О галстуках и родных

Прошло десять лет, а Диппер до сих пор не умеет завязывать галстуки. Он уже минут десять пыжится перед зеркалом в тщетных попытках наверстать навыки за много лет неумения. Костюм стал потным, несмотря на минус пять по прогнозам и тающие, явно не при такой температуре, снежинки за окном. Пайнс готов прямо сейчас яростно сорвать галстук на пол и отменить то, что планировалось больше четырех месяцев; но чувство долга выше, и он снова пытается завязать этот ненавистный кусок блестящего при правильном освещении атласа. Мужчина слышит скрип двери, уже наверняка зная, кто вошел в комнату. Выбор не велик, если на свадьбе у тебя с шофером комната одна на двоих. - Зус, ты умеешь завязывать эти идиотские галстуки? – обреченно оборачивается он к другу, находу развязывая свое безобразие на шее. - Я не Зус, но с галстуками помочь смогу, - приподнимает уголки своих губ Пасифика, когда подходит ближе. Диппер моментально забывает обо всем, концентрируясь лишь на ней. Пасифика выглядит сегодня неотразимо. Не то чтобы она раньше выглядела так себе, но Диппер не может представить, чтобы она светилась так же где-то еще в ближайшем будущем. Хотя есть один пунктик, но не в двадцать с хвостиком! Волосы блондинки завязаны в аккуратный пучок с помощью шпилек с бутонами розы, а отросшая челка едва касается ее бровей. Она применяет гораздо меньше макияжа, чем в свои двенадцать: бледно-розовая помада, бежевые тени, светло-коричневый карандаш, немного румян и тушь от Mabeline – Диппер теперь и в этом разбирается. Но главным украшением становится белоснежное платье, что держится на груди, в пол с недлинным шлейфом. Диппер никогда не листал модных журналов, которые говорят о «гармонии цвета макияжа и формы одежды», но он точно знает - это идеальное сочетание. - Вау, - единственное, что может вымолвить мужчина, несмотря на то, что однажды видел платье на вешалке, но это в разы не идет с тем, как оно сидит сейчас на Пасифике. Действительно гармония. Она улыбается, зная что большего Диппер сказать не сможет – в душе он все еще двенадцатилетний мальчишка, которому легче побороть вампиров, чем сделать комплимент (об этом ничего в Дневнике не написано). - Как там приготовления? – спрашивает мужчина, когда Пасифика пытается сотворить чудо из простого клочка ткани. - Мэйбл все суетится, Зус пожирает оливки, а Стэн ждет приезда твоих родителей, - задорно отвечает девушка, будто происходящее не касается ее. - Как ты думаешь, - мысли о родных не дают Дипперу спокойно спать по ночам несколько дней. Он знает, что это тема не из самых приятных для Пасифики, но не может не спросить, - твои родители придут? - Неа, - девушка опускает взгляд вниз и сглатывает застывший в горле комок, - у Нортвестов нет дочери, у меня нет родителей. Пасифика расправляет ладонью на сей раз аккуратно завязанный галстук и грустно улыбается, заглядывая в карие глаза Диппера на мгновенья. Ему кажется, что сейчас Пасифика готова плакать навзрыд; и вообще зря он завел эту тему, можно же было тактично помолчать, оставив любознательность с носом. Девушка разворачивается на своих каблучках и подходит к туалетному столику, на котором лежат вещи, полезные и не очень. В разряд явно нужных, безусловно, входят графин коньяка и два стакана в комплект. Пасифика тихонько разливает коричневую жидкость в одну из емкостей, и удивляется, почему же такой полезной вещи нет в комнате невесты. Девушка чувствует, как руки любимого сомкнулись на ее талии, а сам Пайнс целует ее в шею. Горло Пасифики обжигает алкоголь, а на душе становится чуточку теплее то ли от коньяка, то ли от Диппера. По щеке катится одинокая слезинка, но невесте положено ярче всех улыбаться и выглядеть лучше всех на церемонии, и Пасифика тут же вытирает ее кистью. - Эй, - этот жест не остается незамеченным будущим мужем, и он разворачивает девушку к себе, - не плачь, пожалуйста. Я не хотел, честно. Прости меня. Я люблю тебя. В ее голубых глазах блестят слезы. Диппер приговаривает что-то утешающее, пока располагает её голову на собственном плече. - Спасибо, Диппер, - еле слышно говорит она. - За что? - За то, что ты есть. Пасифика прячется от всех бед на его плече, попутно всхлипывая. Вера в лучшее и любовь Диппера словно передаются воздушно-капельным путем к ней. Она точно уверена, что невесте необязательно, чтобы ее считали самой неотразимой; главное, что для Диппера она самая любимая.