Тетушка Судьба

Уже два дня он лежит и ни с кем не разговаривает. Если кто к нему приходит, то просто игнорирует и отворачивается. Она к нему приходила проверить его здоровье, а он просто делал вид, что она простой медик. Для нее это было так обидно. А ему что? Ему больно. Он не может ее видеть, он любит, но не может смирится, что она ушла от него. Он все думает, как все это заглушить в себе. Отвлечься от всего. "В АНБУ, что ли, пойти?" - как-то подумал он. Но если он пойдет в АНБУ, то он будет на шаг ближе к смерти. В его палату входит она, его мучительница. Опять ставит новую капельницу. - Как ты себя чувствуешь? - спрашивает. Игнорирует ее вопрос, все также безразлично смотрит в потолок. - Ты разучился говорить?! - разозлилась. Опять игнорирует и закрывает глаза, будто устал. Так он постоянно от нее отворачивался. - Ну все, разозлил! Либо ты сейчас будешь говорить со мной, либо я зову Цунаде-сама! Опять молчит. - Ну хорошо, - она вышла из палаты, направляясь в резиденцию. Так, глядя в потолок, он лежал минут пятнадцать, пока не пришла Пятая с Сакурой. - Ну и в чем дело? - начала Хокаге. Он лежал с закрытыми глазами и снова проигнорировал даже Пятую, которую лучше не злить. - Сакура, выйди! - жестко сказала она. - Но, Цунаде-сама, - решила возразить Харуно. - Я сказала выйди, - рассержено сказала Цунаде. Сакура без охоты вышла. Обиженно надув губки. Как он любил это выражение лица, когда он трепал по голове, как в детстве. Какаши улыбнулся. - Чего лыбишься, Хатаке!? - Просто, - отстраненно сказал он. - Сакура жаловалась, что ты не говоришь с ней, да и вообще в палату никого не пускаешь. Может, объяснишь свое поведение? - А что его объяснять, просто не хочу разговаривать ни с кем, в том числе с вами и Сакурой, - сухо ответил пепельноволосый джонин. - Поясни, - потребовала сенжу. - Настроения нет, да и голова болит, а когда говорю - в области сердца болит. Так понятней? Услышав жалобу, Цунаде начала его осматривать. При осмотре все сильнее хмурилась. Посмотрела капельницу. Посмотрела на Хатаке и вышла из его палаты. "Вот блин, знал ведь, что лучше не говорить, теперь терпи" - думал он - "Опять начнутся обследования. Тут еще чихать начал. Вообще супер, еще и простудился." Так он лежал, пока к нему опять не пришла Сакура, сняла капельницу и ушла, ничего не сказав. А ему так хотелось вновь услышать ее голос. В какие-то моменты он начал думать, что сходит с ума. Вскоре он уснул. Ночь была тихой. Луна освещала его комнату как днем. Под ее лучами он был очень бледен, из-за чего казался привидением. С окна подуло ветерком, освежая комнату и убирая запах лекарств. У него уже давно жар. Во всем теле крупная дрожь. И спит он не очень спокойно, все время вертится с бока на бок. Иногда что-то шепча, как безумный. Часто сжимая одеяло, а то и сбрасывая с себя вовсе. И тут, когда подул ветер, он замер. Резко открыл глаза. Жар усилился, перед глазами муть. Руки ослабли, будто все тело парализовало. И тут он начал громко дышать, будто ему не хватало воздуха. Боль в груди не переставала бить. В палату вошла медсестра, которая проверяла всех пациентов ночью. Увидев, что с ним, она побежала куда-то за помощью. *** Проснулся он от того, что кто-то проверял его пульс. Он почувствовал, что на нем нет привычной маски, а на ее месте дыхательный аппарат. Опять поставлена капельница. И еще прибавились какие-то приборы, которые раздражали своим пищанием. - Как самочувствие? - спросила Цунаде, заметив его пробуждение. - Что со мной случилось? - в свою очередь спросил он, проигнорировав ее вопрос. - Остановка сердца и осложнения с легкими. - Ясно, когда это пройдет? - Не знаю, у тебя тяжелое состояние. Видимо, на миссии ранили в грудь, отчего пошли осложнения с легкими, - она замолчала, задумавшись, - а вот с сердцем не знаю что, никогда такого не встречала. Вроде бы, все функционирует нормально, а вот ночью - что-то не то. - Все нормально ведь будет? - спросил он после затянувшегося молчания. - Пока сложно делать какие-либо выводы, через день-два смогу сказать точно, а пока ты должен отдыхать. Цунаде вышла за дверь. В палате наступила тишина, режущая слух. Теперь быть в тишине очень непривычно. Он опять один. Похоже, придется смириться, что он всегда был один. Как всегда, все встало на свои места. "Чем бы заняться?" - подумал он, поняв, что спать не хочет. Никаких других книг под рукой не было. Он посмотрел на окно. Ветер ласкал листья деревьев. Те, в свою очередь, не пытаясь сопротивляться, спокойно поддавались силе стихии.