Крылья

Его мобильный не отвечал. Ничего удивительного: он часто не слышал телефона, засунув "трубу" в стол. Она позвонила по прямому служебному. И снова длинные гудки. А ей срочно надо было сказать… Потом она не смогла вспомнить, что именно. Просто срочно, немедленно, сейчас… Она набрала телефон приемной. «Алло» секретарши Аллочки прозвучало нервно, растерянно. - Тань,ты только не переживай… у него «скорая»… С сердцем плохо стало… Она схватила сумку, выбежала на улицу. Наплевать, что утюг остался включен, наплевать, что она только вышла из ванны… На все наплевать… Металась по площади, размахивала руками, а такси пролетали мимо, и никому до нее не было дела. Троллейбусы застряли где-то в районе Митино… И тогда она побежала по улице, по самому краю проезжей части, оглядываясь на проносящиеся авто и размахивая руками: «Остановитесь!». Длинная улица Артема змеилась, равнодушно открывая перед ней все новые и новые повороты, злобно щурились красные и зеленые глаза светофоров. «Господи, господи!» - молилась она. Молитва не обретала слова, полнилась только страхом, отчаяньем «Господи, сохрани… Господи…» Авто остановилось, водитель открыл дверцу: - Ненормальная, под машину попадешь! Куда ехать? Она влезла в машину, прошептала: - Тут близко… Быстрей, пожалуйста… Быстрей… - Держи валидол. – Водитель сунул ей пластинку. Не спрашивая, что случилось, заверил: - Обойдется, поверь. У конторы никакой «скорой» не было. Мир вдруг стал серым. Даже не серым – никаким, словно Она перестала различать краски. Опоздала? Обмякшие ноги с трудом втащили ее на крыльцо. Семенчюк на ресепшине как всегда улыбалась.Сказала: - Все в порядке, иди. А она уже шла. Только бы увидеть, что Он есть, что все обошлось… Он перебирал какие-то колбы на столе. Удивленно поднял голову: - Что случилось? Она стояла посредине лаборатории, слез не было, только рыдания, сухие, мучительные, похожие на икоту. - Семенчук сказала, у тебя «скорая»… - А-а-а… Ничего страшного. Давление подскочило. Мне Валя сразу вкололола что-то, дала вкусную таблеточку.А "скорую" вызвала для подстраховки.Ты ведь знаешь какая она… Вот, Рогозина отпустила, поваляюсь дома денек-другой. Чаю сделать? Она прижалась к Его груди, вдыхала запах: одеколон, шоколадные конфеты… и еще что-то такое родное, неуловимое, чему нет названия. Запах человека, с которым Она прожила пять лет. От этого запаха кружится голова, сердце наполняется нежностью и слабеют колени. До сих пор. Ей казалось, что у нее выросли крылья: огромные, белые, сильные. Этими крыльями она укроет Его от всех бед и напастей, чтобы еще не менее пятидесяти лет засыпать и просыпаться рядом, выгуливать по вечерам собаку, ездить на рыбалку, петь с друзьями караоке, спорить о политике и обсуждать новые фильмы…