На тонкой грани. Конец.

Я накинул мантию и вышел наружу. Свежий ночной воздух отрезвлял, помогал прийти в себя. Я прошел через ограду, ведущую на задний двор дома на площади Гриммо. Воспоминания сами собой напрашивались в мысли. Сколько лет я провел в этом доме, сколько лет Сириус провел в Годриковой падине. Каждый счастливый момент детства, юности связан с человеком, который стоял ко мне спиной, выкуривая очередную сигарету. Мне, признаться, от самого себя противно. Я понимал, что мои предположения имеют место быть исключительно на основе факта, что только мы знали о местонахождении порталов. В противовес этому стояла моя долгая и крепкая дружба с Сириусом. И, если в первом случае сомневаться можно, то во втором – нет. Годы показали, что наша дружба с Бродягой просто настоящая магия, за которую я неизвестно кому обязан. В памяти всплывали школьные годы, наполненные шалостями, приключениями. Этот человек с самого первого дня находился рядом со мной, подставляя плечо, стоило мне оступиться. Первая влюбленность, первое разбитое сердце, начало семейной жизни и рождение сына – свидетелем всех моих счастливых событий в жизни был именно Сириус Блэк. И я еще больше возненавидел себя за предположение. Я остановился рядом с другом, не зная, с чего начать. Повисло молчание. Казалось, секунды тянулись бесконечно, пока Блэк не протянул мне пачку сигарет. Я редко курил. Лили была против. Я вытащил одну и поджег. Слова не шли. Я затянулся и легкие наполнились дымом, слабость разлилась по венам, притупляя волнение. Легкая эйфория. -Я идиот, - тихо сказал я, выпуская облако дыма. -Согласен, - мужчина стряхнул пепел. Снова пауза. -Я ненавижу себя за то, что эта паразитическая мысль вообще появилась в моей голове, - тонкая бумага и табак медленно тлели, отравляя. -Идиотам свойственно говорить глупости, - констатировал Сириус. -Верно, - я усмехнулся. Прошло несколько минут. Или она была всего одна, но бесконечно долгая. – Ты сможешь меня простить? – я повернулся к другу, который продолжал смотреть куда-то вдаль. -Джеймс, - мой друг выдохнул дым, - клянусь, если подобная мысль еще раз появится в твоем оленьем мозгу, - Сириус затянулся, а я не мог сдержать улыбки, - парой ссадин и синяков ты точно не отделаешься. – Он ухмыльнулся, но вмиг посерьезнел, - Не смей больше во мне сомневаться, никогда. Я ради вас готов на все, а ты, олень эдакий, подумал, что я своего крестника, почти моего сына от лучшего друга, - я подавил смешок, - как бы это по-гейски не звучало, способен отправить на смерть? Не, дорогой мой Сохатый, ты даже не идиот. Ты Мерлин какой тупой дебил. Я протянул ему руку в знак примирения, что перешло в крепкие объятия. Мне было ужасно стыдно за все, что я наговорил до. Как я мог в нем сомневаться? -Но, чтобы я окончательно справился с травмой, нанесенной мне тобой, тебе придется меня называть «О, Величайший из Блэков» пока мне это не надоест, - сказал Сириус, высвобождаясь от объятий, похлопав меня по плечу. -Да иди ты, – засмеялся я, - о, Величайший из Блэков! -Ай, молодец, Сохатый! – Сириус залился гавкающим смехом и взъерошил мне и без того лохматую шевелюру. Мы только перешагнули порог квартиры, как из комнаты, где покоился Гарри, донесся крик. -Что случилось?! – я влетел в помещение, едва понимая кто там находится. -Я-я не понимаю… - Даниела стояла, пытаясь удержать дергающееся тело Гарри, - я делала все ровно по инструкции, как… -Держи его, Сириус! – я быстро сменил девушку, прижимая парня к постели. -Поверни его голову набок, Дэни! – выкрикнул Сириус. -Я клянусь, я сделала все как написал Ланцелот, - заикаясь начала оправдываться, Малфой. -Малфой! Меньше слов! – Сириус удерживал крестника, чтобы тот ничего не повредил, - следи, чтоб он не задохнулся! Внезапно конвульсии прекратились двумя резкими рывками. Грудь Гарри поднялась будто от резкого вдоха и так же быстро опустилась. Я смотрел на сына, не зная, что предпринять. С глаз парня потекли слезы. Грудь осталась неподвижна.

***

Рождественское утро всегда действовало на меня по-особенному. Я поджег свечку и поставил ее рядом с другими на полке в Выручай-комнате. Я огляделся и улыбнулся, очень довольный проделанной работой: свечи, мои фотоработы, готовое какао. Сегодня здесь будет чудеснейшее Рождество, которое я так хочу подарить ей. Это будет мой подарок, примитивный, но уютный. Спустя полчаса я поднялся к нашей гостиной на встречу своей спутнице. Джинни была как всегда неотразима. Я завязал ей глаза изумрудным платком, который весьма гармонично смотрелся на фоне огненных волос девушки. Мы лежали, обнявшись, на диване, болтали под звуки трещащих поленьев в камине. Но что-то внутри меня не давало покоя. Я посмотрел на девушку, которая перебирала пальцами алый платок и что-то мне рассказывала о ее старшем брате Билле. Стоп. Я мог поклясться, что платок был изумрудного цвета. Я несколько раз моргнул. Нет, все в порядке. …Дэни… -Что ты сказала? – нахмурившись переспросил я. -Говорю, Билл летит летом в Данию по работе, предлагает нам всем составить ему компанию, вот я и подумала… Я снова не слушал, что она говорила. Потому что я схожу с ума. Я моргнул, пытаясь справиться с галлюцинациями. Да что, во имя Мерлина, происходит?! Почему мне мерещится Даниела вместо Джинни?! Я сел, облокотившись на колени, и потер глаза, надеясь, что я просто переутомился. Я повернулся, чтобы взглянуть на девушку, которая продолжала что-то болтать про летние каникулы, но я в ужасе отпрянул, когда встретился взглядом с красными горящими змеиными глазами. -Вот мы снова вдвоем, Поттер. Здесь тебе точно никто не поможет, - раздалось в голове, а я продолжал моргать, чтобы справиться с окружающей меня темнотой. Полная дезориентация. Я не понимаю где нахожусь. Из легких выбило воздух, и я начал задыхаться. Меня сжало со всех сторон. Казалось, каждая моя косточка переломилась пополам, раз за разом срастаясь. И снова раздается хруст. Необъяснимая тяжесть чувствовалась в душе. Винa грозилась меня раздавить словно мошку. -Как ты жалок, Поттер. Зеленый луч осветил давящую темноту. -Так предсказуемо. Картинки замелькали перед глазами, голова грозилась взорваться от воспоминаний. Все встало на свои места. Я все вспомнил. Я поднял взгляд и встретился лицом к лицу с Волан-де-Мортом, который был в нескольких шагах от меня. -В твоей голове много интересных мыслей, мой дорогой друг, - прошипел, скалясь, Темный Лорд, - а моя дочь, - рядом появилась Дэни, взгляд которой был пуст, как у куклы, - занимает главное место в твоей жизни. – Его рука, словно огромный бледный паук овила длинными пальцами шею девушки. – Как жаль, что ей не суждено жить из-за тебя, - мгновение – и белые пальцы разодрали ее горло. Хлынула кровь. А я ничего не мог сделать, я не мог пошевелиться. Вина цепкими когтями впивалась в мое тело, разум, проникая сердце. Глубже. В самую душу. Она мертва из-за меня. Я не мог сдержать слез. -Самое сильное чувство так легко обратить против, - зашептал шипящий голос мне на ухо, - видишь, к чему привела твоя жалкая переоцененная любовь. А теперь, прими смерть достойно чистокровного волшебника. Внутри будто что-то сломалось. -Том! Оставь мысли мальчика, тебе здесь не место! – из неоткуда донесся голос, поселивший во взгляде Темного Лорда страх и изумление. -Офелия… Перед глазами замелькали вспышки от заклятий. -Авада Кедавра! Я почувствовал острое нарастающее жжение со стороны сердца. Зеленый луч. Я резко вдыхаю, словно выныривая из-под воды, и сажусь, встретившись взглядами со стоящими вокруг людьми.

***

Все было как в тумане. Время замедлилось. Гарри не дышал, когда Ланцелот прибыл на Площадь Гриммо. Сердце Поттера младшего остановилось. Маленький целитель разогнал всех прибывших, оставив лишь Сириуса в помощники. Я понимала, что ни я, ни мистер Поттер, никто-либо еще не в состоянии были что-то сделать. Жизнь остановилась, когда я наблюдала за происходящим, стараясь справиться с эмоциями. Колдун прижал палочку к левой части груди Гарри, словно нагревая. Вспышка. Ничего. Еще одна вспышка и грудная клетка вздымается вверх. Миндалевидные глаза резко распахиваются, Поттер садится на постели, испуганно озираясь по сторонам.