Верный друг

Уилсон подкинул хворост в огонь и, откинувшись на траву, посмотрел на звездное небо. Звезды и луна были сегодня на удивление яркими, а вечер очень теплым. В костре не было особой необходимости, но так было спокойнее. В этом мире нельзя оставаться без огня — это не только тепло и свет, но и защита. Ночные твари боятся огня. Не все, конечно, но все-таки. Хотя, сегодня он был бы не против забредшего в гости зайчика, птички или даже лягушки — день выдался на редкость неудачным в плане охоты. В общем, есть хотелось до жути, но он продержится до утра. Обязательно. Он же должен переломать Максвеллу все кости? О да… Эта мысль была настолько сладкой, что даже голод отступил на задний план. Подкинув еще хвороста в костер, Уилсон уже собирался забраться в палатку и позвать с собой Честера, но маленький верный сундучок куда-то запропастился, прихватив с собой свою волшебную косточку. Дурная, опасная привычка, надо бы отучить. Уилсону не хотелось бы вновь остаться в одиночестве в этом странном мире, что каждую ночь скалил зубы, то и дело пытаясь сожрать его тело и разум. Да, разум пришелся этому миру особенно по вкусу, а от того и страдал сильнее всего. Поэтому Хиггсбери почти не мог спать. А когда ему все же удавалось оказаться в объятиях морфея, сны его были вязкими, темными, выматывающими. Он просыпался после них взмокший и с жуткой головной болью. Только в этот раз все было иначе. Губ, щек, подбородка касался горячий, влажный язычок. Слюняво и неприятно. Уилсон поморщился и отстранил от себя любимца, вытирая лицо рукавом. — Ну и где ты был? — недовольно поинтересовался Хиггсбери, тем не менее, приласкав от чего-то очень довольного любимца, дышащего словно щенок, да и ведущего себя точно так же. Казалось он вот-вот довольно тявкнет, но нет, лишь довольно облизал чужие руки, а затем открыл свое нутро, являя человеку свои находки: несколько морковок и немного ягод. Уилсон почувствовал, что на лицо наползает глупая улыбка. Вытащив припасы, мужчина закрыл Честера и отряхнул явно довольную мордочку от земли и травы. И обнял любимца неуверенный в реакции оного, но тот замер, словно поняв, что означает этот жест. Сундучок тихо выдохнул и будто бы расслабился в чужих объятиях. Уилсон чувствовал, как любимец чуть вибрирует, явно выказывая свое довольство сложившийся ситуацией. А Хиггсбери лишь тихо вздохнул: кто бы мог подумать, что чтобы найти настоящего друга, ему придется остаться в полном одиночестве.