Тюрьма

      Здесь всё было как всегда. Ад не менялся и меняться не будет. Вокруг всё та же вечная тьма, из которой, как мне порою кажется, и состоит это место. Всё тот же огонь, вырывающийся прямо из под ног и терзающий грешников: я практически не различаю их вопли, давным-давно слившиеся в единый, наполненный тоской и безысходностью вой. Обычное дело, к которому я привык, как привык когда-то к осознанию бесконечности существования во тьме. Я не знаю, как долго мои глаза не видели солнца — в аду понятие «время» отсутствует за ненадобностью. Я забыл о том, как хорош свет, но вместе с тем забыл и о том, как тяжело с ним расставаться.       Мне нравилось на земле. Нравилось ходить под ярким летним солнцем, среди людей. Нравилось вдыхать свежий, не иссохшийся в огне воздух, в котором так непривычно было ощущать отсутствие удушливой тяжести копоти. Пусть порой несло помоями, парами бензина и алкоголем — эти запахи были разнообразны. Да, я вновь увлёкся воспоминаниями о последней «командировке наверх» — тех славных деньках, когда симпатичные официанточки мило улыбались мне, готовые отдаться за просто так, только потому, что я им понравился. Вспоминал о том, как славно было разогнаться по прямой на скоростной полицейской машине, оставляя всё дальше за спиной проткнутого насквозь бейсбольной битой парня. Я преследовал Милтона, получая от работы несанкционированное и нетипичное для демона (а тем более, для Счетовода душ) удовольствие. Да, определённо, в наличии сверхсил на земле есть огромные преимущества! Не удержавшись, я захохотал в голос, вспоминая излюбленный трюк с превращением монетки в удостоверение ФБР. И только отсмеявшись, я задумался над тем, насколько, наверное, нелепо выгляжу, хохоча здесь, в аду — в окружении демонов и терзаемых ими грешников. Но сейчас мне было весело. Весело здесь, в этой тюрьме для душ. Заточённый до следующего ЧП, мыслями я научился вырываться обратно наверх — туда, где светит солнце. Мне нравилось делать то, что я делал, но больше всего мне нравилось там. Потому что там — жизнь, такая, какая она и должна быть. Меня тянуло туда — поначалу было невыносимо и непонятно, из-за чего больше: из-за надоевшей обстановки ада или из-за понимания того, что на землю я вернусь очень нескоро?       Мост за спиной вспыхнул и тут же погас. Раскалённый ветер тотчас донёс до пальцев отголоски жара. К тому времени я достиг последней границы тюрьмы — бесконечного сетчатого забора, уходящего в черноту на необозримое расстояние. Его вид обманчив — пусть это не крепостная стена, но в отличие от любой крепости земли, его нельзя пробить, нельзя перелезть или обойти, нельзя применить заклинание или использовать способности. Я понятия не имею о том, как Милтону удалось сбежать — очевидно, настоящая любовь и желание спасти ребёнка способны преодолеть даже такую преграду. Мне не дано почувствовать это, но я не могу не восхищаться той силой, какую даёт искреннее желание спасти дорогого человека. Порой кажется, что по сравнению с этим моя собственная сила — ничто.       Новый порыв ветра отрезвляет, напоминая о реальности. Граница прямо перед носом, но я продолжаю идти до тех пор, пока облачённое в дорогой костюм тело не прижимается к горячей сетке — сетке, за пределами которой путь на землю. Я касаюсь пальцами переплетённой проволоки рядом со свежими следами крови — очевидно, кто-то, вдохновлённый подвигом Милтона, попытался бежать. Глупцы — очевидно, вновь прибывшие, ещё не успевшие смириться с участью безысходной бесконечности. Поначалу всегда так — не верится в то, отныне ты здесь навсегда. Что теперь тьма и невыносимая боль будут твоими вечными спутниками — хочется сбежать любой ценой. Один раз, другой, третий! Осознание того, насколько это бессмысленно, приходит со временем — к кому-то раньше, к кому-то — позже. Оно ранит сильнее огня, выбивает из колеи — это длится до тех пор, пока не погибнет окончательно личность, не растают во тьме мечты. Моё место здесь — аду нужен счетовод, и я должен работать. Так было и так будет до тех пор, пока не случится что-либо из ряда вон выходящее. И хотя мне не положено испытывать чувства, но вопреки устоявшимся порядкам я надеюсь, что рано или поздно такое событие произойдёт.