В королевстве все спокойно

Королева не может стать женой пьяницы-простолюдина – пусть даже он герой какой-то там Освободительной Войны. Исключено. Большая любовь и большая политика – вещи плохо совместимые, такую простую истину отпрыски знатных родов усваивают годам к десяти. Так что Белоснежка, конечно, вышла замуж за герцога Уильяма. После Равенны, которая высасывала из народа жизненные соки в прямом и переносном смысле, королевству требовался правитель, чуткий к нуждам простых людей. На Белоснежку смотрели как на мессию: с трепетом, восторгом и почтением. Из уст в уста передавали историю ее чудесного воскрешения (сильно приукрашенную, надо сказать). А на всякие несущественные мелочи попросту закрывали глаза: ну, действительно, кому какое дело, сколько человек посещает еженощно королевскую спальню? Кроме того, Первый рыцарь – это вам не какой-нибудь Охотник. «Первый рыцарь» - это звучит: и титул, и жалование хорошее, и комплект парадных доспехов впридачу. По случаю своего назначения Эрик даже бросил пить. Почти. Ну, по крайней мере, в свином корыте он уже больше не просыпался. А принц-консорт проявил неожиданную широту и либеральность взглядов. Нет, серьезно: узнал бы старый герцог о степени этой либеральности – не одобрил бы. Но старый герцог, как и все прочие подданные, был слеп, глух, нем и преисполнен надежд на счастливое будущее. И стало все в королевстве спокойно и благополучно. На целых пять месяцев. А потом случилось то, чего, собственно, и следовало ожидать, но никто почему-то не ожидал. Королева забеременела. - Если глаза будут карие, а волосы темные – назовем Генриком, - уверенно заявил Уильям, когда они с бывшим Охотником, теперешним Первым рыцарем отмечали в замковой темнице радостную новость. – Так деда звали. А голубоглазому и светловолосому сам имя придумывай. В темнице было тихо и пусто – даже стража внутри отсутствовала за ненадобностью. А главное, Белоснежка ни за какие коврижки не согласилась бы вернуться сюда пусть и на пару минут. То есть, помешать «серьезной мужской беседе» она, соответсвенно, тоже не могла. - А если девочка родится? – имея на редкость богатый опыт, Эрик умение мыслить логически в процессе попойки сохранял дольше. Злые языки поговаривали, что только под градусом он данное умение и обретал. Но их не так много было, злых языков-то, в это новое мирное время. - Тогда… - Уильям ненадолго задумался, изящные брови сошлись на переносице. – Тогда пусть Белоснежка придумывает. Она всегда-а что-нибудь придумывает... Как в детстве. - Это точно, - Эрик сейчас был в той самой кондиции, когда любой характер становится относительно дружелюбным и покладистым. – Еще по одной? За бабскую… за женскую изобретательность. Та самая кондиция, в которой Эрик обычно начинал буянить, ожидалась ближе к вечеру. А принц-консорт в нетрезвом состоянии, как оказалось, любые новости, даже самые шокирующие, воспринимал философски. Правление королевы Белоснежки запомнится потомкам, как эпоха, когда конфликты разрешались раньше, чем успевали разгореться. Но оценят это, конечно, тоже только потомки – людям никогда не кажется, что они живут легко, все познается в сравнении. А на следующий день в королевстве снова было спокойно. В конце концов, какая разница, кто, где и с кем, если все в итоге счастливы?