POV Гейл.
Жатва. Последняя для меня. Я должен пережить ещё одну. Надеюсь, у Китнисс тоже получится. С утра мы сходили поохотиться. Этакой мини-праздник. Но я был зол на неё и на сына пекаря. Чертов Мелларк! Он всё испортил. Китнисс не смотрит на меня больше. Я показал слабину там, в пекарне. Я должен был всё скрыть. Не получилось. Слабак! Не смог девушку удержать. Как я мог с ней об этом говорить даже. - Гейл, кажется, сегодня ты спишь. — Голос подруги вывел меня из оцепенения. — Мы так до следующего утра ничего не поймаем. - Извини. Задумался. С кем не бывает. С тобой, например, в последнее время — постоянно. — Опять я не подумал. Ну кто меня за язык дергал. - Что ты имеешь в виду? — Чувствую, Китнисс не на шутку разозлилась. - Ну ты рассеянная какая-то последних два дня. Слушай, я пока не хочу об этом говорить. Давай, что-нибудь поймаем, а то домой уже возвращаться. - Отлично, но после Жатвы ты всё мне объяснишь. - Возможно. И мы пытались поймать хоть пару белок. С того дня в пекарне у нас охота особо не клеится: напарница ходит в раздумьях, я не могу погасить свой гнев, срываюсь на зверей. Нет сил спокойно смотреть на Китнисс. Я хочу спросить её о чувствах к Мелларку, уже два дня плохо сплю, мучаясь от неизвестности. Но в то же время, не хочу знать, вдруг она любит его. Что будет тогда со мной? Китнисс — неотъемлимая часть моей жизни. Я не готов расстаться с ней и отдать ее сыну пекаря.***
Часом позже мы с напарницей бодро шли в Котел. Подстрелили четырех белок. Теперь несли продавать. Впрочем, поход на рынок был обычным действием. Делали мы это на автомате. Приходили к Сальной Сэй, меняли белок на супы. Затем довольные шли домой, кормить мелких. Сегодня я не попрощался с Китнисс, знал, что после Жатвы у нас будет серьезный разговор. Уже седьмой раз иду я на площадь к Дому Правосудия в качестве возможного будущего трибута от Дистрикта Двенадцать. Машинально протягиваю руку, прохожу к своим одногодкам. Передо мной колонны детей, совершенно не готовых попасть на Арену. А вот и Китнисс. Она спокойна, не вижу, чтобы она как-то выдавала свое настроение, которое, к моему ужасу, испортил я сам. Осматриваюсь. О, Мелларк. С тобой мы ещё поговорим…***
- Ну что ж, дамы вперед. — Голос Эффи Бряк разносится по всей площади. Девочки боятся. Кто-то сложил пальчики — пусть повезёт. — И первый трибут от Двенадцатого Дистрикта — Примроуз Эвердин. - Что? Как же так. В один момент я перестал что-либо слышать вокруг себя. Меня будто током ударило. Я нашел глазами Китнисс, она рвалась к сцене что-то крича. - Я — доброволец! Я хочу пойти на Игры! — Крик Китнисс разносился над всей площадью. Я побежал к Прим, она никак не могла успокоиться. Все звала сестру. Пока я помогал миссис Эвердин, мисс Бряк уже перешла к объявлению юноши-трибута. Выпала доля участвовать совсем маленькому мальчику. Но тут я не поверил своим ушам. - Стойте! Я — доброволец. Пустите меня. — Как по сердцу ножом резанул воздух крик Мелларка. Ну, этот-то куда. Ладно, Китнисс, она хоть из лука стрелять умеет. А этот «герой» что сделает? Прекрасно, два добровольца, в Капитолии будут счастливы.***
Я оставил миссис Эвердин и Прим, а сам пошел в комнаты для трибутов. По правилам, у них был час для прощания. Я должен был всё сказать Китнисс. Когда я вошел к ней, она сидела на стульчике, сложив руки. Я не думал, что в ее глазах может быть столько печали. Да, я был зол. Но злился я не на неё. Снова Мелларк. Он ведь ничего для Китнисс не сделает, зачем подался. Девушка ничего путного мне не сказала, но из её слов я понял, что она хочет помочь сыну пекаря выбраться, пожертвовав собой. Ну, нет. Я должен идти к Мелларку. У него был отец, когда я пришёл в его комнату. - Простите, мистер Мелларк, я должен поговорить с Вашим сыном. — Его отец вышел. Я остался один на один со своим соперником. — Не знаю, как ты это сделаешь, но ты обязан спасти Китнисс. - Без тебя знаю, — огрызнулся светловолосый. — Она будет жива и вернется к родным. Всё равно меня здесь никто не ждет. - О, как же он жалок. - Зачем же ты вызвался? Посмотри на себя, что ты для неё сделаешь? — Я был очень на него зол. Лучше бы мальчишка пошел. Подхожу к нему и, хватая за локоть, надавливаю на руку. — А что, если Китнисс не даст себя спасти и захочет, чтобы ты был победителем? - Я сделаю всё, что смогу, но я не дам ей умереть, слышишь, Хоторн. Уходи! — Он морщится и выдергивает руку. А мальчик-то в ярости. Я думал, он умеет только на жалость давить. - Отлично, я ухожу. — Развернувшись, выхожу и хлопаю дверью.***
По истечении часа их посадили на поезд, специально подготовленный для трибутов, и отправили в Капитолий. Она должна вернуться несмотря ни на что. Китнисс вернётся ко мне.