Erase and rewind

Дело близилось к середине рабочей недели; предвечерний час было наполнено сердитым шумом автомобилей и гудением разговоров у кофеен. Кто-то торопился из офиса, неся в зубах пакет с будущим ужином и папку документов под мышкой, кто-то неспешно лавировал в толпе, прижимая к уху телефон. Во всей этой оживленной трескотне особенно чувствовался контраст с тишиной одного из центральных парков Окленда. Ли расслабленно вытянулся на траве, щурясь из-под очков в сторону редких играющих вдали детишек. На губах витала мечтательная улыбка. Он наслаждался тактильными ощущениями: сладостью таявшего во рту шоколадного мороженого и лучами в меру греющего солнца на теплой коже. На небе не было ни облачка. Если уж быть совсем честным, единственными тучами, которые Пейс сегодня видел, сидели рядом с ним в облике Ричарда и Эйдана. Оба уже вторые сутки кисли с завидной упорностью, и он, хоть ты тресни, не мог понять причины. Когда выезжали из бара, все же нормально было, разве нет? А на следующий день Ли уже имел честь лицезреть мрачно вытянутые физии и брошенные сквозь зубы реплики. Какой бес в них вселился, выяснить тоже не удалось; Рич только раздраженно отмахивался и разговаривал на отвлеченные темы, а Эйдан и того хуже — одаривал из-под резко изогнутых бровей взглядом, в котором на интуитивном уровне читалось «не подходи — убью». Но Ли не оставлял своих попыток если уж не развязать языки внезапно одичавшим товарищам, то хотя бы провести свободное время в городе с пользой, и на пределе своих запасов энтузиазма таскал обоих мужчин по всем мало-мальски стоящим местам. Но скоро и все скудные культурные достопримечательности Окленда закончились; именно поэтому сегодня не терявший надежды мужчина привёл своих приятелей в парк, надеясь, что клонящееся к западу новозеландское солнышко растопит лед отношений. — Хорошая погода, — с наслаждением протянул он, поправляя очки. В ответ раздалось нестройное согласное мычание. Ричард задумчиво вертел поднадоевший теплый вафельный рожок, обдумывая в голове вопрос вселенского масштаба — встать и дойти до урны или просто кинуть свое мороженое в кусты. Дилемма решалась с трудом, ведь мужчина и мусорить не хотел, и сидеть с занятой рукой дальше. Вставать было тоже лень. Однако ключевой задачей данных внутренних дебатов было отвлечься от более тревожащих мыслей. Эйдан так и не открыл, как именно умудрился испортить жизнь своему новозеландскому другу, а когда Ричард попытался уточнить, ответил «Теперь у тебя есть твоя причина, а подробности к делу не относятся» и замолк. Подобная скрытность заставила Армитеджа навоображать за ночь уйму самых мерзких вариантов, заставивших взглянуть на молодого парня в ином свете — и опровергнуть их было некому. Молчание Эйдана объяснялось другими факторами. Отчасти не хватало духу как ни в чем не бывало заговорить с Ричем, отчего Тернер замкнулся в себе, но гораздо большим камнем на душе повисла неопределенность. Он не знал, сколько времени потребуется Дину, чтобы обработать информацию и как-то наладить общение, но истекали последние часы, любезно предложенные Питером на «реабилитацию». Поэтому никакие прогулки по городу и посиделки в парке не могли его обрадовать сейчас больше, чем всего-навсего обычный телефонный звонок… В это время в другой части города в одном из съемочных павильонов рабочий день двигался к концу. — Снято! Отличная работа, парни. Давайте еще один дубль! Только, Дин — можешь в этот раз сказать последнее предложение более возмущенно? — Послать его ЕЩЕ более возмущенно? — блондин повернулся в сторону ехидно улыбающегося Тима. — Да это и просить не надо! — Ты давай без фанатизма, а то вот впишу тебе в следующий эпизод постельную сцену, и будешь знать, — хмыкнул Бальм, прекрасно знавший больные точки экранных братьев. — Всё то ты обещаешь, — притворно опечалился Дин и, похрустев шеей, покорно встал из-за стола, чтобы возвратиться на исходную точку. Тим встряхнулся, возвращая лицу серьезную покровительственную маску Майка Джонсона, и приготовился на чем свет хулить непутевого родственника. Дин тоже с легкостью соскользнул в мир Эндерса, с самодовольным видом бросая в лицо коллеги нужные фразы. В этой сцене его персонажу нужны было быть возмущенным, едким и обиженным, и он с головой отдавался роли, потому что игра на камеру как нельзя лучше отвлекала от жизни реальной. Но стоило режиссеру крикнуть «Снято!», как все мысли, старательно зафутболенные в дальний угол, снова пчелиным роем гудели в голове. Свыкнуться с мыслью об альтернативной вселенной, да даже просто оперировать этим словосочетанием в голове, было тяжело. Конечно, он сказал, что поверил, но кто на самом деле поверил бы в такой ситуации? Действительно бы ПОВЕРИЛ? Вернувшись позапрошлой ночью домой, О’Горман был, как в воду опущенный, и не мог физически заставить себя чем-то заняться. Реплики не учились, сценарий не читался, голос из телевизора шел, как со дна морского, даже скуливший в ногах Бэтмен едва добился, чтобы хозяин встал и насыпал ему корма. Так он и заснул на диване — вымотанный и злой. На утро, собрав разваливающиеся части себя в некое подобие нормально функционировавшего существа, Дин засел за компьютер, чтобы узнать больше об этом Тернере, а если повезет, то нарыть немного нелицеприятной информации — как повод оборвать дальнейшее общение. Вывод, который он нехотя сделал спустя полчаса — на всех фотографиях и в немногочисленных интервью ирландец выглядел вполне милым и добродушным парнем. Это никак не вязалось с устроенной ранее сценой и наводило на определенные мысли. Неизбежный разговор Дин оттягивал сколько мог. В перерывах между дублями он на автомате пролистывал список контактов, каждый раз надеясь, что одного конкретного имени там не будет. Звонить не хотелось, хотелось напротив — притвориться, что забыл, и надеяться, что забыли про него… Так разве ж этот тип забудет! И вот теперь, спустя почти 40 часов, он с растущим беспокойством ждал окончания рабочего дня. Съемки закончатся, друзья разъедутся по домам, и занять себя чем-то еще, кроме собственно решительных действий, будет нельзя. Когда режиссер наконец остался доволен подачей сцены, Тим с Дином вздохнули с облегчением и, привычно перешучиваясь, направились к раздевалкам. Причем последний ощущал почти физическую необходимость взять по максимуму от рассыпающихся на глазах последних мгновений рабочего дня. Даже Тим заметил чрезмерную активность со стороны коллеги и не преминул отметить. — Ты какой-то весь оживленный. Что-нибудь вечером намечается? — Оживленный? — переспросил Дин озадаченно. Он-то вкладывал всю энергию в разговор не потому, что хотелось летать, а потому что не хотелось быть затянутым в зыбучий песок собственных переживаний. — Нет, просто радуюсь продуктивному дню. — Да, ты очень недурно сегодня играл, — абсолютно искренне похвалил Тим. — Как будто второе дыхание открылось. — Хочешь сказать, что до этого я совсем плох был? — хмыкнул киви. — На ладан дышал, — парировал старший мужчина. — Если уж из нас двоих кто и дышит… Ай! — Дин с притворным возгласом увернулся от тычка в бок и рассмеялся. — Да шутка это! — Аккуратнее, а то, знаешь, возраст и все дела, конечности сложно контролировать. Бывает, нога как дернется и прям какому-нибудь умнику под зад заедет. Дин с хохотом отпрыгнул на пару метров, увеличивая дистанцию между собой и посмеивающимся Тимом, который в шутку прицеливался для пинка. Ему нравилось устраивать подобные дружеские пререкания именно с Бальмом, хотя бы ради того, чтобы еще раз проверить импровизированную глубину, на которую можно было зайти. Когда-то давно, когда сериал был еще на уровне разработки, и всех окончательных кандидатов представляли друг другу, между более молодым поколением и Тимом в силу разницы в возрасте и опыте возникло неосознанное напряжение. Дину было проще встать в стороне с Джаредом или перекинуться парой глупых шуток с совсем еще зеленым Эмметтом, чем подойти к человеку гораздо старше, который уходил с головой в обсуждение сюжетных ходов и споры с продюсерами. Он всем им казался слишком серьезным и степенным. А теперь… теперь Дину с трудом верилось, как это они углядели в Тиме, в этих вечно хитрющих глазах, какой-то намек на серьезность. Сменив стильный светло-серый костюм пиарщика на привычные джинсы с футболкой и смыв с лица все крема, которыми утром его обмазывали гримеры, чтобы привести в человеческий вид, Дин неторопливой походкой двинулся к стоянке. После нескольких часов в искусственном освещении павильона переходящий в вечернюю фазу Окленд выглядел настоящим раем. Полуденный жар спадал, а с океана несся свежий ветер, и в такие краткие моменты, оставляя работу позади и вдыхая полной грудью, новозеландец чувствовал себя по-настоящему счастливым. Страх перед тем, что еще предстоит сделать, откатывал, пятая точка просила приключений. У выхода с территории павильона он увидел весело щебечущих девчонок. «Девчонки», конечно, было понятием образным, но, глядя на этих хохотушек, язык не поворачивался назвать их как-то иначе. — Дино! — заметив парня, Мишель с Ферн прервали беседу и быстро направилась к нему. — Ну что, поехали? — спросила блондинка. — Куда по…? — Дин запнулся, одновременно стукнув себя по лбу с тихим «блин». А ведь нарядные платья и туфельки должны были сразу ему что-то сказать. Со всеми свалившимися на голову заботами актер совершенно запамятовал, что еще на прошлой неделе договаривался о встрече — именно на сегодня, на «сейчас», и это когда он уже практически набрался смелости для звонка. Женщины многозначительно переглянулись между собой, тем самым еще больше вгоняя новозеландца в краску. Однако от сердца магическим образом отлегло, когда он понял, что остаться наедине со своими мыслями ему пока что больше не грозит. — Как ты умудрился забыть то, что САМ предлагал? — покачала головой Мишель. — Да замотался… — Обратно домой я не поеду, — объявила Ферн, сложив руки на груди. — И что, мы зря красились сейчас? — Да я ж вас не прогоняю, — искренне улыбнулся Дин. Ведь он действительно был рад видеть девчонок, в каком бы виде они не явились, с нежно сияющими лицами, как сейчас, или лохматыми и с мешками под глазами. Приглашающе махнув им рукой, он пошел к стоянке. В очень скором будущем Дин планировал создать собственный сайт с фотографиями, чтобы хоть немного начать продвигать давно откладываемый проект. Единственное, чего ему не хватало — самих снимков. Казалось бы, с его опытом должно было накопиться приличное портфолио, но недавний осмотр убедил в обратном. Большинство из того, что имелось, не подходило категорически. Не игрушки же свои выкладывать на всеобщее обозрение! Вот почему Ферн и Мишель, с которой у него уже был подобный опыт, согласились устроить пробную фотосессию, специально договорившись на ту дату, когда обе были свободны вечером. Что ж, Тернер может еще немного подождать…

***

Тернер не мог. Пока компания из трех человек весело обсуждала предстоящую работу, в нескольких километрах от них ирландец с задумчивым выражением брел по широким дорожкам парка. Если бы его не одолевали мрачные думы, он бы возможно смог оценить и изумрудную зелень деревьев, и золотистый свет, просачивающийся сквозь листву, и мудрёный узор теней на асфальте. Рука то и дело тянулась за телефоном — проверив уровень громкости и время, Эйдан со вздохом запихивал его в карман. — Может хватит? — не выдержал Ричард, которому надоело и молчание, и всё это впустую потраченное время, и в особенности гиперактивность своего друга, которому это было настолько несвойственно, что Армитеджу становилось жаль Ли за вовлечение в конфликт, причин которого ему даже не разъяснили. Актера искренне тронуло, что Пейс на пределе сил так старался ради них и до сих пор даже не возмутился. — Не трожь больше телефон. Если позвонит — услышим. Эйдан одарил коллегу своим коронным взглядом из-под бровей, но предпочел держать язык за зубами. — А никто не голоден? Может завалимся в ресторан поужинать? — предложил Ли, незаметно вставая между мужчинами, чтобы в случае чего предотвратить мордобой. В дерущихся Эйдана с Ричем он верил чуть меньше, чем в инопланетное вторжение, но, чем черт не шутит, сегодня днем они себя вели так, что другие толкования исключались. — Я бы лучше в отель вернулся… — пассивно пробормотал ирландец. — Чтобы и там телефон гипнотизировать? Вообще позвони сам ему и делов! Хватит вести себя, как школьница перед свиданием, — язвительно отозвался Ричард. — Знаешь, есть такое понятие, как личная жизнь, — процедил Эйдан. — Это когда ты не навязываешься человеку и не лезешь в его дела, пока сам не попросит. Но тебе-то откуда знать, правда? — он сделал шаг вперед, не сводя с Армитеджа потемневших усталых глаз. — Ох, извини за надоедливость. В следующий раз, если с тобой что-то случится, можешь в мой трейлер не стучать. — Может наконец просветите, с какого хрена вы цапаетесь?! — голос Ли взлетел на октаву выше. Ему, совсем как маленькому ребенку в кондитерском отделе, захотелось для полноты эмоций топнуть ногой. Сдерживали только немногочисленные прогуливающиеся по парку парочки и родители с колясками, которые, к слову, начинали на них коситься. Пламя в глазах Эйдана потухло. По гороскопу мне что ли предсказано в этом месяце портить жизнь всем славным людям? — Прости, — негромко извинился Тернер. — Это всё я виноват… Рич только как лучше хотел. — Что Рич хотел? — Ли обернулся к Армитеджу, окидывая полным сомнений взглядом. Слишком уж хорошо он его знал, чтобы целиком поверить в чистоту помыслов. — Давай, вываливай. Хуже, чем позавчера в дороге все равно ж не будет. Ричард закатил глаза: — Я тоже что ли подозреваемый? — А как же, — со странным блеском в глазах кивнул Ли. — И напоминаю, ключ от номера у меня, так что, пока не разберемся, никто никуда не пойдет. Я жду. — Да нет тут никакой тайны. Я попал в эту вселенную, потому что подгадил Дину. Ясно? А Рич захотел… — Эйдан облизал пересохшие губы, — узнать детали… И всё. — И как, узнал? — спросил Ли. — Нет, — пожаловался Ричард. — Потому что к делу это не относится! — прорычал Эйдан. — Я и так знаю, что облажался! С первого дня знал, с первого утра, нет, даже с того момента, как… как Дин всё понял! Он смотрел на меня так, что мурашки по коже бегали, Рич! А ты еще требуешь, чтобы я всё грязное белье наружу вытряхнул! — А что ты от меня хочешь?! — воскликнул Армитедж. — Что мне по-твоему думать после такого рассказа? Видимо, что там что-то по-настоящему гнусное! — Шикарно! — Эйдан всплеснул руками. — Вот какого ты обо мне мнения, да? Так вот, родственников я его не убивал, пса не топил, яд в еду тоже не подсыпал. Доволен?! Просто ступил, понимаешь? Ступил! Да, я — тупая и бессердечная тварь, что смог до такого додуматься и так всё по нотам разыграть. И радоваться при этом! Но я каждую…. каждую, мать её, минуту не перестаю себя за это презирать! И мне не нужно, чтобы вы тоже презирали в довесок! И что бы ты там себе не надумал, Рич… я не настолько аморален… Последние слова вышли сухими и безжизненными, как опавшие листья, и произнеся их, Эйдан тяжело присел на корточки, спрятав лицо в ладонях. Часики тикали, не сегодня-завтра надо было что-то решать, принимать какие-то меры. Но какие? Останься он в Окленде в упорных попытках добиться расположения Дина, его и из «Хоббита» могут с треском вышвырнуть. А ведь гарантий нет, что сможет вернуться к себе! И вариант остаться в этом мире без друга и с подпорченной актерской репутацией вполне имеет место быть. Но если он даст Дину время и вернется на Южный… Перед глазами промелькнула новая вереница будущих сцен. И везде был Казински: на съемках, на репетициях, на премьерах. Незаслуженно, совершенно незаслуженно. — Я не знаю, что делать… — сдавленно произнес Эйдан, не меняя позы. Ричард растерянно подошел ближе, Ли опустился на корточки рядом и положил руку на плечо. — Во-первых, думаю, пора прекращать травить друг друга, — он выразительно посмотрел на Армитеджа; тот закрыл глаза, слушая громко бьющееся в груди сердце. Разъяренный румянец сполз с лица, и мужчине стало стыдно — в который раз. Он снова забыл, что собственноручно подписался помогать и поддерживать. Что лично приходил с утра к Эйдану и предлагал варианты действий. Что выбил у Джексона выходной. А теперь гавкает на парня, которому больше не к кому податься. — Прости, я перегнул палку, — он протянул руку, сам будучи неуверенным, предлагал он ее пожать или подняться. Тернер выбрал второе. — Мне бы себя простить для начала, — с невеселой ухмылкой признал он. Рука снова на автомате полезла в ветровку за мобильником. — Да позвони ты уже ему! — простонал Ричард, массируя пульсирующие виски. — Ты меня не слушал что ли? — Хуже-то не будет, — мягко подначил Ли, скрестив руки на груди. Заметив, что только вернувшийся в глаза Эйдана свет снова начал гаснуть, он решил про себя кое-что важное. Если кому-то не хватает иллюзорного пинка, надо самому этому поспособствовать. — Ладно, возвращаемся в отель, — внезапно безразличным голосом выдал он, разворачиваясь на 180 градусов. Ричард нахмурился, но двинулся следом за процессией. — Ч-что? Серьёзно? — удивился, что ему так легко уступили, Эйдан. — А то! Прогуляемся до отеля, спустимся на стоянку, сядем в машину и поедем к Дино. — Ты сдурел? — как вкопанный замер ирландец. — Никуда я не поеду. — Хорошо, — абсолютно невозмутимо продолжал Ли, не сбавляя шаг. — Можешь остаться, а МЫ поедем к Дино. На улице пока погуляешь, потому что ключ от номера я тебе не дам. Эйдан натурально лишился дара речи от такого ультиматума. — Чт… да ты… вы… вы без меня его дом не найдете! — нашелся он после пары секунд запинаний. В обычно дружелюбном, вежливом лице Пейса он пытался, но не мог отыскать прежней кротости. — Не найдем — не беда. Поедем в павильон. Или в бар. Или снова позвоним Питеру и попросим выяснить номер Дина. Вариантов масса! — сзади Тернера, вынуждая продолжать движение, подтолкнул Ричард, которому происходящее явно доставляло наслаждение. — Вы всё испортите! — Или исправим, — возразил Ли. — Поехали с нами, проконтролируешь, — с улыбкой вторил Армитедж. — Потому что в любом случае мы едем. Вдвоем или втроем, уже тебе выбирать. — Вы не можете так за меня решать, — Эйдан пытался найти в довольных лицах хотя бы намек на то, что они всего лишь шутят. — Ты же просил помощи. Вот она. — А вдруг Дино нет дома? Или у него дела? — сделал последнюю попытку брюнет. — «Дела…» — улыбнулся Ли. — У нас тоже дела. Только нас больше. Будем брать штурмом!

***

Мишель любила видеть Дино за работой. Нет, не той, где каждый вечер выдавали листки с отрывками сценария. Другой его работой. То, как упоенно мужчина возился с настройками фотоаппарата, искал нужный ракурс и правильный свет для каждой модели, ее изумляло. Из милого балагура он превращался в сосредоточенного ПРОФЕССИОНАЛА, для которого весь мир сужался всего лишь до камеры и объекта съемок; что однако не отменяло того, как он руководил процессом. Он становился твоим самым близким другом, он делал камеру твоим близким другом, он управлял твоей позой, выражением лица и эмоциями так бережно и с такой хирургической точностью, что стрессу и волнению по поводу результата в голове не оставалось места. Дин заставлял доверять себе и камере, он не стремился к совершенству, но пробовал найти самобытность и неповторимость личности, и если он говорил, что вышло замечательно — смысла сомневаться не было. При этом О’Горман всегда впускал в фотосессию элемент веселья — пара невинно брошенных фраз здесь и там, и в результате можно было сокрушенно негодовать по поводу отсутствия дисциплины. Этот раз не стал исключением, и спустя час все трое с болящими от смеха скулами сгрудились вокруг монитора, рассматривая результат. — По-моему шикарно! — первой вынесла вердикт Ферн, рассматривая, как солнечные лучи на фотографии вкупе с зеленым платьем выгодно подчеркивали ее глаза. — И это мы еще до твоих не дошли, — она с улыбкой посмотрела на подругу. — Что-то я сомневаюсь, что у Мишель хоть одно четкое фото отыщется, — прыснул Дин. — Если бы кое-кто меня постоянно не смешил, я бы сидела ровно, — пихнула его в бок брюнетка. — Э-эй! — притворно возмутился мужчина. — Из нас двоих не я вообще-то рожи корчил, — он выразительно переглянулся с другой девушкой. — Слышала, Ферно? Сама будешь переснимать, если что. — Я всего лишь пыталась изобразить твое выражение лица, — Ферн даже бровью не повела. — Оно у тебя забавное было. — Пра-а-авда? — иронично протянул Дин. — Это когда же я выпучивал глаза и высовывал язык во время съемки? — Ты сам за собой не замечаешь, — давясь смехом, проговорила Мишель. — Вот пошутите еще мне, — погрозился блондин. Завтра, если ему не изменяла память, должны быть съемки сцены в пиар-агентстве, и Дин уже начал предвкушать, сколько дублей он попробует завалить для Ферн. Денек обещал быть веселым. Пока его гостьи, удовлетворившись просмотром, ушли заваривать чай в прилегавшей к комнате кухне, Дин принялся оглядывать результаты своей работы гораздо более придирчивым профессиональным взглядом. Тут надо было подправить свет, там — немного изменить цветовую гамму. Машинально делая в голове необходимые пометки для каждого снимка, мужчина озадачился главным вопросом — «что из этого было достаточно пригодным материалом для публики?» С виду всё казалось неплохо, но он знал, что уйдут часы работы и методичной корректировки, прежде чем он останется доволен. — Девчонки, ну вам хоть понравилось? — крикнул он в сторону кухни, откуда уже раздавались звон посуды и пыхтение кипящего чайника. — Всё было круто! — в дверной арке возникла показывающая два больших пальца Ферн. — А тебе разве нет? — ненавязчиво поинтересовалась она, уловив в голосе Дина странную интонацию. — Да нет, вышло достойно. — «Достойно»… Ну да, — передразнила Ферн, изгибая бровь и подходя ближе. — Вроде актер хороший, а врешь, как не пойми кто. Вышло отлично, между прочим, ты просто со стороны не видишь, Дино. — Ага, глаз замылился, — хмыкнул блондин, наконец отрываясь от монитора. — Вот именно, — непреклонно отрезала Ферн. — И вообще, если в порыве вдохновения вздумаешь поудалять снимки, скинь нам всё сначала по электронке. То, что тебе не нравится, для нас — новый качественный фотосет. И бесплатный к тому же. Дин смущенно почесал затылок, скрывая дрогнувшие в улыбке губы. — Какие ж вы у меня бескорыстные! — Заткнись и топай уже чай пить, — подтолкнула его в спину девушка. — Только тебя и ждем. Когда до скромной обители О’Гормана добрались новые посетители, половина заварника уже опустела, а золотисто-рыжее закатное солнце почти спряталось за крышами соседних домов, уступая место ночи и стрекоту цикад. Стук в дверь был громким и настойчивым, демонстрируя, что пришедшие будут стоять на пороге до победного конца. Лежащий недалеко от входа Бэтмен заинтересованно навострил уши и тявкнул, пару раз вильнув хвостом. Дин удивленно обменялся взглядами с Мишель и Ферн, пожал плечами и пошел проверять, кто к нему пожаловал. Уже открывая, блондин услышал за дверью приглушенный голос «Только молчи, ради бога, говорить буду я» и чуть ли не вплотную уперся в два высоких силуэта; один смиренно сцепил руки за спиной, второй скучающе насвистывал. — Добрый вечер… — вежливо начал первый. — …не хотите ли поговорить о спасителе нашем, Иисусе… — на автомате пробормотал Дин, не отдавая себе отчет, что говорит вслух. — Чего? — опешил Ли (а это был именно Ли), не ожидавший подобного приема. Стоявший рядом Ричард усмехнулся в бороду. Дин промолчал, рассматривая гостей. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, кого еще скрывает темный полог близившейся ночи. — Мы, кажется, договаривались, что я всё обдумаю и свяжусь с тобой сам? — вопрос был направлен за широкие плечи Ричарда и Ли. Там, в наступившей темноте, блестели два виноватых карих глаза. Дин вполне ясно осознавал, что должен чувствовать в этот момент возмущение — все-таки вторжение на частную собственность непрошенных людей — но, тщательно прочесав каждый уголок души, он обнаружил полное отсутствие эмоций по данному поводу. — Прости… — пробормотал ирландец. — Я… — Это мы его заставили, — вмешался Ричард. — Потому что, хочешь ты того или нет, поговорить нам надо. — Рич, — прошипел Ли, дергая его за рукав, и постарался смягчить распахнутые в замешательстве глаза Дина вежливой улыбкой. — Дин… во-первых, не сердись на Эйдана… он был против этого визита и всеми силами нас отговаривал, — дипломатично поделился он. Тяжко вздохнув, новозеландец оглянулся и вышел за порог, прикрывая за собой дверь. — Во-вторых, дело действительно не терпит отлагательств. Для меня-то съемки пока закончены, а их Джексон отпустил только на три дня. Сегодня уже третий. — Вы все еще про свою альтернативную вселенную, да? — с отчаянной надеждой, что ответ вдруг будет отрицательным, спросил Дин. — Про «его» альтернативную вселенную, — поправил Ричард. О’Горман помассировал виски, ощущая на себе все признаки головной боли и щенячий взгляд ирландца. — Слушайте, я… у меня… — с сомнением выдавил он, многозначительно косясь себе за спину. — Дин, — Ли придал голосу убедительный тон. — Я тоже поначалу не мог поверить. Сам узнал позавчера днем и… черт, только часа полтора назад со всем смирился более менее… А ты, я даже не представляю, как держишься. — Удивительно неплохо, — фыркнул блондин, уставившись себе под ноги. — Ты же его друг, — продолжил Ли. — И очевидно был и нашим другом. Ты обязан как-то помочь. — Оставь его в покое. Никому он не обязан, — сказал, в конце концов выходя под уличный светильник, Эйдан. По его ссутуленной фигуре было видно, как парня всё достало. — Это я всю кашу замутил и права теперь качаю. — Эйд… — Так, стоп, — взмахнул руками Дин, чувствуя, что его сейчас доконают если не фантастическими сказками, так избытком драматизма. — Мужики, я бы РАД с вами посидеть, честно, но не сейчас. — Да почему? — воскликнул Ли. — Потому что у меня гости! — прошипел О’Горман, остервенело тыча в горевший на кухне свет. — И им знать необязательно! — А я ведь говорил, — Эйдан победно упер руки в боки, прожигая своих спутников взглядом. — А вы уперлись. Извини, Дино… то есть, Дин… — поправился он безропотно. О’Горману стало нехорошо от брошенных резких слов. — Мы можем подождать или приехать завтра утром или может… я не знаю… — он окончательно сник. Скверно было то, что Дин не мог не противопоставить безучастно отошедшего в сторону ирландца с тусклыми глазами и совсем другого, солнечно улыбающегося парня с фотографий, что он просматривал всего сутки назад. Насколько же надо было отчаяться, чтобы претерпеть такие кардинальные изменения? — Ладно, знаете что? — сдался киви, наблюдая, как процессия нерешительно мнется на ступенях. — Пойдемте со мной, я попробую как-нибудь поаккуратнее всё решить. Только ни слова лишнего, ясно? — Так точно! — хором как по команде гаркнули воодушевившиеся Рич и Ли. Эйдан не поверил своим ушам. C сердца будто упал булыжник, не дававший продохнуть всю неделю. Наконец-то у него появился шанс подобраться к разгадке того, как всё вернуть на круги своя. Правда, как именно будет протекать сея процедура, он представления не имел, но Тернер решил разбираться с проблемами по мере их поступления. И вот их впустили в дом. Эйдан зашел последним, в груди разливалась приятная теплота от знакомой обстановки. Знакомой, но одновременно чужой. Когда-то он был в роли человека, которому доверяли во всём: от ночевки до свободного брожения по фотостудии. Сейчас же, когда ему в руку всего лишь ткнулся влажный собачий нос, обладатель которого признал новоприбывших по запаху, парню показалось, что Дин и этого не одобряет. Потрепав пса за ухом, Эйдан стал оглядываться по сторонам, пытаясь найти перемены в обстановке, которые неизбежно должны были иметь место, но ничего подобного не видел. Всё было на своих местах, словно О’Горман всего на денек заскочил сюда после съемок в «Хоббите» и скоро отправится обратно. Ох, как же Эйдан желал, чтобы так всё и было в реальности. Он вполуха слушал, как Дин представляет их гостьям, энергично жестикулируя руками, втолковывает полуправдивую историю их знакомства, и даже сумел улыбнуться и кивнуть засобиравшимся домой очаровательным женщинам. Тут его внимание приковал тускло мерцавший экран компьютера, где висела открытой фотография задорно хохочущей брюнетки. Момент был пойман в движении, изображение слегка размылось, но это нисколько не портило фото, а напротив — оживляло, придавало естественности. Превосходный материал. — Что думаешь? — Эйдан даже не услышал, как прихожая опустела, а сзади подошел хозяин дома. — Еще спрашиваешь? У тебя же всегда был талант к фотографии. — Мог бы уж сказать что-то, чего нельзя найти в интернете, — заговорщически подмигнул киви. — Я… ты не злись, что у бара тогда всё так вышло… Можно было как-то поскромнее себя вести… — Проехали, — отмахнулся Дин. — Я и сам не с лучшей стороны себя показал. — Это уж точно, — расслабившись, кивнул Эйдан. — Не понял? — блондин состроил оскорбленное лицо, но когда его названный друг испуганно вскинул глаза, рассмеялся. — Да хватит уже так шугаться. — Мало ли, что ты там еще близко к сердцу примешь, — проворчал ирландец. На заднем плане громко зашелестел фантик — Ричард отправил в рот шоколадную конфету из вазочки. — А что? — вопросил он, когда Ли закрыл лицо ладонью. — Я с утра ничего кроме мороженого не ел. — Может вам тоже чаю сделать? — опомнился Дин, оставшись в одиночестве, неуверенный, как себя вести с этими непонятными личностями. — Или кофе? Еще ягодный морс стоит в холодильнике. По загоревшимся глазам он понял, что с почти полным кувшином можно было смело распрощаться. Вскоре трое мужчин сгрудились у стойки, с полным блаженства видом потягивая трубочками приятно охлаждающую жидкость. Ричард безвозвратно забрал себе пачку душистого домашнего печенья и довольно хрустел добычей, стараясь не накрошить на пол. Даже Ли, с которым у него представления о приличном поведении в чужом доме явно разнились, помалкивал. Примостившись на круглый табурет, Дин опустил подбородок на сложенные замком руки. Он чувствовал себя, словно взял билет на лучшее представление в своей жизни. Увлеченные едой и напитками визитеры уже не казались такими надоедливыми. Киви даже испытывал к ним некоторую благосклонность. Ему стало любопытно, во что всё выльется. — Значит, ты еще и фотограф? — спросил Пейс, пробуя наладить мосты посредством светской беседы. — Балуюсь помаленьку, — скромно подтвердил Дин. — Балуешься? Да ты бы видел его работы по Вьетнамской войне, Ли! — начал расхваливать Эйдан, но тут же осекся, заметив заметно округлившиеся голубые глаза. — Спрашивать, откуда ты знаешь, уже наверное не стоит? — вздохнул Дин. — Прости… — Не извиняйся, — он хлопнул себя по коленям. — Может вам тогда устроить экскурсию, показать студию? — Мы не откажемся, — кивнул Армитедж. — Спасибо за такое гостеприимство, — добавил он, кидая в рот последнее печенье. — Куда же я денусь. Со стаканами морса в обнимку мужчины гуськом последовали за Дином, который провел их по комфортно обставленному дому, комментируя некоторые висевшие на стенах фотографии и всё больше оживляясь. В ногах крутился пёс, заинтригованный непредвиденным столпотворением. Пунктом назначения был внутренний дворик. Так называемая студия оказалась на поверку просторным сараем из серого кирпича, заваленным кучей разнокалиберных осветительных приборов, коробок и штативов. В середине комнаты был натянут белый тканевый фон, а на полке у входа покоились съемные объективы и линзы, половина из которых уже давно были не нужны. Но все эти предметы создавали необходимый дух творческой личности, готовой в любую секунду приняться за работу. Глаза Дина мечтательно заблестели, пока он демонстрировал скудное убранство помещения, и у Эйдана возникло ложное чувство уюта. Он тут же одернул себя, напоминая, что это всего лишь фасад, и О’Горман просто старается быть вежливым. Когда поток слов иссяк, Ричард первым направился к выходу. Ли последовал его примеру. — А что ты знаешь про мою «Вьетнамскую» фотосессию? — окликнул Дин, стоило им с Тернером остаться вдвоем. — Смотря что тебя интересует. — Ты, получается, видел мои фотографии, — продолжал блондин, присев на краешек старого письменного стола. — И поэтому мне захотелось узнать… У меня правда хорошо получилось? — на Эйдана устремился выжидающий взгляд. — Даже не сомневайся, — уверил парень, чувствуя укольчики вины. — Дело в том, что… Мне очень давно хочется претворить идею в жизнь, но… — Дин покачал головой, решаясь довериться собеседнику, — я сомневаюсь, что это вызовет должный интерес, понимаешь? Я не гонюсь за славой, не думай, мне просто хочется поделиться своим взглядом на тему с гораздо большим числом людей, чем будет в итоге. Это-то меня и останавливает. Не хочу стараться впустую. Глупо, да? Он замолчал, вслушиваясь в приглушённый шум голосов во дворе и убеждаясь, что им не мешают. На секунду стало очень тихо, разве что настенный светильник издавал ровное низкое гудение. Лампочка испускала яркий, болезненно-белый свет, создавая гротескные причудливые тени. — Знаешь, эта роль в «Хоббите» мне бы не помешала, — усмехнулся киви, прогоняя наваждение. Слова мрачным предзнаменованием застыли в воздухе. Вот оно… Эйдан не знал, что сказать. За долю секунды он испытал ни с чем несравнимое чувство, когда все части пазла встали на свои места. В горле возник комок, а совесть впечатало в землю пудовой плитой. Медленно, как под гипнозом, в мозгу формировалось понимание пророненной реплики. Чтобы заставить себя продолжить беседу, пришлось приложить усилия. — Значит, все-таки решил мне поверить, а? — он попытался сдержать дрожь в голосе. Мысли в голове ошалело плясали джигу. — Будем считать, что да. У тебя точно нет никаких доказательств? — Только моя память… — Плохо, — посетовал Дин. — Но, знаешь… после всего сказанного… я уже не смогу себя разубедить, — он в своей привычной манере сморщил нос и фыркнул. — Так как вообще будет происходить этот процесс? — А? — Эйдан снова успел уйти в себя, потрясенный недавним откровением. — Ты же так сильно хотел поговорить. Забыл уже? Как ты это себе представляешь? — Не знаю, — рассеянно пробормотал парень, думая уже совсем про другое, — так далеко вперед я не заглядывал. Дин… я должен еще кое-что сказать. Тебе это может не понравиться. Блондин слегка напрягся, у него противно засосало под ложечкой. Услужливый внутренний голос прошептал: «Он тебя разыгрывал…» Однако в реальности всё оказалось менее прозаично. — Помнишь, я упомянул, что ты был последним, с кем я разговаривал «у себя»? — когда Дино растерянно подтвердил, исповедь двинулась дальше. — Я упустил одну маленькую деталь: мы серьезно поссорились. Из-за одной моей выходки. — Вот как… — И я склоняюсь к мысли, что именно это вызвало… всю эту муть, — он обвел вокруг себя. — Почему-то я не удивлен, — после недолгой паузы выдавил О’Горман. По его лицу сложно было прочесть, злился он или был спокоен. — Ты с самого начала мне показался малость странноватым. Не обижайся, но… Эйдана это задело, но он заставил себя продолжать. В конце концов, Дин заслуживал знать. — Я просто хотел сказать… Ты же хороший человек, я даже ни разу не слышал, как ты жаловался или голос на кого-то сильно повышал. А я тебя очень подвёл. Нехорошо поступил. Хотел разыграть, но шутка вышла боком, ты расстроился. — И это теперь твоя кара? — хмыкнул Дин. — Понять, что я один такой, и обижать меня не надо? — Думаю, наказание в другом, — тихо признался Эйдан, не обращая внимания на шутливый тон. — Чтобы я увидел… как сильно тебя подставил. Лишил известности, новых знакомств, славы, мечты… Да, Казински вызывает у меня зубную боль, но я при этом ничего не потерял. А ты потерял ВСЁ. Усмешка сползла с лица. И вновь, второй раз за вечер, Дин ничего не почувствовал. Стоило бы рассердиться или обидеться. Но внутри было пусто. Абсолютный ноль. Колодец безразличия. Пассивность. Возможно, позже ночью осознание накатит. Однако сейчас он, как ни старался, не мог вызвать в себе эмоций по поводу вещей, которых с ним никогда не случалось. Не мог горевать из-за пропажи несуществующего. А еще ему просто до чертиков надоело препираться с этим нелепым ирландским пареньком, под глазами которого залегли серые тени. Эйдан видимо расценил затянувшееся молчание по-своему. С каждой уходившей секундой взгляд темнел, а брови изгибались всё круче. — Что же ты там такого страшного сделал? — мягкий голос Дина вывел его из оцепенения. — Неважно, — пространно отозвался Эйдан. — Но я тебе клянусь, что постараюсь это исправить.

***

Из-за ползущих по ночному небу облаков выкатил полумесяц, озаряя темный двор. Одетый в футболку Ли начинал подмерзать и нетерпеливо мерил расстояние от ворот до дома широкими шагами. Ричард, напротив, был невозмутим, бесстрастно разглядывая яркие точки звезд, особенно хорошо видных в этой части города. Его переполняло чувство выполненного долга. Он не знал, к чему приведут разговоры, но надеялся, что Эйдан додумается до чего-то путного. Только один раз сквозь звуки улицы и проезжавших машин до них долетела пара отрывочных слов, но больше ничего расслышать не удалось. Через несколько минут дверь открылась и оттуда с целеустремленной миной выскочил Тернер. За ним вслед выглянула светловолосая макушка. — И всё?! — И всё? — вторил Дину Ли, поглядывая на часы. — Ага, — коротко бросил Эйдан, направляясь к машине. — Пойдемте, нам с утра еще обратно ехать, выспаться надо. Ричард вопросительно уставился на Дина — тот только развел руками, не представляя, какая идея могла ударить ирландцу в голову. Мужчины неловко ему помахали и последовали за молодым актером, который уже устроился на заднем сидении. — Ну, что у вас там было? — пока Ли разворачивал автомобиль, Ричард обратил свой взор на коллегу. — Фотографии… — Эйдан неотрывно смотрел в окно на всё еще стоявшего в дверях новозеландца. — Что с ними? — не понял Рич. — Дин как раз заканчивал работу над военным фотосетом. Все снимки, всё, что было, он загрузил на свой ноутбук. А я решил, что будет просто уморительно, если их как бы случайно удалить… На самом деле, всё, конечно, было на моей флэшке. Но он этого не знал… И о карте памяти я тоже позаботился! Дин пришел — ни черта нет. Вся работа, все часы съемок насмарку. Он весь трейлер перерыл, весь лагерь обошел. А мне… боже, сначала мне было так весело! А потом… не было… Когда я увидел, что он просто сидит сгорбившись на земле, закрыв лицо руками… я знал, что перестарался. Что это слишком жестоко по отношению к нему. — И когда ты признался? — спросил Ли. — После съемок. Вечером. — Ну ты, брат, даешь… Эйдан перевел дыхание. По лицу бегали полосы света от фонарей. Он думал, что станет легче, когда он откроется приятелям, однако тени прошлого снова, как живые, встали перед глазами, не давая покоя. — Теперь-то ты ему точно не помешаешь, — произнес Ричард голосом, от которого повеяло холодом. В эту минуту он даже без грима напоминал Торина. Нет, рассказ его не сильно шокировал, но он склонен был согласиться. Жестоко. Это было довольно жестоко. — Тут ты прав, Рич, — покорно отозвался Тернер. — Ты прав… Теперь я буду ему помогать.