La liberte

Изо дня в день Микаса парила от здания к зданию в полной тишине, все необходимые учебники аккуратно сложены в подписанной сумочке. Пока ее сверстники играют с бумажными самолетами, она сидит за последними партами, делая записи со скоростью стенографа и впитывая законы и теоремы словно губка. Она мало говорит и еще меньше делает, никогда не раскрывая секретов, клубящихся вокруг ее персоны. Только ее выдающийся интеллект и наличие младшего брата частично разоблачают бесчисленное количество тайн, что она свято хранит, однако даже это ничего не говорит о других ее интересах. Вскоре лишь только сплетни стали кирпичиками ее выдуманной биографии. "Номер 1" - так прозвали ее в университете за то, что к выпуску она была лучшей почти по всем предметам, кроме одного. Высокоскоростная Аэродинамика - единственный семинар, где пошатнулось академическое превосходство Микасы. Внутри этих стен каждый вторник и четверг студент по обмену из Франции, Леви, затмевает ее своими врожденными познаниями сверхзвуковых потоков и летно-технических характеристик - он уже стал замечательным молодым пилотом, только ради хобби, и никакое количество зубрежки не поможет девушке преодолеть это обстоятельство. С того дня их синхронное конспектирование лекций на огромных скоростях стало необъявленным соревнованием, серые и сапфировые глаза полностью сосредоточены на формулах и переменных, отображаемых на скудно оформленных слайдах PowerPoint'а. - Хватит, - велит ему она каждый раз, когда он подглядывает за ее успехами. Но он только поправляет свой неизменный белый галстук, изображая невиновность. В тот вторник их утомленный профессор в конце лекции раздал успеваемость за первую половину семестра. Он долго копался в куче работ, пока не дошел до своих звездных студентов. Мужчина неловко взбежал по ступенькам, его глаза так и светились гордостью, когда он трясущимися руками отдал им их результаты. - Снова проиграла, мадемуазель, - произнес Леви своим типичным безразличным тоном, приподнимая лист так, чтобы она могла видеть наивысшую отметку, выделенную красным и украшенную многочисленными звездами, символизирующими ослиную гордость профессора. - Ты невыносим. - Она запихала свои 97% в сумку и вышла из кабинета без единого намека на грацию, за которую все ее знали. - À demain1, - послышалось его плоское прощание. *** - Я завалю французский. - Младший брат огорошил девушку печальными новостями, когда она вернулась домой. Они жили одни в крохотной квартирке, выживая на те небольшие деньги, которые присылают их заморские родственники, у которых хватило сердца пожалеть сироток. Эрен был полной противоположностью девушки - наученный опытом, а не книгами, и чрезмерно общительный, однако без каких-либо доблестей в обучении. Иностранный язык являлся обязательным экзаменом для выпуска, и Микаса знала, что без должной помощи будущее ее брата может оказаться под угрозой. - У тебя есть друзья, которые могут давать бесплатные уроки? - Зеленые глаза словно ищут у нее совета, снова и снова ломая ее решимость своим щенячьим выражением. А ведь у нее была парочка таких знакомых, поэтому девушка знала, что следующий четверг будет первым днем, когда она проглотит свою гордость. *** - Моему брату нужна помощь в французском, - откровенно заявила она, даже не посмотрев в сторону Леви, занимавшего свое место. - Так значит я больше не невыносим? - повторил он ее жалобу. Девушка поймала себя на мысли, что чувствует его самоуверенность только по тому, как он сложил свои руки. - Нет. Наступившая тишина напрягала Микасу больше, чем она того ожидала, страх за несостоятельность Эрена сковал ее сердце. Испуг толкнул ее на финальное предложение, пожалуй слишком преждевременно: - Ты можешь использовать мои лекции. Не нужно тратить время на то, чтобы писать свои. - Дай мне знать, когда он возвращается домой, - дал свое согласие Леви, едва она произнесла последнее слово. - Твои лекции мне в любом случае нравятся больше. *** - Парень? - в экстазе тявкнул Эрен, когда Микаса в первый раз привела Леви в их квартиру. - Le tuteur2, - представился француз, наблюдая за тем, как, словно плохая лампочка, темнеет лицо парнишки. - Ты действительно сомневался в том, что твоя сестра сможет найти кого-нибудь? Иди и неси уже свои учебники, - приказала девушка, пытаясь вывести брата из транса, и он неохотно подчинился. Не дожидаясь приглашения Леви уселся за журнальный столик, в ожидании материалов, без особо интереса разглядывая скромное убранство их дома. Как только Эрен вывалил все изобилие неопределенного контента, Леви решительно потянулся за неряшливо исписанными карточками, давая понять, с чего начнется их занятие. - Мы будем встречаться каждый будний день, - безразлично бросил он, перемешивая стопку и осуждающе поглядывая на жуткий почерк его нового ученика. - Каждый будний день? - плечи парнишки еще больше сползли вниз по старой подушке. - Oui3. Qui craint de souffrir souffre déjà de ce qu'il craint. - Слова, пританцовывая, легко слетали с подкованного языка. - Тот, кто боится страданий, уже страдает от своего страха. Микаса слегка улыбнулась ужасу на лице Эрена, вызванному столь сложной фразой, но когда каждое слово было переведено, напряжение в воздухе рассеялось. Девушка не могла не удивляться тому, как быстро к подростку вернулось его хорошее настроение, право как и тому, насколько мелодично звучит речь Леви. Часть ее хотела остаться и послушать эти тошнотворно гладко перекатывающиеся R, щекочущие невидимые уголки ее сознания, но груз собственных заданий потащил ее ногу в другую комнату. - Heureux4, triste5, peur6... - Звуки становились тише, а слоги так и оставались чужими, но Микаса каким-то образом смогла понять, что Леви перечисляет мириады эмоций. Бесстрастие, которое она ожидала от его появления, вдруг рассеялось, вытесненное странными чувствами, которые неожиданно, но мягко растекались по пресным глубинам ее души. За голой стеной она смогла таки сконцентрироваться на описании метаболических процессов, однако любое упоминание бета-окисления или гликолиза вызывало к ней жгучий интерес, как бы эти сложные термины звучали на его родном языке. - Это очевидно, что вы родственники, - бесцветно кинул он ей, когда уходил перед ужином. - Такое же дитя, как и ты. - Смирись с этим. - Она нарочно грубо захлопнула дверь, уверенная, что сейчас брат осудит ее за такой выбор учителя. Однако выражение, с которым он встретил ее в гостиной, было далеким от враждебного. - Мне нравится этот парень. - Необъяснимая улыбка расплылась по лицу Эрена. - Его тяжело понять и он немного грубоват, но, знаешь, ему не все равно. На самом деле, очень на тебя похож. Слова протеста уже подступили к горлу, но она знала, что он прав. *** Каждый вечер парень и девушка вместе шли из корпуса, их шаги никогда не меняли частоту или скорость, да и вообще не отличались от вчерашних. Постепенно их диалоги становились длиннее, однако предложения, даже самые драматичные, сопровождались лишь несколькими интонациями. На пятый день он признался, что по выходным любит посещать местный аэродром, где может самостоятельно пилотировать, убегая от реальности. - Полет - это свобода, - сказал он тоном умудренного философа. - La liberté. - Дайте мне свободу или дайте мне умереть7, - процитировала девушка. - Слишком грубо и прямо для послания... Я бы предпочел что-то более интуитивное и скрытое. - Свою же грубую честность он, как ни странно, не сдерживал. - Кроме того, я бы выбирал между l'amour и la mort. Любовь вместо смерти. Для паранойи Микасы вторая часть предложения звучала как просьба, и она решила воздержаться от диалога оставшуюся часть пути. Леви сделал тоже самое - почти. - Merde8, - ей показалось пробурчал он, когда тишина стала неловкой. Вопреки своему первоначальному предположению, ее одноклассник оказался таким же строгим по отношению к ее брату, как и она - если не хуже, и Микаса поймала себя на том, что ей нравится как эти двое постоянно отшучиваются про синтаксис и спряжения. Эрен всегда схватывал лучше, если на него надавить. - Ты должен был использовать здесь пассивный залог, а не нарицательный, - снова и снова слышится один и тот же упрек Леви. Беспорядочные красные отметки, которые он использует для исправлений, а не поощрений, как их профессор аэродинамики, образовывали узоры, красующиеся на каждой работе Эрена, так как дотошный парень не упускал ни единой грамматической ошибки или неправильно поставленного ударения. Каждый четверг девушка отдавала Леви пачку бумаг, которые он копировал, пользуясь ее подробными лекциями как своими. И каждый раз, возвращая их на следующий день, он следил за ней каким-то странным, ожидающим взглядом, объяснения которому она не нашла. Недели проходили без каких-либо инцидентов, кроме, пожалуй, необъяснимо учащающегося ритма ее сердца каждый раз, когда она видела, как он ждет ее около университета. *** Погибелью Микасы стала Математика Финансов, пришедшая в середине апреля - из-за несвойственных ей опечаток она умудрилась завалить весь тест. Во время активного обсуждения ее работы, преподаватель в виде благотворительности, дал ей возможность снова сдать этот экзамен, но: - Ты должна получить за эту работу все 100%, если хочешь удержать свою позицию в классе, - не терпящим передразнивания тоном провозгласил он, назначая дату на следующую неделю. В этот вечер ее шаги увеличили свой темп, заставляя Леви, у которого ноги были чуть короче, бежать за ней. В связи с тем, что ей предстояло заново все тщательно заучить, нельзя было терять времени, поэтому по приходу домой, она едва ли поприветствовала Эрена, прежде чем окунуться в неподвижность своей комнаты. Спустя две ночи энергичной подготовки к экзамену, ее мозг совершил кружок с переворотом в пропасть чисел, и Микаса решила, что слишком устала, для того, чтобы проявлять учтивость и провожать Леви до двери. "Он и сам сможет найти выход" - было ее последней мыслью перед тем, как все чувства отключились и она щекой уперлась в неприятное покрытие стола. Спустя пару мгновений ей послышалось далекое "я ухожу", сопровождаемое легким прикосновением чьих-то пальцев к ее волосам, и шепотом: - Mon amour9. - Но она была не уверена. В чем она точно была убеждена, так в том, что неожиданное тепло вокруг ее тела заставило ее думать о Леви, ведь именно такое чувство в последнее время посещает ее, когда он рядом. - Вчера я укрыл тебя одеялом, сестричка. Мне показалось, что ты замерзла, - разжег ее легкое разочарование Эрен на следующее утро. *** Пока ужасный экзамен все приближался, Микаса поняла, что даже в течение дня ее веки уже не могут выдерживать свой вес и закрываются. И вот, впервые за все время, она задремала на Аэродинамике, не в силах больше выносить монотонные цвета PowerPoint'а, которые лишь усиливали ее сонливость. Она знала, что Леви следит за ней, и что ее лекции все еще были ключом к успеху Эрена, но бесконечные математические теории, бурлящие в ее голове, не дали ей возможности сопротивляться. Прозвенел звонок, и Микаса вернулась в реальность, обнаружив перед собой полностью записанную лекцию - первая половина, написанная ее небрежным почерком, тут же подхваченная идеальным почерком Леви, который, видимо, решил ей помочь. "Теперь ты должна мне еще и ужин после сегодняшнего занятия, мадмуазель" - красовалось в самом низу. По иронии судьбы, именно возбуждение, овладевшее ей с того момента, и помогло ей успешно сдать математику. И когда она читала последний экзаменационный вопрос, то с облегчением выдохнула - номер 1 должен оставаться номером 1. *** Блюдо из удона и крокетов, которое она приготовила в этот вечер, почему-то казалось вкуснее обычного, а мысли о спасенной оценке по предмету служили лучшей приправой. Микаса едва ли заметила отсутствие оценки ее кулинарных способностей, но тарелка Леви была пуста, а это все, что имело значение. - Знаешь, я умею готовить отличное крем-брюле, - не замедлил похвастаться он, когда заметил отсутствие десерта. - Но похоже у вас нет основных ингредиентов. - Всегда хотел попробовать! Сестренка, может мы можем купить все ингредиенты прямо сейчас? - снова эти умоляющие щенячьи глазки. Микаса уже хотела сказать ему, что они и так вышли за свой финансовый предел на этой неделе, но слова так и затерялись в присутствии гостя. - Я уже все принес, - заявил Леви, пожимая плечами, до того, как девушка успела озвучить свои тревоги. В его руках, как по волшебству, появился контейнер с густым кремом, яйцами и миксером. Возгласы восторга Эрена отразились эхом от стен маленькой квартиры, отчего Микаса слегка смутилась, но все же последовала за ними на кухню, не желая упускать этот спектакль. Это было чудесно, не считая того, что Эрен чуть не сжег всю кухню, и вот они, подавляя смешки, добились таки хрустящей корочки. Микаса на мгновение задумалась, что наверное так и должна выглядеть семья. Когда Леви уже в десятый раз сделал Эрену выговор за слишком большую температуру печи, парень заворчал. - Faites-vous des amis prompts à vous censurer, Эрен, - констатировал Леви. - Пусть вас лучше судят ваши доброжелатели. Девушке стало интересно, с кем именно он говорит, но любопытство исчезло, когда молодой человек равнодушно засунул прямо ей в рот целую ложку их творения. Приятная смесь сахара и заварного крема на вкус оказалась сравни чистому раю, и Микаса слегка высунула язык, желая собрать сладкие остатки, когда заметила голодный взгляд одногруппника, следящий за каждым движением ее губ. - Возьми себе тоже, если так сильно хочешь, - рискнула заметить она. Тусклый взгляд, очевидно пойманный врасплох, переметнулся на Эрена, который счастливо уплетал десерт и улыбался им обоим. - Merde, - пробурчал француз, прежде чем тоже набить рот, а Микаса и не знала, как спасти ситуацию. Леви вызвался убраться, натирая тарелки и столешницы до тех пор, пока их поверхности не становились зеркальными. Микаса облокотилась о дверной косяк, наблюдая за странными желаниями парня оттереть малейший развод, начиная понимать, почему его галстук всегда столь безобразно чист. - Спасибо, - выдавила она с трудом, неохотно провожая его до двери. - Merci, - поправил Леви, взглянув на нее. - Тебе тоже стоит выучить парочку слов, раз уж ты сама не можешь помочь Эрену... - Merci beaucoup10, - ответила девушка более сложной фразой, захлопнув дверь, задетая его намеком на ее несостоятельность. В голове пронеслись годы тяжелых трудов - как она пыталась содержать Эрена и саму себя, и все эти подробные лекции, которые она писала, чтобы расплатиться за эти уроки. Наконец она решила, что ее гордость считала неуместным и нетерпимым такое высокомерие. - Je suis désolé11, номер 1, - послышалось его извинение, только девушка сделала шаг от двери. Она остановилась, но прощения не последовало. *** На следующее утро Микаса получила первую в своей жизни любовную записку - нервно накаляканное стихотворение от того, кто явно не разбирался в литературе. Но слова Жана Кирштайна, который всегда сидел рядом с ней на физике, тем не менее растрогали ее, поэтому когда она получила приглашение на чай, то согласилась. - Сегодня я не иду с тобой домой, - обратилась она к Леви впервые после их конфликта. - Просто постучи и Эрен тебя впустит. - Это из-за того, что я сказал вчера? - плоско спросил он, сжав ручку чуть сильнее обычного. - Нет. Это потому, что у меня свидание. Наступившая тишина оглушала. *** - Как прошло? - не замедлил поинтересоваться Эрен, когда девушка вернулась домой. Она просто не могла не заметить тот же вопрос в голубых глазах по соседству. - Отлично! Incroyable12! - победоносно улыбнулась девушка, вспоминая свои скудные познания французского и решив не обращать внимания на нервные смешки. Промелькнувшее недовольство на лице Леви было почему-то даже приятным. Следующие пару недель он все еще ждал ее у выхода, но их редкие диалоги были напряжены до предела, и они больше не шли бок о бок мимо идеальных газонов и кирпичных зданий. Уроки продолжались за ее закрытой дверью, однако девушка решила полностью погрузиться в свои записи и музыкальную утопию, льющуюся из наушников. Каждый вечер Леви покидал квартиру сам. В следующий вторник Жан неожиданно для всех решил встретить девушку после Аэродинамики. Когда парень смело потянулся к руке Микасы, она не оттолкнула его, и они вошли в холл словно голубки, за которыми следил сокол. Тот факт, что девушка позволила ему прикоснуться к ней, слава богу, оглушил и ослепил Жана ко всему, происходящему вокруг, тогда как провокация не заставила себя ждать: - Полагаю, теперь я сам буду добираться до твоего дома, - крикнул Леви им в спину. - Oui, - махнула девушка в ответ, однако уже соскучившись по нему. *** Жан был мил и умен, но Микаса так и не смогла развить свои чувства, несмотря на его ухаживания. Девушка знала, что использует его как причину, лишь бы не возвращаться домой, и как только эта догадка укоренилась в ней, она решила быть честной, а не жестокой. Поэтому, через две недели после того, как они впервые взялись за руки, они мирно расстались, решив остаться друзьями. Но несмотря на все это, Микаса продолжала играть в неприступность, прячась в библиотеке до тех пор, пока была точно не уверена, что Леви покинул их квартиру. Теперь они встречались только на тех сорока пяти минутах занятия, почти не разговаривали и не смотрели друг на друга, молча передавая лекции. Только скрип ее ручки о бумагу служил своеобразным остатком их общения, так как она все еще писала за двоих. Только гулкий монолог лектора наполнял тишину между ними. - Что-то случилось между тобой и Леви? - как-то майским вечером решился поинтересоваться Эрен. - Нет. - Я больше ни разу не видел вас вместе, - из уст брата их отношения звучали почему-то неприлично близкими, - Да и последнее время он разговаривает со мной, как самый обычный скучный учитель - никаких его равнодушных шуточек, никаких ругательств на французском, никаких цитат... А мне нравил... - Может он просто уже устал учить твою мелкую задницу, - она набила его рот капустными листами, не желая больше ничего слышать. - Скоро экзамены, ты уже достаточно подтянул свои оценки? - Да, - кивнул он, скрежеща листьями. -Ущитель скажал, шо у меня бутет тойка. - Хорошо. Тогда скажи Леви, что после следующей недели тебе больше не нужен репетитор, - сказала она с облегчением, вдруг переросшим в разочарование. - И даже если я спрашиваю, не говори с набитым ртом. *** Приближался конец семестра, когда колеблемые ветром листья снова приобрели свои сочные оттенки, предвещая конец бессонным ночам и зубрежке. Сидя на Аэродинамике, Микаса пролистала все свои 142 страницы слов и диаграм, не веря, что один предмет может содержать столько материала. Девушка только закончила читать, когда неуклюжий профессор посмотрел на них, держа в руке два экзаменационных листочка, тряся ими с таким энтузиазмом, которого она еще не видела. Даже с задних парт были видны многочисленные красные звезды, служившие украшением для огромных 100%, красовавшихся на обеих работах. - Дите сдал? - спросил, вдруг отходя от темы, Леви, впервые обратившись к ней за много дней. - Сдал, - она сумела спрятать довольную улыбку. - Он получит диплом. - Полагаю, моя работа сделана. - Моя тоже. - Ее утверждение отозвалось болью раскаяния, когда перед ними оказались их работы с наивысшими баллами, означая официальный конец их партнерства. - Merci beaucoup. - Он осторожно сложил последнее доказательство его превосходства, впервые смутившись. - За твои прекрасные лекции. - Мм. - Ты никогда не перечитывала их после того, как я возвращал их тебе, не так ли? Необычный вопрос выбил Микасу из колеи, но затем она дотронулась до виска, прежде чем дать честный и немного высокомерный ответ: - Я лишь бегло перелистывала, так как в основном все уже давно здесь. - А... - Леви усмехнулся самому себе, поправив галстук своим привычным, хоть и слегка нервным движением. Последовавший звук отодвигаемого стула практически заглушил его слова так, что их невозможно было разобрать. - Каким же я был трусом... Les vrais paradis sont ceux que nous avons perdu. - Что? - Девушка не смогла ничего понять. Он встал, так и не дав объяснений, и в первый и в последний раз его грубые пальцы коснулись ее руки. - Au revoir13, Микаса. Это было их последним рукопожатием, но девушка лишь опустила глаза. Тоска внутри распространилась с огромной скоростью, снова рождая эти странные чувства сожаления и желания, которые она так долго не хотела признавать. Когда последние секунды их касания прошли, Микаса попыталась схватить его руку, чтобы вернуть это волшебное прикосновение. Но когда к ней вернулись ее рефлексы, парень был уже за дверью. *** Она упала на диван, погружаясь в его мягкую обивку и все еще держа в руке все 142 страницы лекций. Эрен, гадая что за облако беспокойства кружит над ее головой, взял парочку страниц, желая узнать, что ждет его в следующем году. - Вот что я точно не смогу осилить, - пробурчал он недовольно, рассматривая непонятные ему диаграммы. Его наблюдательность не потеряла своей силы, поэтому, обнаружив кое-что необычное, он спросил: - Слушай, сестренка, почему ты подчеркиваешь рандомные буквы? Особенно 'j' и... о, некоторые апострофы. Странный импульс пробежал по спине Микасы. Она вырвала листочки из руки Эрена, внимательно вглядываясь в то, что она снова и снова не замечала. Слова Леви обрушились словно Молот Тора, и с каждым ударом она вспоминала тот ожидающий взгляд, которым он одаривал ее каждый раз, когда возвращал ей лекции. Глупо было не присмотреться... Она разложила страницы на полу, сохраняя их хронологию, когда чуть позже закрылась в комнате. Когда ее брат обеспокоенно постучал, девушка попросила оставить ее, пытаясь сосредоточиться на этом изучении - возможно самом решающем в ее жизни. Медленно, но верно, подчеркнутые буквы стали единственным, что она видела, постепенно подталкивая ее к осознанию запоздалой правды. Микаса слегка дрожала, в уме складывая буквы в слова, образующие нежные фразы, которые Леви, видимо, так и не смог сказать вслух: J'adore14 и Je t'aime15, после которых всегда следовало ее имя, или его замена "номер 1". Ведь он всегда предпочитал что-то более интуитивное и скрытое. Воспоминание словно разбило ее в дребезги. *** Микаса не смогла найти его в течение недели, поэтому субботним утром отправилась на полигон. Когда она вошла в нужный ангар, который ей подсказал охранник, то нашла Леви, стоящего на небольшой лестнице, за чисткой поверхности Cessn'ы 16216. На обеих сторонах заостренного носа самолета красовались большие зеленые буквы "Les ailes de la liberté17", вновь подтверждая независимость, которой он так дорожил. Хоть он и стоял к ней спиной, с каждым ее шагом его движения становились медленнее, пока их взгляды не пересеклись в запоздалой встрече. Микаса начала понимать правила влечения, которые им когда-то объясняли, чувствуя одновременно радость, облегчение и тревогу. - Les vrais paradis sont ceux que nous avons perdu, - красноречиво повторила она его фразу, которую Эрен множество раз помогал ей заучить, специально для этого момента. - Настоящий рай - потерянный рай. Так, Леви? - Rien ne pèse tant qu'un secret - нет ничего тяжелее тайны, Микаса, - он спрыгнул на землю, неуверенно подходя к ней, словно сомневался, рассказывать ли ей все. - Когда? Когда все это началось? - в ее голосе слышалась несдерживаемая мольба за то, что была слепой столько времени. - С самого первого дня, когда ты зашла в класс. Твое лицо покраснело от холода, ты пряталась за шарфом, а снежинки запутались в твоих волосах, - выложил все он, чувствуя необходимость. Сейчас или никогда. - Тогда, впервые в своей жизни, я к чему-то так сильно привязался... до сих пор. Микаса лишь слегка хихикнула от его описаний. - И как ты, наверное, уже поняла, я либо слишком честный, либо недостаточно честный, - он отвел глаза, не в силах смотреть на нее. - Тогда позволь мне теперь быть честной. - Она взяла его за галстук и притянула к себе в редкой инициативе. Он коснулся ее губ, с трудом вспоминая тип поцелуя, присущий его культуре, и она поддалась ему. На вкус этот поцелуй был в миллион раз лучше, чем крем-брюле, хоть и был похож по составу - хрустящее волнение и легкая свобода. Слишком ясно представилась ей картина их будущего - ласки, прерывающие бесконечные интеллектуальные споры, семейные ужины и вечерние прогулки по живописным улочкам его родины. Когда, казалось бы через вечность, их языки распутались, он крепко обнял ее за талию, готовый сопровождать ее в свой мир, не ограниченный теоремами и стенами ее квартиры. - Идем, мадмуазель, - Леви повел ее к пассажирскому креслу самолета. - Позволь мне показать тебе то, чему не учат в университете.