Кайл Крейн бежал

Кайл Крейн бежал. Всегда, сколько он себя помнил. В детстве он мчался за желтым школьным автобусом, исчезающим за поворотом на широком перекрестке; в юности – уносил ноги от шайки шпаны, время от времени поджидавшей его в темной подворотне на задворках колледжа; в армии – потому что так приказали, а сейчас... сейчас чтобы выжить. Но самый важный урок, который преподнесла Крейну его жизнь – не оглядывайся. Оглянулся и ты труп. В тот момент, когда шея чуть отклоняется, делая оборот, и взгляд отстраненно скользит по пролетающим мимо пейзажам, отвлекаясь от дороги, бег замедляется и ноги, на долю секунды лишились точки ориентира, услужливо подкидываемую им мозгом, просто... отключаются. Любой камень, жестяная банка, доска, бесхозно валяющаяся на дороге и неизвестно как там оказавшаяся – потенциально опасны. Темные туфли, солдатские сапоги или кроссовки... они не видят преград, оно просто и послушно выполняются заранее заданную цель – бегут вперед, утягивая за собой худощавое, жилистое тело. А глаза, с безумно скачущими из угла в угол широкими зрачками, заинтригованы уже далеко не тропой, за которой некогда следили, а тем, что там... за спиной. Нелепость... стечение обстоятельств – прелюдия к смерти. Кайл Крейн раньше никогда не думал о том, кем он был: охотником или жертвой? Жизнь так часто, горько посмеиваясь, меняла его местами с преследовавшей его судьбой, что он и сам толком не понимал, от чего или к чему стремился. Важно было лишь выполнить задумку. Приказ, если хотите. А дальше подождать пару минут и вновь, срываясь с места, лететь куда-то, не чувствуя под ногами твердой земли, ловя где-то на задворках помутненного адреналином сознания тихий, злорадный хохот внутреннего Я. И Крейн бежал. Всегда. Никогда не задавал вопросов. Ведь что есть жизнь, если не продуманный во всех мелочах чужой план? И чья-то невидимая рука изо дня в день выставляет на широкую карту мира мелкие фигурки глупых людей, кончиком графитного карандаша прорисовывая на грубой бумаге полосу пути, полную коротких рваных пунктиров, округлых зигзагов и... внезапно оборвавшихся дорог. Однажды, казалось целую вечность назад, Кайл Крейн и правда летел. В ушах свистели сильные потоки воздуха, мешаясь с шумом напряженно трещащей ткани парашюта. Перед глазами, расстилаясь где-то внизу, пестрели крыши трущоб зараженного, изолированного от внешнего мира города, от которого все отказались, хладнокровно бросив выживших в нем ни в чем не повинных людей на произвол безжалостной судьбы. А рация, антенной торчащая из нагрудного кармана курки, раздраженно фонила, не давая забыть о важном приказе, которым его наградил безликий кукловод, толкнув из дружественных рук армейского капитана в лапы незнакомой, лишенной моральных устоев организации, носящей слишком известное, но неправильное название – Всемирная гуманитарная миссия, коротко – ВГМ. И все бы ничего, если бы не одно НО: тот выстрел. Громкий, рвущий тонкую ткань реальности на миллионы, миллиарды хрупкий кусочков, со свистом врезающийся в правое плечо агрессивного головореза в хоккейной маске, выталкивающий алые брызги крови через пулевое отверстие и призывно, гостеприимно зовущий к себе толпу полумертвых, зараженных тварей, которые некогда были здравомыслящими людьми. Просто... они обернулись, убегая. Тогда-то, очнувшись на скрипучей койке под испуганный крик убегающей прочь детворы, пытаясь сфокусировать мутный взгляд на скудной обстановке комнаты и неуверенными шажками преодолев расстояние до окна, Крейн задумался. Впервые, за всю свою жизнь. Кто же он? Как он здесь оказался? И почему сердце в груди так глухо, рвано отбивает привычный для тела темп, словно бы замирая чуть чаще, чем следует, на долю секунды перебивая размеренное дыхание и слабым разрядом тока ударяя в кончики холодеющих пальцев? Он теперь... жертва или охотник? Харран – красивый город, был им когда-то. Разделенный на два обширных района, он умещал в себе огромное количество людей всех рас и национальностей, которые, хрипя моторами своих авто и стирая шины о горячий асфальт, неслись по мосту через широкое озеро, врываясь в упоительно прекрасный, буквально пылающий в оранжевом свете солнца край, задумываясь о новых свершениях, сбывающихся мечтах и просто об отдыхе. Когда-то. Слишком давно, чтобы всерьез вспоминать об этом. Потому сейчас Кайл Крейн вновь бежал, исподлобья следя за опускающимся за горизонт огненным шаром, последними лучами нежно обнимающим верхушки великолепных строений Старого города. Под ногами хрустела треснутая бордовая черепица, заваленная в некоторых местах кусками рваной фанеры, мышцы ног привычно ныли от утомительных дневных догонялок, а пальцы уверенно сжимали рукоять полутупого мачете, обклеенную черной изолентой. Сегодня весь день Крейн убил на то, чтобы найти лекарство для маленькой, больной астмой, девочки, и сегодня... он впервые увидел зараженного ребенка. Пронзительный, высокочастотный шум до сих пор, казалось, тихим свистящим эхом стоял в ушах, а рука все еще помнила свою хладнокровную и уверенную хватку, которой пыталась зажать маленький детский ротик хлипкого, голого существа, в жилах которого нашла свой приют вирусная зараза. Кайл Крейн – охотник. Рассекая поток прохладного вечернего воздуха, и прерывая хрип полумертвой твари, лезвие срубило с гниющей шеи пустую голову, в которой все еще теплились мозговые импульсы. Или как еще эти недолюди могли разумно передвигаться? Прыжок с перескоком, с парапета на натянутые над узкой улочкой два толстых каната, сцепленных меж собой металлической пластиной. Медленно, пытаясь удержать равновесие и не рухнуть на головы толпящихся внизу живых мертвецов. Ритм размеренного дыхания нарушило настойчивое пикание наручных часов: пять минут. Район медленно погружался во мрак, а ночные мутанты-хищники с трепетной надеждой провожали последние мгновения уходящего солнца. Подошвы кроссовок ступили на крышу близлежащего здания. Крейн поднял голову вверх, задумчиво окинув две башни убежища – одна из них навечно останется недостроенной – усталым взглядом. Таймер наручных часов издал последний волнительный всхлип и умолк, отдав голос эху прокатившегося над Старым городом яростного клича. Десять шагов назад для разбега, едва не соскользнув с края черепицы, и хруст обожженной цветной глины, кусок которой с треском рухнул на булыжную дорогу. Где-то совсем близко отозвался мутант, надрывая таинственный покров мрака: слух уловил скрежет когтей по гранитной стене здания. Запоздалое «Черт!» пронеслось где-то в голове, теряясь за шумом крови в ушах, и Крейн обернулся, сам не зная зачем, увидев в темноте два красных, как луч лазерной указки, глаза. Кайл Крейн – жертва. Здравая мысль о том, что в убежище отныне подниматься бессмысленно, так как мутант находится в тех же весовых и прыговых категориях, что и сам Крейн – была так же и единственной, которую осознал испуганный разум. Ультрафиолетовый свет фонарика, направленный прямо на тварь, на долю секунду вывел ее из равновесия, дав неполную минуту форы. Пальцы внезапно похолодели, тело сделало резкий оборот и ноги понеслись вперед, толком не разбирая дороги, за рябью в глазах пытаясь различить очертания вентиляционных ящиков на крышах и бездонных уличных ям, провалиться в которые ночью равносильно самоубийству. И он бежал. Кайл Крейн – оперативник под перекрытием, сменивший собственные приоритеты под натиском ответственности и совести. Но бежал отныне не потому, что так кто-то приказал, а потому, что, если он не выживет, все рухнет. Надежда вновь погаснет, город сожгут, утянув в жгучее пекло сотни невинных жизней. Отныне невидимый кукловод, хмыкнув, сломает свой карандаш, дав глупым людям свободу воли для размышлений. Или, быть может, он просто сделает вид, что отступил. Кайлу Крейну это сейчас не важно. Пока. Ведь главное – не оглядываться.