Никакого счастливого финала (There is no happy end)

Дженна стояла перед трейлером Питера, чувствуя, что не может ни постучать в дверь, ни уйти. Спустя несколько минут она протянула руку вперёд, опустив голову и ругая себя. Девушка даже не поняла, что её ладонь, коснувшись двери, создала глухой звук. Она заметила это, только когда трейлер открылся и появился Питер. -Эй! - он посмотрел на неё с удивлением. Испугавшись, она моментально вернула ему взгляд, будучи неуверенной в том, какое выражение должно было отразиться на её лице. Затем девушка решила улыбнуться, что, по её мнению, выглядело обречённее, чем счастье, и печальнее, чем воодушевление. Питер поморщил лоб, когда заметил выражение её лица. Он понял, что что-то было не так. - Ты в порядке? Что-то не так? - Можно войти? - спросила она. Девушка почувствовала, как отяжелели её ноги. Она сделала глубокий вдох, набрав полную грудь воздуха. - Конечно, - он отступил, позволив ей войти. Дженна закрыла дверь за собой, медленно, всё ещё подбирая слова, которые хотела произнести, всё ещё обходя причину, что привела её сюда. Питер направился было к маленькой кухонной стойке: - Я только хотел сделать чай. Ты будешь? -Да, - и она быстро подняла руку. - Точнее нет. Нет. Я… послушай. Почему все слова теряются, когда они больше всего нужны? Питер остановился, чувствуя, что не должен отвлекаться, что ему нужно было быть здесь в этот момент. Быть с ней. - Можем ли мы поговорить кое-о-чём? - Конечно, ты же знаешь, мы можем поговорить обо всём. Так о чём речь? Кончиками пальцев Дженна очертила поверхность стола с её стороны, сосредоточив взгляд на стене за спиной Питера, на которой располагались некоторые картины от фанатов и из Мирового Тура. Там была и одна фотография с ней. Мужчина заметил, что она разглядывала картины. Он было обернулся, но девушка остановила его. - Когда мы снимали сцену на санях… - по некоторым причинам она надеялась, что он прочитает её мысли. Хотя, конечно же, это было невозможно. Даже самая прочная связь не могла сделать такое возможным. - Да? Нужные слова нашлись, но она некоторое время не могла ничего произнести. Перед ней был своеобразный барьер, и ей пришлось собрать все силы, чтобы взять себя в руки. - То, как ты смотришь на меня… Питер сглотнул. - То, как я смотрю на тебя? Как… как я смотрю на тебя? В её трейлере диалог развивался замечательно, но теперь слова, словно испарились, как бы она не пыталась произнести их. Невозможно было даже прочитать мысленно запланированный ею сценарий, записанный словно ручкой на бумаге во время дождя. Слова просто стёрлись. Должно быть, ей нужно было последовать своей первоначальной мысли выпить стакан ликёра, чтобы развязать язык. - Пожалуйста, перестань, - она знала, что только что пропустила целый абзац из своего воображаемого сценария. Питер облокотился на стойку, пытаясь понять, что она хочет сказать. Правой рукой он потирал пальцы своей левой руки. - Я уверен, что должно быть что-то между «то, как я смотрю на тебя» и «просто перестань». Так что… - он вежливо улыбнулся, надеясь, что так немного облегчит её нервное состояние. - Ты определённо смотришь на меня, не только в этой особенной сцене, - она наконец смогла задержать свой взгляд на его лице дольше, чем на пару секунд. - Ты смотришь на меня так, когда думаешь, что я не вижу. Я имею в виду не тогда, когда я отворачиваюсь, а когда ты смотришь мне в глаза и думаешь, что я не вижу этого, - девушка попыталась руками очертить воздух вокруг неё. - Этот твой взгляд. После окончания предложения она не посмела отвести от него глаз, чувствуя, что должна улавливать каждое его движение. Он изменил своей привычке – у него была такая. Конечно, была. Он замер только на секунду, потирая пальцы перед тем, как опустить руки в карманы. Дженне и не нужно было большего. Она видела его насквозь и знала, что не ошиблась в своих предположениях. - Ладно, - каждое слово теперь было возможным, но одного слова было слишком много. Одного предложения было слишком много. Разоблачение было уже невозможно отменить. - Это всё, что ты скажешь?...Ладно? - Ты пришла сказать мне, чтобы я перестал смотреть на тебя так. И я полагаю, что единственными ответами могли быть «да» или «ладно». Я выбрал «ладно»», - он усмехнулся, хоть и зря это сделал. - Так просто? Питер молчал, поджав губы, чувствуя сильное давление во рту. Нарастающая боль. Она вскинула бровь в недоумении, вынудив его говорить. - Что ты ожидала от меня услышать? - Скажи мне, что я не права, - она опустила глаза в пол. – Скажи, что этот взгляд ничего не значит. Он сжал кулаки в карманах. - Ты хочешь, чтобы я соврал? Это было то, что ей нужно, чтобы превратить маленькую вспышку внутри неё в неконтролируемое пламя. - Ты мог бы? Солгать? Он вытащил руки. - Я бы не хотел. Я не хочу лгать тебе. -Ты начинаешь говорить о лжи. - Дженна, я … Что ты хочешь от меня сейчас, ибо я чего-то не улавливаю. - И всё же, я думаю, ты понял, о чём я, - быстро произнесла она, вспомнив эту часть сценария. Предугадав такую реакцию с его стороны, девушка приобрела немного уверенности в себе. Ему нужно было глубоко продохнуть и куда-то деть руки. Его организму необходимо было избавиться от напряженности, которая продолжалась постоянно, с того момента, когда они затронули эту затяжную тему, висевшую над ними уже месяц. Почти жестоко он потрепал свои волосы, затем приложив холодные руки к лицу. Ему нужны были эти полсекунды, чтобы спрятать лицо от неё. Вместо того, чтобы искать нужные слова, которые могут снова всё улучшить, он в панике думал о том, почему его руки стали такими холодными. У него всегда они были тёплыми. Так что же теперь? Да всё потому что он испугался. Часть его испугалась того, что происходило, и это становилось всё более пугающим. - Пожалуйста, - сказал он. - Пожалуйста, что, Питер? – ответила она в подобном тоне. - Пожалуйста, давай не так, Дженна, - мужчина мог в тот момент даже опуститься на колени перед ней. Настолько это его напугало, настолько близко он ощутил мрачные тени над их головами. Этот разговор будет иметь свои последствия, это уж точно. - Что, если нет? То, как она произносила эти слова, дало ему ясно понять, что её вопрос не был гипотетическим. Его взгляд был пронзительным, предупреждающим. Таким Доктор предупреждал свою возлюбленную спутницу перед вулканом. - Мне необходимо знать. Он не ослышался? Она просила? - Знать что? - Если я права. Если эти взгляды значат то, что я думаю, - продолжила она более тихо, более грустно. Стало ясно, что есть только один путь, куда выведет её эта дорога. И его. Она заберёт его с собой в эту пропасть. И в конце, по крайней мере, один из них упадёт избитый на землю. Она будет заботиться о нём. Он знал, ей было не наплевать. Ей нужно было знать, чего бы это не стоило. - Это звучит так, словно у тебя уже есть мнение по этому поводу. Так почему бы тебе на нём не остановиться? – спросил он, ощущая её гнев. Мужчина знал, что немногое могло её остановить. Он знал её всю достаточно хорошо. - И избавить нас от этой дискуссии? – она покачала головой. – Слишком поздно. - Почему? Она посмотрела на него дольше, дав ему время, подвергнув своеобразной пытке. – Ты знаешь почему. Потому что я ухожу. - Что? – воскликнул он. Признание поразило, как пуля. - Я не останусь на следующий сезон, - ошибалась ли она, предполагал ли он? – Я думала, ты уже предполагал подобное. - Нет! - его рука взметнулась вверх, к девушке, словно он хотел удержать её. Прикоснувшись к истине, оказавшейся теперь между ними, чтобы убедиться в её правоте. – Хоть что-то! – он отвернулся, вцепившись в столешницу. В этот момент ноги его не держали. Дженна ахнула, также отвернувшись. Ей захотелось убежать, но это желание продлилось недолго. Такого поворота событий не было в списке. Её план рухнул. - Тогда я не понимаю. Питер нахмурился и повернулся к ней: - Что ты не понимаешь? - То, как ты смотришь на меня. Я знаю, это началось месяц назад. Только еле заметный взгляд. А потом он стал всё более явным, неделя за неделей, пока мы приближались к специальному выпуску, - она почти повернулась к нему, но в большей степени говорила, глядя в окно, положив руки на стол, невольно повторяя его позу за кухонной стойкой. – Я… я думала, что это из-за того, что ты знаешь о моём уходе. Я не могла объяснить это как-то по-другому. Они посмотрели друг на друга, сознавая, как много между ними непонимания. - До этого момента я не сомневался, что ты останешься, - целый мир, невидимый, прямо перед ним, только что разбился на бесчисленные кусочки. Та часть его, болевшая раньше, сейчас онемела. Дженна восстановила то, что осталось от её мужества, и повернулась к нему. - Я скажу Стивену завтра утром, что не хочу оставаться на ещё один сезон. Питер смотрел в маленькое окно, слушая её слова, но ещё ничего не осознавал. Его пальцы надавливали на деревянную поверхность столешницы, пока не побелели костяшки, и он перестал их чувствовать. - Ладно. - Не говори только «ладно»! – воскликнула она. Что-то оглушительно треснуло внутри него. - Что ты хочешь, чтобы я сказал? - Его тон испугал его самого, и он вздрогнул от собственной силы, от надрыва прошедшего по всему телу. – Потому что я практически уверен, что ты пришла за тем, что хочешь услышать. Ты пришла с определённым планом. Вместо того, чтобы разрешать мне разочаровывать тебя, честно и просто скажи мне, что ты хочешь услышать. Улыбка мелькнула на ее лице, а глаза, казалось, уже омертвели. - Я могу крутить слова на твоём языке, приставить пистолет к твоему виску. Но я ставлю свою жизнь на то, что ты всё ещё будешь их отрицать. Он фыркнул, и впечатлённо, и больно одновременно: - Как поэтично. - Я заслуживаю большего, - она упрекнула его цинизм. Не было ни одной причины так думать. - Конечно, ты заслуживаешь. Именно поэтому ты не услышишь объяснений, за которыми пришла. Дженна прекрасно знала, что она, возможно, уже довольно близко подобралась к разоблачению, чем когда-либо могла. - Что именно ты имеешь в виду? - Ты заслуживаешь большего, чем это, - в его голосе была грусть, когда он указал на себя. Питер посмотрел на неё, как она стиснула свои пальцы, захватив немного рукава её джемпера. Он прикусил щеки и надеялся, что сможет проснуться от этого кошмара. Мужчина слегка наклонил голову, попытавшись сказать глазами то, что не мог сделать ртом. - Перестань! - она осмелилась сделать один шаг ближе, и тут же потеряла уверенность в себе. – Перестань… перестань на меня так смотреть! Он отвёл глаза на секунду, но вскоре осознал, что опять смотрит на неё, стараясь сфокусироваться на ней более мягко. – Разве это имеет теперь какое-то значение? Всего одна неделя в моей компании? Правда была в том, что она мысленно проклинала его, а он разозлил её ещё больше. Глупая, глупая Дженна, о чём ты думала, придя сюда? - Иди к чёрту! Он уловил её слова и подошёл ближе, и между ними осталось не более метра. - Ты не думала, что я это уже учёл? Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. - Тогда скажи это! - Сказать что? - Ты знаешь, о чём я. - И ты знаешь, я не могу сказать этого, - он видел, что Дженна уже устала от его отговорок. Он сам от них устал. Но даже со всеми силами мира Питер не мог этого сказать. Он дал обещание и никогда его не нарушил бы. Также он понимал её, и он был единственным виновным в её страданиях. В общем, значительно. И мужчина уже не играл по правилам с того момента, как всё это с ними случилось. Он знал, в чём его вина. - Это действительно должно быть сказано? - Да, должно. Он предвидел её ответ. - Нет, это не так! Ты просто хочешь это услышать, чтобы контролировать ситуацию. Ты думаешь, что лучше всё держать под контролем, потому что ты действительно на нём помешана. На мгновение она забыла печаль и огрызнулась на него: - Это неправда! - Мы оба знаем, что так оно и есть, - он вскинул указательный палец, сделав соответствующую гримасу. - Не уходи от настоящей темы! Питер почувствовал себя побеждённым. Не Дженной, в большей степени жизнью. Он запустил руки в свои волосы, чувствуя необходимость вдохнуть и выдохнуть, чтобы снова обрести немного уверенности в себе. Его голова кружилась, эмоции кружились в беспорядке, и ему нужно было найти слова, чтобы угодить ей и себе самому. Все это было так утомительно, долгий месяц двойных смыслов и подавленных чувств. Он видел поражение – в этой битве не могло быть победителей. Спустя пару минут мужчина наконец смог произнести самым спокойным голосом: - Дженна, я… я не могу этого сказать. Разочарование, обрушившееся на неё, казалось постижимым. - Ты просто… - Нет! Просто нет, чтобы ты сейчас не хотела сказать, просто нет. Это кое-что – кое-что, чего ты не знаешь, потому что никто не может так много знать. Я не говорю это, потому что не хочу говорить. Я не говорю это, потому что оно может сделать всё только хуже. Когда его акцент становился более заметным, Дженна знала, что он близок к тому, чтобы сорваться и сдаться. - Это оно, я не слепая! Я вижу, как ты смотришь на меня. И не надо говорить мне, что ты просто великий актёр, - это заставило его усмехнуться. – Я не глупая, Питер. - Я никогда этого не говорил, - он снова подошёл ближе, желая прикоснуться. Но он также знал, что она не позволит ему. – Ты не слепая. Ты видишь меня насквозь, и это пугает до чёртиков. - Что тогда ты скажешь? – настаивала девушка. Он обернулся и отошёл назад, борясь с самим собой, решая должен ли он говорить, что хотел. - Этого не нужно говорить, - он вернулся к ней. – Ты знаешь. - Итак, это плохо желать услышать что-то от того, о ком ты заботишься? Что-то, о чём ты знаешь, что вы оба чувствуете. Но получаешь только отказ. - А чего ты ждала от меня? И я не говорю о признанных вещах, потому что я уже признал всё это, поверь мне. - Тогда почему ты не можешь признать это вслух? Он сжал два пальца так, что в один момент ему показалось, что он сломает их. - Хорошо, я скажу тебе почему. Я немного перефразирую, чтобы ты наконец меня поняла. Она нахмурилась, не зная, чего ожидать. - Отлично. Он опустил свои пальцы. - Тебе это не понравится. - Я думаю, что уже приняла решение для себя. - Ты, безусловно, это сделала. - То, что ты хочешь услышать, я хранил так сильно, так долго, так далеко и глубоко для такого рода вещей. И я мог бы говорить и говорить, доказывая предположение, распространившееся в моей душе… и в моём сердце. И я дал обещание, которое не должно быть нарушено. Я могу делать всё это часами. Ты знаешь почему? Потому что я уже это делаю в уме, в моём трейлере, в моих апартаментах. Я выплеснул всё из себя, а потом проснулся – и снова полон, - он приложил палец к своим губам. – Потому что есть одна вещь, одна маленькая вещь, которую ты не учла. - Что? - Всегда будут «но». Дженна знала, конечно же, знала, о чём он. - Какие «но»? Одна неделя. Я ухожу! О чём ты будешь сожалеть? Я не жду поступков, я… мне нужны только слова. Что с тобой могут сделать слова, чего ещё не сделали чувства? Он хотел ответить ей «всё», но какой ценой? Единственное, что ему оставалось, -ранить её, даже больше, и ему не хотелось этого. Им не только не хватало времени, им не хватило бы слов, и тишина в трейлере стала бы ещё громче от криков их душ, сгорающих под тысячами слоёв отрицаний. - Твою мать, - вскрикнул он под маской пустоты. И это задело его. – Подожди. Он попятился немного, размахивая руками в воздухе. - Ты сказала, что говорила Стивену утром. Дженна смутилась. - Да. - Почему завтра? Почему не сегодня? Почему ты пришла сюда сегодня, а не завтра? - Потому что.. я…завтра крайний срок, который он мне дал, так что… - Нет, - он обернулся, почувствовав себя почти весело, ощущая шанс на возрождение, и также драму. Он наклонился вперёд. - Ты здесь, потому что хочешь, чтобы я изменил твоё решение? Ты хочешь, чтобы я остановил тебя? Дженна не ответила, ощущая, как у неё медленно трескается всё внутри. Когда они впервые встретились, оба ощутили химию, случившуюся между ними. В процессе вычитки не только они сами заметили, что между ними что-то щёлкнуло. Стивен оставил их в комнате со вспышкой, даже не зная, что оба его главных актёра не просто воспылали друг к другу, нет. Ему удалось то, что удаётся немногим. Он разжёг дикое пламя, которое невозможно было потушить. Он спровоцировал бурю. Между ними не было гармонии, между ними была симпатия, дружба и глупое взаимопонимание. Довольно быстро она стала ближе ему, ощутила безопасность в его обществе и счастье. Он заставлял её смеяться, он заботился о ней и интересовался её мнением. Большую часть времени они проводили вместе, и вне съёмок, и не спя, редко бывали порознь, во внерабочее время ужинали вместе или болтали за утренним кофе. Философская болтовня. Шаг за шагом возникала эта связь, не только сильная, но и прочная. Очень, очень прочная. Это был один из тех редких моментов, когда разум знал больше, чем сердце. Когда она повернулась одним вечером, а он ушел, на обед, или что-то там, когда она спрашивала себя, куда он отправился. Тогда Дженна скучала по нему, что никак не могло уложиться в её голове. И когда сердце осознало этот абсолютный провал, было уже поздно. Она подавляла все свои чувства, зная, что не должна следовать им в любом случае, пока не заметила его взгляд. Ей нужно было немного времени, подумав, что это было лишь её воображение, она ошиблась. До того, как они начали снимать «Мумию в Восточном Экспрессе». Тот взгляд, которым он одарил её. Тот, который он должен был сыграть, когда они снимали «последнее дело» был таким же, как тот, которым он смотрел на неё, когда думал, что она не видит этого. Так девушка заметила грусть в его глазах, молчаливый взгляд, очевидно, означавший гораздо больше, чем просто «прости, задумался», как он сказал ей однажды, когда она посмотрела на него дольше обычного, чувствуя бабочек в животе. После этого открытия Дженна устало села в своём трейлере, и её сердце взбудоражило её разум всеми странными моментами с его участием, когда она ругала себя и своё бурное воображение. Эти моменты тишины в Тардис. Его глаза в приглушённом свете, вспышка большого внимания с его стороны к ней. Улыбка, в один день оказавшаяся грустной, и он немного вздрагивал, когда Дженна прикасалась к нему, о чём она всегда думала, как о части его образа. Теперь в ретроспективе так много моментов перешли от незначительных к ошеломляющим. Питер не был тем человеком, который показывал свои эмоции и чувства на людях. Он вёл себя с ней совершенно нормально – изображая приятеля, её друга, и весёлого партнёра по сцене. Он давал интервью в её присутствии о фантастическом шоу, о его фантастической коллеге, о его фантастических фанатах и его фантастической семье. Этого бы не было, если бы было легче увидеть или поверить. После «Мумии в Восточном Экспрессе» ей не нужно было долго и осторожно наблюдать, чтобы прийти к выводу о том, что её впечатление верно. И когда Стивен сказал ей, что нужно сделать выбор: уходить или оставаться в шоу, она не решалась спросить Питера о том, что он думает до самого последнего момента. - Дженна? – спросил Питер после того, как она не ответила. Казалось, девушка настолько далеко, что даже Тардис не смогла бы её вернуть. Она посмотрела в пол где-то между носками её туфель и ужасным серым напольным рисунком. Её голос был мягким, болезненным и наполненным поражением. - Это что-то изменит? Изменит ли? Мог ли он остановить её, когда единственной причиной для неё могло быть только его признание? Дженна улыбнулась с горьким осознанием. - Видишь? Ты можешь многое сказать, не имея ничего в виду. Как грустно это, Питер? И как печальнее сказать мало, имея в виду всё? Слова забавны, не правда ли? Она не смогла спрятать саркастичную усмешку. - Ты так плохо обо мне думаешь, если поверил в то, что я не знаю? Ты серьёзно думаешь, что я решу обернуть твоё признание против тебя? Насколько я, по-твоему, глупа? – она неожиданно разозлилась. – Ты думаешь, я не знаю, когда твоё сердце лжёт? – она подумала об этом и увидела, как он сопротивлялся последнему предложению тоже. - Где больше всего лжи, - добавила Дженна. Она произнесла это в большей степени для себя, но при этом могла заметить, как изменилось его лицо при этом. Питер теперь был поставлен в тупик, он не знал, что делать или говорить. Мужчина чувствовал внутри гнев. - Ты не видишь, что делает твоё…упрямство? – он немедленно понял, что это было нечто, что не стоило говорить так громко. - Так значит, теперь это моя вина? - она подошла к нему, разглядывая. Теперь она стала настоящей грозой. Её глаза заслезились. В любую минуту она готова была расплакаться. Он немного отступил, предлагая ей белый флаг. - Я думаю, мы оба виноваты. - Да? – она не собиралась сдаваться. Она пришла за победой или поражением, что-то среднее её не устраивало. – Значит, я должна извиниться за то, что у меня есть сердце, есть чувства? За.. ох, мать твою! Разве ты не понимаешь? – и первая слеза покатилась по её щеке. Это разбило его сердце, точнее ту его часть, что ещё сохранилась целой. Он не знал, что сказать. Его руки очертили воздух, приглашая её к себе, как тогда. До того, как разрушилась их дружба. Дженне не хотелось ничего большего на свете, чем просто оказаться в его руках, плача, пока в ней не останется ни одной слезинки. Итак, решение было принято. Она не могла оставить это на самотёк, будто бы ничего не было. Если для него было нормальным играть с ней так, и даже если бы это было неправильным чувствовать такое. Возможно, она могла бы справиться, если бы он признался во всём давным-давно, тогда они, вероятно, могли бы найти способ справиться с этим. - Знаешь, да, я хочу, чтобы ты остановил меня, - она смахнула пару слезинок. – Но знаешь, что ещё? Теперь я рада, что ты этого не сделал, потому что я снова бы проиграла тебе, позволила бы уйти, потому что ты дорог мне. Ты почувствовал бы себя лучше, а я несчастнее. Он глубоко вдохнул и ощутил боль в лёгких. - Так ты сейчас нормально себя чувствуешь, потому что несчастны мы оба? Она закрыла глаза, когда саркастично усмехнулась, стискивая губы. Боль физическая не была сильнее эмоциональной. - Ты так ничего и не понял, да? – она обернулась, направившись к двери, думая, что сказать напоследок. - Дженна! – Питер сделал несколько шагов за ней. И это придало ей сил. Немного, но всё же. - Уходи! – она подняла указательный палец, положив другую руку на дверь. – Иди. Куда. Подальше. Дверь хлопнула с глухим звуком, когда Дженна ушла. Возможно, на следующий день Питер сообщил бы, что дверь в его трейлер захлопнулась и сломалась. Он сказал бы, что случайно ударился об неё. И только боль в его руке напомнила бы ему правду.