Слабое место

       Когда Анезаки Мамори увидела это в первый раз, она подумала, что ей просто почудилось. В конце концов, был разгар напряженного матча, все были на нервах и, возможно, ей померещилось? Но вечером, разобравшись с делами команды, сделав уроки и улегшись спать, девушка не могла не прокрутить в голове то короткое мгновение, когда она увидела…        «Да, был конец третей четверти, - вспоминала Мамори, - судья только что дал свисток к окончанию и усталые «Мыши» собрались около своей скамейки. Хирума сидя перешнуровывает бутсу и костерит всех на чем свет стоит, а она из-за его спины передает игрокам воду. Курита несмело что-то гудит и Адский квотербек вскидывает голову. Руку девушки цепляют слегка примятые шлемом, но все еще острые обесцвеченные шипы волос и тут-то это и происходит. Ухо Хирумы, которое Мамори случайно задевает, дергается под её ладонью. Совершенно по-звериному, резко, щекоча острым кончиком пальцы»        Девушка затрясла головой. Нет, не может такого быть! Их капитан, конечно, прилагал большие усилия, что бы придать своей неординарной внешности еще большее сходства с адским созданием, но это уж слишком! Кем бы ни был Хирума Йоичи, он оставался человеком, а люди так делать не умеют. Тем более, что сам квотербек на её прикосновение никак не отреагировал, продолжая поливать свою команду бранью и пулями. Но было одно но… По окончанию матча, собирая форму, Мамори внезапно поймала на себе тяжелый прищуренный взгляд капитана, удивленно вскинула брови, но Хирума ничего не сказал, а щелкнул жвачкой и, вскинув винтовку на плечо, просто ушел. Но взгляд определенно был, и именно он заставлял Мамори все прокручивать в голове то короткое мгновение и окончательно убеждаться, что это была не галлюцинация. ***        Это было похоже на то, как мотылек летит на огонь свечи, или олень замирает в свете фар. Для Анедзаки Мамори таким светом стали уши квотербека. Они влекли девушку с потусторонней силой, и сколько она себя не уговаривала, что это не правильно, не хорошо, что это плохо кончится, организм не слушался, а ладонь в том месте, где её задел острый кончик, свербела так, что Мамори время от времени потирала руку о юбку.        Критический момент наступил неожиданно… ***        - Чертов менеджер, чего ты тут крутишься! – Хирума балансировал на задних ножках стула, недовольно сверля взглядом Мамори.        - Это мой вопрос, - невозмутимо парировала девушка. – Тебе прекрасно известно, что сегодня день уборки. Мог бы где нибудь еще устроиться.        - Ке-ке-ке! – выдал Йоичи привычно-сатанинское и, не обращая больше внимания на девушку, с бешеной скоростью продолжал что-то печатать в ноутбуке.        Анедзаки мысленно пожала плечами и вернулась к наведению порядка. ***        Моя пол под аккомпанемент щелканья клавиш, Мамори почувствовала раздражение. Их сосуществование с Хирумой на одном жизненном пространстве «Мышей» строилось на хрупком перемирии, который чертов адский квотербек постоянно испытывал. Вот как сейчас! Прекрасно зная, что он мешает, Йоичи, тем не менее, продолжал восседать за столом, острозубо ухмыляясь на каждый гневный взгляд девушки и, казалось, даже с удовольствием принюхиваясь к запаху моющих средств.        «Родного аромата серы не хватает!» - зло подумала Мамори, в очередной раз протискиваясь мимо Хирумы. А он, словно нарочно… да что там, точно нарочно!... откидывался на стуле еще дальше, прижимая девушку к стене.        Анедзаки Мамори была до дрожи хорошей девочкой, но, как говориться – с кем поведешься! Флюиды безумия, исходящие о квотербека, захлестнули менеджера и во время очередного прохода за спиной Хирумы, она, не в силах противостоять охватившему её желанию, ни о чем не думая, словно в трансе, подняла руку и прикоснулась к острому кончику уха Йоичи. ***        Мамори много раз видела адского квотербека в ярости, но всегда чувствовала за нею холодный расчет. Но не в этот раз. Драгоценный ноутбук печальной бабочкой, кувыркаясь, полетел в одну сторону, стул в другую, а Хирума, полыхая дикой злостью, навис над девушкой.        - Никогда, - проскрежетал он, - слышишь, никогда, Анезаки Мамори, не трогай меня!        Мамори сама не поняла, что её напугало больше – раскаленной безумие, засветившееся в глазах Хирумы, или то, что он назвал её по имени. Девушка вцепилась в швабру и попятилась к двери. Автомат, неизвестно откуда появившийся в руках Хирумы, черным провалом ствола смотрел в живот Мамори, и она вдруг осознала, что оружие, которое благодаря усилиям Хирумы превратилось в пугалку-погонялку для их команды, на самом деле вполне реально несет смерть.        За спиной Мамори хлопнула дверь клуба, и девушка спиной уперлась во что-то большое и мягкое.        - Анезаки-сан, что случилось? – прогудел над её ухом Курита, а потом на плечо девушки легла твердая ладонь, повернула её и подтолкнула к выходу, а спокойный голос Такекуры сказал:        - Уходите, Анезаки-сан, мы его придержим! ***        Мусаши поскреб заросший подбородок и повернулся к Йоичи, который исходил бешенством в объятьях успокаивающе гудящего Куриты. Лайнмен команды обхватил квотербека поперек туловища и прижимал к своему необъятному животу, а тот шипел, как пойманный дикий кот, плевался и обещал, что он со всеми ими сделает, когда освободится.        - Насколько я тебя, Йоичи, знаю, так из себя тебя могло вывести только одно, - Ген опять потер щетину. – Что, Анезаки нашла таки твое слабое место?        Ответом были непристойные ругательства.        Мусаши невозмутимо покачал головой:        - Зря ты так. Мамори тебе подходит, чертяка. Подумаешь, узнала! Рано или поздно все равно бы разгадала твою ахиллесову пяту.        Хирума очень образно высказался, куда может идти Анезаки и что там делать.        В глазах Мусаши блеснул огонек, словно отблеск сатанинского огня, которым продолжал полыхать Хирума.        - Слушай, а может, нам с Куритой по старой памяти твоими ушками заняться, а? - он ухмыльнулся, вспоминая старые деньки и то, как они внезапно обнаружили чувствительное место, непробиваемого, казалось бы, Йоичи.        Хирума замер и недоверчиво посмотрел на старого товарища.        - Ты не посмеешь! Знаешь ведь, что я потом с вами сделаю!        Ген, посмеиваясь, велел лайтмену:        - Держи его крепче! Может, потом он нас и пристрелит, но сейчас это будет забавно! – и потянулся к остроконечному уху.        У его руки клацнули острые зубы, но потом Хирума замер, косясь на руку Мусаши, которая все ближе подбиралась к цели. В последний момент Йоичи дернулся так, что даже Курита еле его удержал, а Мусаши сделал шаг назад и все еще посмеиваясь, примирительно поднял ладони:        - Ладно, ладно, чертяка, шучу! Обещали ведь не трогать твои эрогенные у-у-шки! – он сложил губы трубочкой, что на заросшем щетиной лице смотрелось странно. – Только не думаешь, что после твоей истерики Анезаки заподозрит неладное?        - Порву, сожру, закопаю и место забуду! – емко пообещал Хирума, немного успокаиваясь. – Ладно, жиртрест, отпусти меня, дам вам еще пожить до матча.        Курита разжал руки и необыкновенно шустро для своих габаритов отпрыгнул, но Хирума не торопился хвататься за автомат. Он кинул в рот пластинку жвачки и, яростно двигая челюстями, словно перемалывая что-то, серьезно заметил:        - Хоть слово кто-то скажет… - он многозначительно замолчал, но старые товарищи поняли, что на этот раз угроза вполне реальная. ***        - Извините меня, Хирума-сан, - Анезаки склонилась перед квотербеком в формальном поклоне. – Моё поведение было совершенно недопустимо. Я еще раз прошу у вас прощения!        - Ке-ке-ке, - если бы у Мамори было время и желание анализировать привычный смешок Хирумы, она бы сказала, что на этот раз он прозвучал странно, не зловеще, не ехидно, а скорей озадаченно, как у петуха, нашедшего в навозной куче вместо червячка драгоценный камень. – И за что ты извиняешься, чертов менеджер? – да и сам Йоичи слегка напоминал сейчас, когда стоял в запыленной футбольной форме посередине раздевалки, со своими торчащими во все стороны светлыми прядями, бойцовую птицу.        - Я не должна была этого делать, - Мамори все еще не разгибалась. – Это было невежливо, недостойно и неприлично трогать ваши уши!        - Неприлично, говоришь? – странным голосом переспросил Хирума.        Мамори внезапно покраснела так, что даже ртом задышала:        - Нет… то есть… не неприлично… ой… нет… не то… - залепетала она.        Хирума возликовал:        - У нашей отличницы слова кончились!        Анезаки распрямилась и, раскрасневшись уже до состояния лавы, выпалила в лицо Хирумы:        - Нет! На самом деле я думаю, что это мило! – и рванулась к выходу, обходя Йоичи, как заправский ранинбэк, но была перехвачена.        - Мило, чертов менеджер?        Мамори отважно кивнула.        - Хм. И насколько мило?        Анезаки внезапно поняла, что стоит, плотно прижатая к квотербеку и от него пахнет потом и пылью, а не серой, но вот ухмылялся он совершенно по-сатанински.        - Чертовски, - сказала Анезаки Мамори и взялась за острый кончик уха Хирумы Йоичи, который ничего не сделал, чтобы помешать ей. ***        - Даже у дьяволов есть слабые места, – философски заметил Такекура Ген, стоя перед запертой дверью клубной комнаты.