Каменные стены не спрячут ледяное сердце

Эльза в замке довольно быстро закончила делать уроки, и в гостиной Слизирина, усевшись поперек кресла, то есть свесив ноги с подлокотника, лениво наблюдала за копошением младшекурсников. Иногда они подходили к ней с просьбами что-либо объяснить, но по большей части общались между собой, играли в шахматы, в плюй-камни, смеялись, ссорились, ее успокаивала эта суета, так как напоминала о всех ее кузенах и кузинах и о тех временах, когда они приезжали погостить у ее семьи в королевском замке. Она сама не заметила, как задремала. Разбудили ее крики, она вздрогнула и подскочила. – Ты всегда жульничаешь, Том! – орал один мальчик на своего друга. – Неправда, – спокойно отвечал другой. – Ты лжец, Риддл, ещё и полукровка! На этих словах глаза Риддла прищурились, он выхватил палочку, и прошипел: – Слагулусэрукто! Реакция Эльзы была быстрей, и палочка валялась прямо под рукой, поэтому она воскликнула, направляя заклинание на жертву Риддла: – Протего! Она вскочила и встала напротив обидчика: – Это что за дела?! – Он меня назвал полукровкой, и он поплатится за это! – Не в этот раз, молодой человек! – она грозно проговорила. – Да ты вообще кто такая? Третий день в Хогвартсе, уже командует тут всеми, – шипел Риддл. – Уже достаточно, чтобы не дать драться в своем присутствии! – холодно проговорила Эльза. На этих словах в гостиную зашли Джек и Флин, второй присвистнул. Вслед за ними в комнату почти влетел профессор Питч и окинул взглядом происходящее: – Благодарю вас, мисс Колдуэлл. Риддл, Гринберг, за мной. Он дождался, пока мальчишки подойдут к нему, затем развернулся и вышел. – Ничего себе ты! – воскликнул Флин, – Это было неожиданно! Тот малый – Риддл – шустрый пацан, но преподаватели от него без ума, не удивлюсь, что ему и это сойдет с рук. – Главное, чтоб он мстить не вздумал, – проговорил Джек. Эльза пожала плечами. – Пусть мстит, сильно навредить он не сумеет. Оставшийся вечер она провела с немного пьяными и оттого еще более веселыми Джеком и Флином. Они рассказывали истории, которые случались с ними, когда они совершали свои проделки, но ни Джек, ни Флин не упомянули о стихийной магии Джека, и старались всячески обходить стороной случаи, связанные с ней. Так или иначе, Эльза много смеялась, а ей самой рассказать было особо нечего, так же не открыв ни одного из своих секретов, поэтому она по большей части рассказывала о сестре и о Рапунцель в детстве, но деликатно оборачивала это в такую форму, будто говорила о себе. И хотя Флин заметил это, он был рад послушать о Рапунцель. Предложенные Джеком конфеты Эльзе понравились, но она призналась, что шоколад любит больше, он ей напоминает о счастливом детстве, проведенном рядом с сестрой. Она не осознала, что конфеты ее еще и напугали своим видом: покрытые сахаром фрукты выглядели именно так, как выглядели бы свежие, если бы она забыла себя контролировать. Расписание дуэльного клуба вывесили незадолго до отбоя, первое занятие было намечено на завтра, из-за этого она немного расстроилась, так как уже поняла, как тяжело оказалось догонять программу, поэтому, поблагодарив за вечер и попрощавшись, она отправилась спать. Всю следующую неделю она либо была на занятиях, либо сидела в библиотеке, либо занималась в дуэльном клубе. Дуэльный клуб, оценив способности, принял ее хорошо, так как, несмотря на то, что все отпрыски аристократических семей так или иначе знали искусство дуэли, у Эльзы в школе это была дисциплина, которую нужно было изучать и сдавать на оценки, поэтому она была немного более продвинута. В среду пришел ответ от Анны, но тогда Эльза была слишком занята, чтобы ответить, и свободная минутка выдалась только в четверг. Сестренка, В разлуке с тобой переносить смерть наших родителей еще труднее, чем если бы мы были рядом, но я стараюсь держаться и не унывать. У меня упала успеваемость, учителя ругаются, но в целом относятся с пониманием. Я справлюсь. Недавно за мной стал ухаживать Ханс, парень, который никакого внимания на меня до этого не обращал. Кристоф говорит, что это странно, но Ханс помогает мне забыть о нашей трагедии, поэтому я пока не знаю, что делать. Я всё еще не понимаю, если тебе нужно было сменить школу, почему ты не приехала в Шармбатон? Но тебе виднее. Я рада, что в Хогвартсе ты устроилась хорошо и жду подробностей о том парне, что налетел на тебя и назвал красоткой, не могло же на этом все закончиться! Защита от темных сил? Это слишком общее название, можешь рассказать, что вы там изучаете конкретно? Жду с нетерпением твоего ответа, Твоя сестричка Анна.

* * *

Дорогая Анна, С ответом тебе пришлось повременить, так как я пытаюсь нагнать программу, всё больше мне кажется, что мои усилия тщетны, я всё время просиживаю в библиотеке, а если я не там, то я всё равно читаю что-то за завтраком, на обеде, перед сном. В первый день моего пребывания здесь я записалась в дуэльный клуб, и сейчас меня не хотят отпускать оттуда. Я валюсь с ног от усталости и всё меньше думаю о нашем горе, просто сил нет. В этом смысле я благодарна такому стечению обстоятельств. Тот парень… Его зовут Джек, и он тут что-то вроде знаменитости, он капитан команды по квиддичу, много шутит, мелко пакостит, хотя он, говорят, раньше был полноценным хулиганом. Он сирота, и это редкость на моем факультете, почти сплошь состоящем из потомков древних родов, и, наверно, поэтому ему нравится быть в центре внимания. Он является частью компании, которую называют Большой четверкой (хотя в самой компании шесть человек), среди них есть выходцы со всех факультетов, и все они являются популярными учениками. Мне кажется, я нравлюсь Джеку, и это вызывает ревность одной из его подруг. Мне это не по душе, так как мне сейчас сложно думать о романтике, и я не хотела бы вставать между ними. Что касается другой его подруги… Когда я поступала в Хогвартс, я совершенно забыла о нашей кузине, Рапунцель. Она очень негодовала по этому поводу, но она всегда была доброго нрава, поэтому быстро меня простила и сказала, что мы можем приехать к ней на Рождественские каникулы, ее родители будут рады нам. Я бы, конечно, не хотела злоупотреблять ее добротой, но, похоже, делать нам больше нечего. Мой декан, который является и преподавателем этой дисциплины, говорит, что в ней совмещаются и искусство дуэли, и противостоянии магии проклятых предметов, и защите от опасных магических явлений. Когда у нас было занятие, мы изучали проклятые предметы, но в Дурмстранге мы это уже проходили, так что ничего интересного. На этом я вынуждена закончить письмо, надо бежать, разве что я должна попросить тебя послушать твоего друга, всё же, Кристоф толковый парень. С безграничной любовью, Твоя сестра Эльза. Так прошло несколько недель, Эльза только и делала, что училась, и ни с кем почти не общалась: иногда с Рапунцель, когда та ее заставала в библиотеке, иногда перекидывалась парой фраз с Джеком и Флином за столом. Джек ее несколько раз приглашал посмотреть на тренировки, но она неизменно отказывалась, так как у нее было слишком много заданий. Джек удрученно кивал, но всё понимал и время от времени подсовывал ей в сумку шоколадки. Находила она их с неизменной улыбкой, и улыбка эта, хотя Эльза старалась не забывать его благодарить при случае, была для него лучше всякой благодарности. Сердце Рапунцель, когда она это видела, таяло, хотя она всё ещё относилась к ухаживаниям Джека за Эльзой с настороженностью. Когда это видела Мерида, у нее портилось настроение, но это случалось не так уж часто. Со временем дополнительные задания закончились, и Эльза вздохнула свободно. Отчасти: у нее все еще был дуэльный клуб, да и уроков было все так же много, но программу она, наконец, догнала, что позволяло ей не сидеть теперь всё время в библиотеке. Джек это заметил сразу, поэтому повторил свое приглашение посмотреть тренировку, и она на этот раз согласилась. Для Джека вообще было не редким видеть на поле не только свою команду, но и других учеников змеиного факультета, остальных он выгонял, даже своих друзей. Что ни говори, а квиддич – дело серьезное, сантиментам тут не место, исключение он иногда делал для Рапунцель, но только потому, что Флин за нее поручился, да и она, несмотря на кроткий нрав, отличалась железным характером, когда дело доходило до чести и доверия. Но сейчас, в конце октября, народу собралось мало, так как уже похолодало, и высидеть на поле более получаса стало сложно. К выходу на мороз Эльза хорошо подготовилась, она понимала, что факультет уже догадался, что она владеет стихийной магией, но всё же не хотела выставлять напоказ свои способности. Когда она уже вышла из замка, то увидела, что с поля вышла вся слизеринская команда и остальные змейки-зрители. Джек шел во главе процессии, и было видно, что он был раздражен и расстроен. Она дождалась, пока они подойдут, и только затем спросила Джека, что случилось. Он хмуро повел головой и ответил: – Рэйвенкло выгнал нас с поля. В следующую субботу играют они и Гриффиндор, поэтому им нужно больше тренировок, а то, что сейчас наш день по расписанию, никого не волнует, – он кивал проходившим мимо слизеринцам: все спешили в замок, в тепло. Когда они остались вдвоем на улице, Эльза полушутя печально сказала: – Неудачно я выбрала день сходить посмотреть на ваши тренировки, – и скорбно покачала головой, но на губах была лёгкая улыбка, а в глазах смешинки. И Джек, забыв про срыв тренировки, воспрянул духом и хитро улыбнулся. – Возможно, если ты согласишься со мной прогуляться, я смогу возместить тебе потерянное удовольствие от наблюдения за нами. Сейчас, конечно, не слишком тепло, но, я смотрю, ты хорошо одета, а как только замерзнешь, сразу же пойдем в замок. Ну, как? – Я не знаю, стоит ли, – лукаво протянула она, – Но раз уж я решила провести некоторое время на холоде, то почему бы и не с тобой? – Со мной тебе точно холодно не будет, – усмехнулся он. На секунду ей показалось, что он знает про ее стихийную магию, но она выкинула эти мысли из головы. Откуда он мог узнать? И точно так же усмехнулась: – Это уж точно. Они решили пройтись вокруг озера, и по дороге туда Эльза, глядя на его квиддичную форму и метлу в руке, при которых он так и остался, решив не бежать в комнату переодеваться, подумала о предстоящей игре и вспомнила: – В эту субботу моя первая дуэль в Хогвартсе. – Волнуешься? – добродушно улыбнулся он. – Не особо, если дуэлянты всех факультетов примерно такие же, как и в слизеринском клубе, то мне нечего бояться. – Тогда скажу больше, у Слизерина они самые лучшие, – Джек засмеялся, Эльза ужаснулась, что повергло его в еще больший хохот, успокоившись он сказал: - Так или иначе, если не возражаешь я приду за тебя поболеть. – Как будто мои возражения тебя остановят, – улыбнулась она. – И то верно. Так они проболтали около часа, совершенно потеряв счет времени. Они говорили обо всём, и Эльзе всё труднее было держать в себе свои секреты, но с другой стороны, она всё еще помнила, чем могла обернуться неосторожность. И она не могла так поступить с Анной, которую в каждом письме просила быть осторожнее с Хансом, ни с того ни с сего обратившем на нее внимание. Однако в пользу Джека говорила дружба с Рапунцель, в то время как в тревожном письме от Кристофа говорилось, что Ханс скользкий тип, и, тем не менее, Анна почувствует себя преданной, если узнает, что запрещающая контакты с незнакомцами Эльза сама неосторожно открылась кому-то. Это заставляло ее пока держать язык за зубами. Джек с болью понимал, что Эльза ему еще недостаточно доверяет, чтобы открыться, но ничего с этим поделать не мог. Всё, что ему оставалось, это всячески доказывать, что он достоин доверия. В один момент ему подумалось, что, возможно, ему надо сказать ей, что он знает один из ее секретов, но с раздражением отмел этот вариант – это ее только отпугнет. Его взгляд притягивали перчатки на ее руках, он догадался, что она так пытается сдержать свою магию, и ему казалось, если правильно снять с нее их, то ее защита падет. Но как это – правильно? Перед тем, как пойти в замок, Джек предложил Эльзе покатать ее на метле, она согласилась, и еще десять минут они летали вокруг замка как угорелые под ее хохот и визг. Ничего удивительного, что на ужин в большой зал они ввалились румяные с лихорадочно блестящими глазами и шальными улыбками. Рапунцель, Флин и Иккинг переглянулись, первая была встревожена, второй закатил глаза, а третий не смог подавить смешка, но, когда они посмотрели на Мериду, они испугались – такой разгневанной они ее еще не видели. Астрид постаралась отодвинуться от нее подальше. Однако, через минуту Мерида остыла, и продолжила есть как ни в чем ни бывало, не обращая внимания на парочку. Они снова переглянулись, на этот раз непонимающе, посмотрели на Астрид, но та покачала головой, мол, нет, она не успокоилась, это видимость. Мерида что-то прошипела ей, отчего та уткнулась взглядом в стол, и друзья поняли, что дело плохо. Завтра вечером они договаривались посидеть в библиотеке все вшестером, подтянуть некоторые предметы: с квиддичем было сложно успевать нормально учиться, - но теперь Флин, Иккинг, Рапунцель и Астрид не были уверенны, что обойдется без жертв, а Мерида с холодной уверенностью это прекрасно понимала. Профессор Питч с любопытством следил за гляделками Большой четверки и с предвкушением гадал, во что же это выльется. Джек на его счастье ничего не заметил и ни о чем не догадался. Флин вечером попытался предупредить его, но тот лишь отмахнулся, сказав, что Мерида уже не маленькая, чтобы ее нервы беречь, и они разберутся. Флин боялся не за нервы Мериды, а за хрупкую дружбу всех шестерых, висящую на волоске из-за этой ситуации, но он не мог винить Джека, если бы в такой ситуации оказались он и Рапунцель, то он бы продержался ненамного дольше. Размышляя об этом, он понял, что ему, как и всем им, придется выбрать завтра сторону.

* * *

На следующий вечер, когда Джек в библиотеке подошел к столу, за которым уже сидели мрачные друзья, он, присвистнув (тихонько, библиотека, всё же), спросил: – Эй, чего все такие кислые, у нас похороны? От этих слов все засмеялись нервным, истеричным смехом, давясь и стараясь не шуметь, они успели уже за сутки оплакать их дружбу, и сравнение с похоронами было как нельзя кстати. Только Мерида не смеялась, выждав, пока истерика пройдет, она зашипела: – Ты прав, мы сегодня хороним предателя. – Воу, Мерида, ты это загнула, мне что, и личную жизнь уже не позволено иметь, лишь бы ты не злилась? – Да при чем тут я?! Это ты от нас отдалился! И всё из-за этой новоявленной… – у Мериды против ее воли повышался голос, Рапунцель ее перебила. – Только посмей сказать об Эльзе что-нибудь гадкое, Мерида! – Молодые люди, если вы пришли выяснять отношения, прошу удалиться, - строго сказала библиотекарша. Пока все собирали вещи, Джек сформулировал то, что давно он хотел сказать, и едва они вышли в коридор, он нетерпящим возражений тоном начал: – А теперь послушай меня, Мерида! С самого начала, как Эльза появилась здесь, меня все предупреждают, не зли, Мериду, Джек, она влюблена в тебя и ревнует. Это мне казалось смешным: ты и ревнуешь меня, но теперь я вижу, что это так, иначе твоей злости нет рациональных аргументов. Она хотела его перебить, но он только повысил голос: – Но пора бы тебе понять, что даже если я ради твоего спокойствия упущу свое счастье с Эльзой, то с тобой всё равно не буду, я тебя не люблю, и все, на что ты могла рассчитывать – это моя дружба. Но сейчас я сомневаюсь и в этом… – он повернулся, чтобы уйти, но его остановила злая реплика Мериды. – Но она тебя тоже не любит! – Пусть так, - горько сказал он, и пошел, понурив голову. Когда он ушел, Флин почувствовал на себе взгляды остальных, они понимали, что он пойдет за Джеком, а он впервые не мог подобрать слов, крушение их дружбы на деле оказалось еще страшнее и болезненнее, чем он предполагал. И спасение пришло оттуда, откуда он не ожидал, так как обычно всё происходило наоборот – спасал он, но на этот раз Рапунцель взяла его за руку и проговорила: – Мерида, ты прости, но Эльза – моя кузина, и я не могу дружить с теми, кто на нее безосновательно злится, да и куда Флин без Джека… мы пойдем. Мне очень жаль, что всё так вышло. Стоило и им отойти на приличное расстояние, Мерида холодно оборонила: – Кто еще хочет валить, валите, я и одна проживу, – она пока не жалела о своем поведении, но очень скоро придет осознание и раскаяние, и желание всё исправить, но так, как прежде, уже никогда не будет. – Нет, подруга, я никуда не пойду, хотя тебе бы и следовало остыть и прекратить бросаться громкими словами. А что ты, Иккинг? – Да куда я от вас денусь? – Иккингу ничего не оставалось, как согласиться с Астрид, хотя ему были глубоко противны эти дрязги из-за ревности Мериды. Астрид, на самом деле, тоже, но ближе всего она дружила именно с ней, да и спать в одной комнате с обиженной Меридой – то еще удовольствие. Джек нашел Эльзу в гостиной Слизерина, она лежала поперек кресла и читала книжку, судя по тому, что рядом никаких пергаментов не валялось, читала для собственного удовольствия. Он подошел и сел у изножья ее кресла. – Что-то случилось, Джек? – спросила она, переворачивая страницу. – Вроде того. Но это не важно. Важно то, что я отстаю по зельям сильно, а из моих оставшихся друзей ты лучше всех разбираешься в теме. Ты могла бы мне помочь? – он говорил это таким убитым голосом, что у Эльзы и в мыслях не было возражать, да и фраза про оставшихся друзей настораживала. – Хорошо, только схожу за своими учебниками, – серьезно кивнула она. Он помог ей подняться с кресла, и она вышла. Через десять минут они уже сидели за столом, она объясняла Джеку материал, держа перед глазами свой конспект, на руках присутствовали и неизменные перчатки, он усиленно слушал, и кое-что даже понимал, но иногда отвлекался на рассматривание этого предмета одежды. Через час гостиная опустела – все отправились на ужин. Она удрученно опустила пергамент вниз, положив на него руки, и пристально посмотрела ему в глаза. – Джек, ты меня совершенно не слушаешь, – грустно проговорила она. Он встал из-за стола, обошел и сел у ее ног, она напряглась. Он взял ее руку и поцеловал шершавую ткань перчаток. Она спросила дрожащим голосом: – Что ты делаешь, Джек? – Чего только не сделаешь в моем состоянии. Одна из моих подруг приревновала меня к тебе, небезосновательно, кстати. Она меня погнала из нашей компании, распалась наша Большая четверка. Он снова поцеловал ее руку, скорее костяшку среднего пальца, а потом аккуратно прикусил кончик перчатки и неспешно потянул на себя. – Не надо, Джек, – выдохнула она. Но он не слушал, стащив перчатку, он прижал ее ладонь к своей щеке и тут же почувствовал, как изморозь пошла по его коже. Эльза вскрикнула, но он лишь сильней прижал ее руку, потом закрыл глаза и своей силой убрал иней. Она, смотрела на него как завороженная. – Не бойся меня, Эльза. Не бойся навредить мне. Я люблю тебя. – Так ты… – она не услышала признания, она была ошарашена тем, что у этого парня такая же сила, как и у нее. Она забыла о своем страхе: Джек больше не чувствовал изморози, он подался вверх и коснулся ее губ своими. Она не ответила, так как воспитание не позволяло, чтоб он ее целовал, но почувствовала такую слабость, что не сопротивлялась, она только сейчас поняла, как устала себя контролировать и бояться потери этого самого контроля. Оторвавшись от нее, он встал и потянул ее за руку, которую всё еще держал, он улыбнулся: – Идем, Эльза, надо поужинать. Она послушно пошла за ним, в большой зал они зашли всё так же, держась за руки. Профессор Питч заинтересованно посмотрел на них, между Большой четверкой будто кошка пробежала, и причина, по его мнению, крылась в девушке, шедшей за руку за Джеком. Но вся большая четверка это видела, а Рапунцель и Флин так же заметили и отсутствие перчатки на одной руке, и они подумали, что стоило ему только забыть о нервах Мериды, как он сразу же нашел подход к Эльзе. Вид Эльзы слегка пугал Рапунцель, та выглядела глубоко потрясенной и потерянной, но Джек светился уверенностью, поэтому Рапунцель решила довериться ему на этот раз.