Издалека

День был пасмурный. Генри время от времени посматривал на небо: казалось, вот-вот пойдет дождь. Опуская глаза, мальчик наталкивался на взгляды маминых знакомых, друзей Нила Кэссиди: грустные, опечаленные, тревожные. Пахло свежей землей, близящимся дождем. Пахло прощанием. Было жаль этого Нила и жаль маму. Вчера она плакала в объятиях Мэри-Маргарет. А сейчас - Генри украдкой взглянул на Эмму - наверное, вспоминает папины похороны, с потяжелевшим сердцем понял мальчик. Как будто в ответ на его мысли, лежащая на плече Генри мамина рука вздрогнула. Генри словно невзначай плотнее прижался к Эмме и незаметно повернул голову левее, чтобы коснуться щекой ее пальто. Внезапно пронесся легкий шепот, все обернулись в сторону города. Приближался невысокий, пожилой человек, Генри его раньше не видел. Он шел, низко опустив голову, пошатываясь, шел неровно, часто спотыкаясь, как будто выпил лишнее, шел, как будто в полусне, ничего не видя и не слыша. Даже издалека было видно, как часто и тяжело, едва ли не навзрыд, он дышит. Сторибрукцы уже перешептывались, некоторые подались назад, словно ненакомец был болен чем-то остро инфекционным. Он как будто и сам так думал: остановился в десяти шагах от могилы и замер, не делая попыток подойти ближе. "Голд, смотрите, Голд... он пришел" - донеслось до Генри. Мальчик ощутил, как шевельнулась мама. Взглянул на нее; она смотрела на Голда затуманенными от слез глазами, но все же — настороженно. Незаметно сгруппировавшись. Так, будто ее следующим движением будет — потянуться за кобурой. Невысокая миловидная девушка по другую сторону могилы, встрепенувшись, подняла голову. Стоявшие возле Дэвид и Реджина что-то одновременно сказали, и, шагнув вперед, Дэвид попытался взять девушку за руку. Она торопливо, даже как-то недоверчиво, удивленно, взглянула на шерифа — словно не расслышала. Глаза сверкнули гневом, она резко скинула с себя руку Дэвида и проговорила что-то вроде: "Я его не боюсь". Мама выступила вперед; Генри не сразу понял, зачем. А девушка уже бежала к ничего и никого не замечавшему Голду. Генри видел, как она бросилась к нему, сцепила руки у него на шее, как зарылась пальцами в темные, с проседью, волосы. Голд пошатнулся, в первый миг Генри даже показалось, что он сейчас оттолкнет ее, он даже руки поднял — резко, почти враждебно. Но уже через секунду они упали, так и не коснувшись ее, и до Генри донеслось едва слышное, хриплое: — Белль... Генри глубже засунул руки в карманы. Ему не стало холоднее, просто... Выступил вперед с лопатой в руке Киллиан. Время бросать землю, понял Генри. Киллиан нерешительно взглянул в сторону Голда, потом на Эмму. Мама качнула головой, и Киллиан шагнул к могиле. Наклонил лопату. В тот же миг Белль расцепила руки, немного отступила, и Голд поднял голову. Земля упала на гроб с глухим стуком - упал на колени с глухим стоном Голд. Генри слышал, как охнула бабушка Лукас, видел, как смущенно переступил с ноги на ногу и наконец отвернулся приземистый шахтер, как заблестели глаза Хоппера и плотно сжала губы Реджина. Мама выступила вперед, но Генри смотрел на Голда. Тот прерывисто, тяжело дышал, и, даже не пытаясь подняться, вслепую поводил руками. Возле него опустилась Белль, но не коснулась его, просто смотрела, а по лицу струились слезы. Генри окончательно отвел глаза. Исподлобья взглянул на маму - она очень бледна, губы сжаты, подрагивает подбородок... Генри вдруг смутно ощутил, что мама смотрит на могилу почти так же, как смотрит Голд. Как больше никто в толпе не смотрит. Все закончилось. Сторибрукцы медленно расходились. К маме подошел шериф. — Он все же пришел, — не сводя напряженного взгляда с застывшего на коленях Голда, вполголоса сказал Дэвид. - Как думаешь, это значит, что он, — Дэвид бросил взгляд на Генри и докончил: — справился с ней? — Вряд ли, — так же негромко отозвалась мама. — Но я должна расспросить его, пока... пока он здесь. — Сейчас у тебя едва ли это получится, — вставила приблизившаяся Реджина. Прозвучало бы насмешливо, если бы не дрогнувший, когда она бросила взгляд в сторону Голда, голос. Словно сама услышав это, она повыше подняла воротник пальто и отступила. — Возвращайся домой с Мэри-Маргарет и Дэвидом, хорошо? — попросила мама, машинально убирая волосы со лба Генри. — Хорошо. Мам, - мама обернулась. - Нет, нет...ничего. Когда Дэвид уже положил ему на плечо руку и легонько подтолкнул к противоположной от Голда стороне, Генри вдруг услышал сдавленный крик. Обернулся. Голд исчез. Мама стояла с растерянным видом, до Генри донеслось язвительно-огорченное: "Сестрица дернула-таки за поводок" Реджины, сторибрукцы сбились в тесный кружок. И только Белль, безвольно опустив руки, сжалась в комочек и бесцельно смотрела на землю, не стирая катившихся по лицу слез.