Лёд в огне

Неспешные шаги на лестнице, знакомый запах одеколона, тяжёлый вздох… Деймон поднимался в спальню, а Елена уже видела сосредоточенное лицо, нахмуренные брови, едва заметную ухмылку на губах, не предвещающую ничего хорошего. Дверь открылась, и старший Сальваторе появился на пороге именно таким, каким пару секунд назад его представляла мисс Гилберт. Внутри что-то щёлкнуло, но сломанный выключатель не мог пролить свет на происходящее. Да, Елена с точностью до каждой эмоции угадала выражение лица своего парня, да, она остро чувствовала его настроение, да, девушка понимала и принимала его таким, но не могла вспомнить, как научилась этому, какой путь проделала, чтобы читать Деймона Сальваторе по шагам, выбору одеколона и вздохам. Выключатель вышел из строя в момент, когда была стёрта память о брате Стефана. И сейчас Елене ничего не оставалось, кроме как пользоваться интуицией и принимать откровения, будто должное. Тяжёлая ноша, но за всё нужно платить, а за желание избавиться от боли – по завышенному тарифу. Вампира что-то беспокоило, но при виде мисс Гилберт мужчина старательно пытался это скрыть. - Привет, - поздоровался Деймон, чуть приподняв бровь и ожидая услышать объяснение её появлению в своей спальне. - Привет. Я искала тебя. Нам нужно поговорить. Знакомая ухмылка, ироничный тон: - Ты разве не знала, где я бываю в последнее время? Елена посмотрела в окно. Похоже, разговор будет не простым. - Знаю, у Бонни. Но я решила подождать здесь. - Слушаю, - лениво протянул Деймон, наливая виски в стакан. - У тебя всё хорошо? – поинтересовалась Елена. Ощущения, охватившие девушку минуту назад при звуке его шагов, не отпускали. - Ты пришла говорить обо мне? Мисс Гилберт показалось, что её загоняют в ловушку, но не для того, чтобы позлить, а из желания избавиться. Значит, ему действительно очень плохо. - Я не уйду, пока ты не скажешь, что случилось, - ей захотелось добавить: «Когда я видела тебя в окне в доме Бонни, всё было относительно хорошо», но Елена вовремя сдержалась, произнеся вслух: – И не отстану, разумеется. Деймон демонстративно закатил глаза, тяжело вздохнул и сдался, взвесив все «за» и «против». - Бонни узнала историю моей матери, связавшись со знакомой ведьмой. Миссис Сальваторе не умерла, она стала вампиром, - горько усмехнувшись и отхлебнув виски, мужчина продолжал, избегая взгляда мисс Гилберт, - точнее сказать, мясником, до которому Стефану так же далеко, как до луны. И клан ведьм заточил мамочку в тюрьму. Как-то так. В комнату вползла густая тишина, казалось, ещё немного, и сквозь неё Елена не сможет различить черты лица любимого вампира. Девушке захотелось подойти к нему, коснуться рукой щеки, нежно поцеловать в губы, сказать слова утешения, но трещина, что пролегла между ними из-за ссоры, каким-то непостижимым образом увеличилась до катастрофических размеров, делая шаг навстречу невозможным. И мисс Гилберт не могла определить: когда, как и почему это случилось. Руки девушки непроизвольно сжались в кулаки. - Вы найдёте способ ей помочь? Деймон вздрогнул, словно от удара. Слова прозвучали холодно и надтреснуто: - Ты себя-то слышишь? Моя мать – убийца, маньячка и неизвестно кто ещё! О какой помощи может идти речь? - Но ты же спас Стефана? Деймон зло огрызнулся: - Разве я? Главной спасительницей была Лекси. И сколько времени ей понадобилось?! Напомнить?! Вампир залпом осушил стакан. - Тема закрыта. Ты пришла поговорить о чём-то другом. Елена знала, что следующие слова вызовут у Деймона вспышку гнева, но не смогла сдержаться, а может, глубоко в душе она понимала, как важны любимые люди в жизни каждого, какими бы монстрами они не были. - Деймон, нельзя сдаваться. - Хватит, - огрызнулся вампир, но через пару секунд сменил тактику. Снимая футболку, мужчина лениво протянул: - Я слушаю тебя, Елена. О чём важном ты хотела со мной поговорить? Мисс Гилберт пыталась собраться с мыслями, но обнажённый торс старшего Сальваторе мешал процессу. Девушка перевела взгляд на дверь в ванную, сосредоточилась на висевшем на ней полотенце и серьёзно произнесла: - В последнее время между нами что-то происходит, и я не могу понять что. - Заметно, - ехидно подметил вампир, надевая белую футболку с чёрными штрихами, образующими непонятный узор. - Я не могу понять что… без тебя. Помоги мне, Деймон. Я должна вспомнить. Мужчина вновь наполнил стакан виски, поднёс к глазам, рассматривая тёмный напиток на свету, затем взгляд старшего Сальваторе переместился на только что надетую футболку, став рассеянным и печальным. - Ты помнишь её? – неожиданно спросил вампир. - Кого? – недоумённо отреагировала Елена. Губы Деймона скривились в грустной ухмылке. - Не кого, а что. Эту футболку. Мисс Гилберт уставилась на набор странных штрихов, образующих непонятную картинку. Мысль коснулась сознания, но ей не за что было зацепиться. Девушка напряглась, пытаясь вспомнить нечто важное. Не смогла. Мысль улетучилась, оставив жгучее ощущение безысходности. Елена тихо спросила: - А что, должна? - Ты настояла, чтобы я её купил. - Почему? Деймон коснулся рукой виска, мисс Гилберт вдруг поняла, что подобные разговоры не приносят ему ничего, кроме боли. - Мы были на ярмарке в соседнем городе. Ты увидела футболку на манекене… - старший Сальваторе ненадолго замолчал, погрузившись в воспоминания, - стояла и смотрела на неё, словно завороженная, затем потребовала купить. Какое-то время мы спорили, и ты обещала, если я приобрету эту вещь, ты расскажешь, что на ней изображено. Елена видела, с каким трудом Деймону давалось каждое слово, но удержаться от вопроса не смогла: - И что? - Ты не видишь? – тихо спросил вампир голосом, в котором отчётливо проступали нотки обречённости. Он спрашивал об одном, а думал о другом, о том, что потеряно, что слишком просто уничтожить, забыть, вытравить и жить дальше. Деймон не мог и предположить, как трудно быть с ней рядом после глупой ссоры, вдруг показавшейся логичной точкой в отношениях с девушкой, забывшей историю их любви. От мысли бросило в дрожь. Вампир произнёс чужим голосом: - Ворон. - Ворон? – переспросила Елена, нахмурив брови. - Да. В этих штрихах ты увидела ворона. Тогда ты сказала, что он – символ нашей любви. Мисс Гилберт выглядела растерянной. - Символ нашей любви? – повторила девушка, пытаясь осознать смысл произнесённых слов. - Моя реакция была такой же, но ты пояснила: любовь двух вампиров не может символизировать, например, ласточка или другая мирная птица, а вот ворон – вполне подходит. Елена быстро отвела глаза, но Деймон успел прочесть в них смятение и боль. Допив второй стакан виски, мужчина глухо произнёс: - Не переживай, ведь те слова сказала другая Елена, и ты не должна себя винить, что не понимаешь их. - Деймон… я… Пустой стакан врезался в стену. Девушка вздрогнула, вампир замер. Спустя минуту в комнате раздался сухой, холодный голос: - Ты просишь меня помочь. А чем я занимался всё это время, Елена? Чем? Ты считаешь, что должна вспомнить. Ты не должна была забывать. Сальваторе улыбнулся, так скалится волк, собирающийся выть на луну. - Я думал, будет проще. Я пытался, но ты так усердно стараешься быть той, которую я любил… Он не успел договорить: Елена покинула комнату, о её присутствии напоминал лишь горький аромат духов. ************* Кэролайн лежала на кровати, слушая телефонный разговор Стефана и Деймона, из которого следовали печальные выводы: Елена и старший брат поссорились всерьёз, мама Сальваторе жива, но оказалась маньячкой-убийцей и заперта в тюрьме, подобно той, из которой недавно выбралась Бонни. И ещё: подруга, как всегда, хочет всех спасти. Чужие проблемы, чужая боль, чужие переживания и страхи. Сейчас мисс Форбс было абсолютно всё равно. Просто лежать и подслушивать разговоры друзей, когда те думают, что ты спишь, невыносимо скучно. К тому, это не отвлекает от постоянной ноющей боли в груди. Кэр встала, включила светильник, прошла вдоль книжных полок, выбирая что-нибудь лёгкое, способное отвлечь от печальных мыслей. Любовный роман, фантастика, исторический роман, детектив. «Пусть будет детектив», - решила блондинка, доставая книгу. На пол спикировал конверт, потревоженный внезапным вторжением. «Как он там оказался?» - спросила себя Кэролайн, вынимая белый лист с изображением красивой лошади. «Клаус». Имя первородного резануло по нервам, всколыхнув волны памяти: другой рисунок Клауса, уничтоженный блондинкой лично при попытке начать новую жизнь, дикий секс в лесу, своеобразное приглашение в Новый Орлеан и весь мир, что он хотел показать ей. Когда боль настолько сильна, что мешает дышать, говорить и думать, мы цепляемся за любую возможность ослабить её, не церемонясь в выборе методов и средств. Утром Стефан обнаружил короткую записку рядом с рисунком лошади. «Уехала в Новый Орлеан. Дайте мне немного времени. Обещаю не делать глупостей. Кэролайн».