Мы сворачиваем здесь, - опомнился Тамао, наконец осознав, что идёт в разукрашенную какой-то непонятной гадостью стену, поддаваясь неровностям асфальта, которые обманчиво вели его по ложному пути. Сознание было практически не способно оценить маршрут. Они просто шли. Двигались. Одна остановка была почти смертью от переизбытка адреналина и усталости в венах. Эти слова заставили почти что вздрогнуть ещё нескольких человек. - Точно, - Татсукава вообще соображал хуже всех. Ему не удавалось расклеить пальцы. Клей был всё же очень хорошим. Хорошо, что не потребовалось склеивать им не так давно прооперированный череп. И где эти дураки, что всучили ему этот тюбик с клейкой массой? И вообще, что это за уроды рядом? Почему все такие страшные? Побитые, грязные... и курить совсем не хочется. - Или тебя проводить, Генджи? - с издёвкой спросил Тамао, небрежно, но тяжело проводя рукой по мокрым от крови и пота волосам. Правый глаз совсем ничего не видел, заплывая по полной программе. Ничего, поспит, поест, и всё пройдёт. - Да пошёл ты, Серизава, - глава Сузурана довольно резво развернулся, сворачивая ото всех в противоположную сторону, предварительно сплюнув алым куда-то в сторону. Людское движение продолжилось. А он на его фоне смотрелся чёрной потрёпанной птицей среди потока огромных пёстрых машин, которые ехали где-то там по дальней дороге с покатыми поворотами и двоящимися к верху фонарями. - Эй, а может проводить его? - спохватился кто-то, переживая, что босс выглядит сейчас слишком безобидно. Хотя, это как посмотреть. Не скоро появится кто-то, кто решит бросить вызов ему или кому-то из его армии ублюдков и воронья. - Думаю, за ним и так уже пришли, - на этот раз Тамао не смеялся. И те, кто внезапно остановился вместе с прекращением движения одного человека, тоже остались удивлёнными и серьёзными. - Прям мама забирает... - Заткнись, - Серизава откуда-то достал в себе силы, чтобы уложить ударом говорящего на асфальт. Потом пришлось тащить этого придурка, потому что сам он так и не поднялся, очнувшись лишь через несколько дней в реанимации городской больницы. Хорошо, что был не один. С товарищами болеть было веселей, особенно если им из дома еду вкусную приносят. Правда и своей делиться надо. А эти пташки жрут столько, не напасёшься. - Меня бы такая мама забрала, - недолюбленный ловелас, подкидывающий резиновых змей во время свидания, тяжело вздохнул, готовясь к странным реакциям своего тела. Но явно слишком сильно побили, раз ничего кроме боли не было. - И ты заткнись! Недоноски. Что встали? Двинули! Придурки. Генджи пытался стоять прямо, не обращая внимания на шум за спиной. Он с этим справился, можно до завтра это закрыть в шкафу. Правда с правой стороны асфальт явно ближе, чем с левой. Ему надо было докурить, чтобы пойти дальше. Он не любил правила, постоянно игнорируя их. Но были те, которые ему не хотелось нарушать вообще никогда. Верилось, что сил хватит сдержаться и не сломать всё окончательно. Ведь его постоянно на это тянуло. Разрушать. И снова строить. Но было что-то, что невозможно было потом восстановить легко и просто, полагаясь на удачу, судьбу, качества лидера и даже самого себя. - Я сказал тебе оставаться дома, - до конца сигареты оставалось совсем немного. Привкус был знакомым, но странным. С кровью. - Погода хорошая. Подумала, что не хочу... злиться в такой день и портить себе настроение. - Не была уверена, что я смогу победить? - ещё пару затяжек и можно будет сплюнуть всю эту гадость, что осела на языке. - Глупый сын якудзы. Разве я когда-то сомневалась в тебе? Говорю же, погода хорошая. Пройтись решила, надеялась с тобой встретиться... Кто знает, может теперь ты будешь тоже меня ждать, - разговор получался каким-то странным. Они оба хотели поговорить, но выходило как-то криво. - Да никогда. Чтобы ты пошла куда-то без моего ведома... - Хватит уже. Мог бы просто пойти со мной... Генджи выдохнул остатки горького дыма из лёгких, задирая голову вверх. Он не знал, как выглядел сейчас, но чувствовал, что ничего в его облике привлекательного не осталось. А она всё же его девушка... женщина. Ей хотелось нравиться. А то вечно побитый или пьяный. Со вторым теперь точно завязано. Проблемы запивать больше не надо. А драться... он же сын якудзы, глава Сузурана и... просто Генджи Такия. А поэтому от этого уже не избавиться. Он уверенно пошёл вперёд, думая о том, что точно решил, что именно хотел увидеть сегодня после этой битвы. До этого момента был готов лежать лицом вниз и рассматривать окровавленный песок или пол, а может просто пустоту. Затем, когда пришла его так называемая армия, думал об их лицах, их узах, их силе. Позже о том, как будет смотреть в небо, ощущая, что только что добил главного героя его злобы. Всё это имело глубокий смысл, в котором поселилось очень много людей. Только со вчерашнего вечера ему хотелось совсем другого, пусть и не признавался в этом себе, запрещая сознанию так много думать о женщинах. Как хорошо, что она к нему пришла. - Тогда, пошли куда-нибудь... прогуляемся, - Генджи немного неуклюже обнял Наджи, сопровождая свои слова насмешливыми интонациями. Ей пришлось стать ровнее и твёрже, чтобы не дать ему свалиться вместе с ней. Девушка ощутила, как его щека прижимается к её лицу. Можно было подумать, что это мокрое было кровью. Но оказалось, что никаких следов не осталось на её коже, потому что это были его слёзы. Наверное, одна. Большего он не мог себе позволить. Больше у него не накопилось. - Погода хорошая. Ты на выставку сегодня собиралась? - Да кому она нужна? - девушка покрепче обхватила своего парня... мужчину, понимая, что он ни за какие коврижки не обопрётся на неё. - Поехали домой. - Я денег не взял. - Тебя точно бесплатно довезут. До скорой точно, - она немного помолчала, слушая, как он тихо смеётся, боясь закашляться. - Но теперь ты в порядке? Ведь так? Парень поднял покрасневшие глаза, будто опять попытался посмотреть куда-то сквозь это небо над ними. - Определённо. - Ещё не видела человека, которому поставили сразу два фингала, - Наджи искренне улыбалась, поправляя золотящиеся на солнце волосы. - Не делай так больше... Между ними повисло странное молчание. Она врезалась в его лицо взглядом, тяжело ощущая, как он смотрит прямо ей в глаза. Этого давно не было. - Не заставляй меня ждать тебя. Не заставляй не знать, где ты, и что с тобой. Не заставляй сходить от этого с ума. - Тогда тебе придётся меня любить всю свою жизнь, - да, она бы точно не смогла промолчать в этой ситуации. - Нашла о чём переживать, - его губы усмехнулись, и он отвёл взгляд. А она умела диктовать условия. Знала бы только, чего просила. - Я даже после смерти не оставлю тебя в покое. «Нашёл чем напугать», - Наджи широко улыбалась, даря ощущения чего-то хорошего и светлого, чего так давно не было в этом хаосе. Было спокойно, будто все ожидания оправдались, и теперь всё стало на свои места. На самом деле было хорошо.