Вера в истину

Обломки моего прошлого продолжают преследовать меня, Они никак не оставят меня в покое. Мне все еще кажется, что это какая-то тайна, Быть может, это сон? Ozzy Osbourne "Дорога в никуда", (Road to Nowhere) Дафна прижалась спиной к холодной колонне, опуская флейту. "Это не Меф! – твердила она себе. – Не Меф! Но, как освободить Мефодия от того, другого, так прочно связанного сейчас с ним? Не причинив ему вред, не подвергнув его опасности со стороны стражей мрака?" Но теперь, она во чтобы-то не стало должна защитить его, Мефа, но не Стража Хаоса. И если сейчас они неразделимы, то нужно найти способ преодолеть выходца их Хаоса. Она нашла глазами Ирку и Матвея, которые находились в противоположной ей стороне. Сказать им? Но в этот момент арбалетный болт врезался в колонну, там, где секунду назад была ее голова. Один из стражей, обозленный тем, что ему не удается достать Мефодия, выстрелил в Дафну из арбалета, посчитав, что она тоже неплохой трофей. Дафна ответила стражу маголодией, укрываясь за колонной. В последний момент мужчина успел увернуться, и, сверкнув глазами, скрылся среди остальных стражей. Девушка кинула быстрый взгляд на то место, где находился Мефодий. Он с легкостью отражал атаки стражей мрака, не смотря на их численность. Казалось, что Меф откровенно наслаждался этой битвой, умело играя свою роль в этом большем спектакле. Он подпускал стражей мрака к себе близко, притворяясь, что вымотан и ослаблен, но в мгновение раскидывал их, как кегли, словно насмехаясь над их беспомощностью перед его силой. Дафна решила подобраться ближе, стараясь обогнуть стражей, которые пытались безуспешно пытались окружить Буслаева. Она побежала, пригибаясь, чтобы не попасть под случайный удар. Неугомонный страж с арбалетом, остаточно решивший избрать ее своей жертвой, снова выстрелил. Девушка увернулась, понимая, что сейчас, когда она оказалась на открытом пространстве, ей негде спрятаться. Болт, летевший на нее, пронесся в паре сантиметров от ее тела и, пролетев еще некоторое расстояние в воздухе, внезапно развернулся и стал преследовать ее. "Заговоренный", – отстранено подумала Даф, тщетно пытаясь вспомнить маголодию против заговоренного оружия. Она, не прекращая движения, поднесла флейту к губам и сыграла самую короткую маголодию, которую знала. Тяжелый арбалетный болт превратился в ромашку с ассиметричными лепестками, которая шлепнулась ей на плечо. Дафна смахнула цветок на пол и шмыгнула за массивную вазу с цветами, как раз вовремя, так, как новый болт врезался в вазу и застрял в ее каменой поверхности. Девушка осторожно выглянула из-за вазы, держа флейту на поготове. Стража с арбалетом она не увидела, возможно, он стрелял из какого-то укрытия, или же потерял к ней интерес. Она уловила на себе чей-то пристальный взгляд, ее глаза встретились с глазами Мефодия. В них читалась насмешка, он рассматривал ее оценивающе, так смотрят на красивую вещь в антикварном магазине, прикидывая, сколько она будет стоить. Дафна содрогнулась, будто ее обдало холодом, напоминая себе, что это не Меф, а тот, чужой ей. Губы Буслаева растянулись в полуулыбке, он скосил глаза в сторону, укоризненно покачав головой. Даф проследила, куда он смотрит, и увидела стремительно приближающийся арбалетный болт. Времени на то, чтобы сыграть маголодию не было, невероятным усилием девушка сделала рывок, уходя в сторону. Левое плечо вспыхнуло болью, болт успел задеть его и вонзился в одну из ваз. Дафна упала на пол, перекатываясь за колонну, и закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Она зажала рану на плече рукой, отметив, что еще легко отделалась. Но он! Он ничего не сделал, чтобы спасти ее, предупредить, защитить. Но это не Меф, он никогда бы не позволил этому случиться! Эта холодность, равнодушие жгли ее больше, чем боль. Дафна встала на ноги, поднося флейту к губам, сосредоточилась, чтобы вспомнить маголодию. Ей нужно было сотворить щит, чтобы подобраться ближе к Мефодию, спасти его… От стражей мрака, Стража Хаоса. Вернуть того человека, которого она любила. ********************************************************** Ирка сильнее сжала руку Матвея, который перестал отражать попытки нападения на Буслаева. Он ответил ей решительным взглядом. – Это уже не он, не тот Меф, которого ты знала, – сказал он тихо, – Ты знаешь, что мы должны сделать. – Нет! – в глазах Ирки металось отчаяние. – Нет! Девушка не могла вымолвить больше ничего. Сознание требовало необходимости действовать, но она не знала как, ведь события разворачивались так быстро… Багров схватил Ирку за руку, в которой она держала рунку. – Нет! – Ирка вырывалась. – Ты хочешь, чтобы мы позволили Мефу умереть! Матвей прижал девушку к себе. С его лица не сходило упрямо-решительное выражение. – Мы не позволим ему умереть, – некромаг устало прикрыл глаза, понимая тщетность своих слов. – Мы просто не будем вмешиваться. Его голос слегка дрогнул, когда Ирка с ужасом заглянула в его глаза. Свет в зале, то вспыхивал, то гас, магические камни непрерывно мигали, как испорченные фонари. Меф раскинул руки, высвобождая темную силу Кводнона. Сквозь его пальцы струилась чистая энергия, сотканная из белых и темных нитей магии. Стражи мрака заняли наступательные позиции, несколько из них пытались восстановить Магическую сеть, но происходило нечто странное: сила не подчинялась своим хозяевам, словно нечто блокировало ее. Вильгельм Завоеватель злобно сверкнул глазами, прикрикивая на своих подчиненных. Он скосил глаза на трон и скрипнул зубами. Горбун, как всегда, поспешил убраться с поля битвы. Багров все еще держал Ирку в плену своих объятий, просто, чтобы она не мешала… Чему? Убийству того, кто еще недавно был ей дороже, чем он сам? Он осознал, насколько был мелочен в своей ревности, в своем желании остаться для Ирки единственным, завоевать ее любовь любыми способами. Что он сейчас делает? Правильно ли поступает? Что, если он совершает ошибку? Чудовищное решение, которое питает лишь дурацкая ревность, гордость, низкое желание отомстить, отомстить за то, что Она его любила, что Она сейчас тревожиться за Буслаева? Глупо! Подло! Низко! Мерзко! Багров стиснул кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Что это? Его острое зрение уловило движение за колонной – осторожное, крадущееся, насторажующее. Быстрое движение руки того, кто скрывался в тени. Ирка почувствовала, как Матвей дернулся, как от удара током, он оттолкнул девушку. Блеснувшая в случайном луче света сталь, бесшумно скользнула в воздухе, рассекая пространство. Некромаг бросился наперерез клинку, летящему в спину Мефодия. ************************************************************* Сознание мучительно сдавило тисками, его глаза видели, как один из стражей, противно ухмыляясь, целиться в Дафну из арбалета. Нет, только не она! Попытка вырваться из под чужого контроля. Кипящая боль внутри, одна единственная мысль – "Спасти Дафну!" Сознание разрывается на тысячу осколков, впиваясь пиявками в душу. Осознание того, что он не успевает, режет, как раскаленная сталь клинка. Свист воздуха в ушах, приближающаяся опасность, неумолимая и беспощадная. Дафна падает, она за колонной. Что с ней? Только не это! Последнее усилие высвободиться. Вспышка боли, ослепившая его. Бежать, бежать к Дафне, пока еще не поздно! Она жива, жива! Меф почувствовал, что вновь может управлять своим телом. В его глазах плясали черные точки, он невидящим взглядом смотрел перед собой, будто человек, потерявший опору. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Направление… Где? Где она? К ней… Бежать…Неверный шаг вперед. Не упасть, не сейчас. Какая слабость… Нет, только не сейчас, он должен быть сильным… Ради Дафны. ************************************************************** Щит был готов. Дафна набросила его на себя и выбежала из-за своего укрытия, чувствуя нарастающую боль в поврежденном плече. Выпущенный стражем арбалетный болт глухо стукнулся об щит, но защита выдержала. – Меф! – крик застрял в горле, словно что-то сдавило ей горло. Это он, настоящий. Не хватает времени. Стражи близко. Он уязвим, ему нужна помощь, ее защита. Почему все время мигает свет? Щит не сможет оградить его от всех стражей. Но нужно попытаться, она обязана это сделать. Дафна рывком сдернула свой щит, кидая его в сторону Мефа. Щита было недостаточно, он растянулся с одной стороны, оставляя незащищенной спину Мефодия. Маголодия за маголодией. Матвей? Куда он? Атака стража с арбалетом. Как не вовремя! Отражение атаки. Матвей? Матвей! Нет!!! Бешеный стук сердца. Бег. Лицо Ирки… ************************************************************ Матвей выставил руку вперед, пытаясь остановить кинжал, который неизбежно должен был пронзить тело Мефодия. Мимолетные мысли отбойными молотками стучали в его голове. Он видел все, будто в замедленной съемке, и вдруг отчетливо осознал, что его магия не подчиняется ему, а он лишь хотел защитить?.. Кого? Соперника? Недруга? Или просто человека, который сейчас не представляет, что он на волоске от гибели? Было поздно раздумывать, он уже ничего не мог сделать…ничего… "Слишком поздно", – мелькнула мысль, прежде, чем… Летящая сталь врезалась в плоть некромага, он почувствовал, как вспыхнуло тело от боли. "Как холодно… – подумал Матвей, содрогнувшись, до его ушей донесся пронзительный крик. – Ирка…" Ирка побежала к нему, совершенно не опасаясь, что стражи мрака могут напасть на нее. Неважно, все теперь неважно… Все произошло так быстро…а она…не смогла…Ирка ненавидела себя в эту минуту. Из-за нее, все из-за нее… Она рухнула на колени перед лежащим на полу Багровым, на его рубашке расплывалось кровавое пятно. Сердце девушки бешено застучало, она плакала. Слезы катились по щекам и падали на мертвенно-бледное лицо Матвея. Она всхлипнула и прижалась лицом к его щеке. Он выглядел таким безмятежным, спокойным, умиротворенным, лишь только в открытых остекленевших глазах застыло выражение той упрямой решительности, которую знала только Ирка. Было слишком поздно. Она не могла уловить даже едва слышного дыхания, ни малейшего биения сердца. – Нет, не умирай! – Ирка все еще не могла поверить в это, судорожно сжимая руку некромага. – Ты не можешь, правда? Слышишь, только не умирай! Я люблю тебя, слышишь?.. Девушка уткнулась в грудь Багрова, безутешно рыдая. – Поздно, – раздался рядом дребезжащий старушечий голос. – Он мертв. Ирка вздрогнула и открыла глаза. Перед нею стояла Аида Плаховна. Она задумчиво застыла, грустно глядя на тело Матвея, распростертое на полу. В ее глазах читалось неподдельное чувство. Девушка тревожно оглянулась. Обстановка изменилась. Вокруг было темно и не было видно ничего, но странно, она четко видела неподвижного Багрова и Аиду Плаховну. – Где мы? – спросила она, и ее голос эхом разнесся в пространстве. – В моих владениях, – старушка обвела взглядом все вокруг. Она казалась, как никогда серьезной. От ее прежних ужимок и приговорок не было и следа. Мамзелькина потянулась к косе, проверяя, легко ли она вынимается. Ирка встала и выпрямилась, решительно глядя на Аиду Плаховну. – Вы не заберете его, – в ее глазах полыхнул гнев. – Я вам не позволю. Менагер некроотдела печально покачала головой, опираясь на свое орудие труда. – Все имеет свою цену, – взгляд старушки с косой затуманился, казалось, она искренне сожалеет о том, что должна сделать. Ирка устало опустилась возле Матвея и обреченно спросила: – Значит, вы все знали с самого начала? – Никому не дано знать наверняка, – Аида Плаховна присела рядом с Иркой. – Что вам нужно? – Ирка с болью смотрела в мертвые глаза Багрова. – Если вы хотите отобрать мои ноги… пусть… если вам нужна моя жизнь… пусть… Каждое слово давалось ей с большим трудом, в горле будто стоял ком, сердце глухо отстукивало удары, вновь и вновь напоминая, что сердце того, кого она так любила, больше не бьется. Девушка была в отчаянии, она умоляюще схватила Аиду Плаховну за руку, но та лишь мягко отстранила ее, снова участливо покачав головой. – Его срок истек, а твой еще не вышел, – старушка пристально посмотрела на Ирку. – Без Камня Пути он стал уязвим. Он много лет избегал смерти и вот она его настигла. Смертный человек, возомнивший, что встретит спокойную старость рядом с любимой. Некромаг, но все же человек. Всего лишь человек… Аида Плаховна подалась вперед и нежно провела рукой по волосам лежащего парня. Ирка тревожно наблюдала за ней, но в движениях старушки не было угрозы, лишь нежность и затаенная грусть. – Так похож… – пробормотала она, видимо, не отдавая себе отчета в том, что произносит это вслух. Ирка удивленно взглянула на старушку, она выглядела сейчас такой… обычной. Девушка хотела задать вопрос, но лицо Аиды Плаховны вновь приобрело строго-серьезное выражение. – Ты готова на все ради него, не правда ли? – Мамзелькина зорко смотрела на Ирку, ее глаза странно блеснули. Ирка сквозь слезы взглянула в лицо Аиды Плаховны и кивнула, бережно сжимая руку Багрова, будто бы она могла внезапно выскользнуть из ее рук, рассыпаться прахом. – Ты должна мне добыть Перстень Истины, – старушка нервно отстукивала дробь на рукояти косы, напряженно глядя на Ирку. – Артефакт на пальце у Буслаева. – Зачем? – Ирка мучительно осознала, что какой бы не была цель старухи с косой, она все сделает ради Матвея. – Зачем он вам? – Я могла бы ничего не говорить тебе, но я расскажу, – взгляд Аиды Плаховны устремился вдаль. – Это длинная история, но мы с тобой никуда не спешим. – Я ведь не всегда было смертью. Некоторые воображают, что я родилась уже старухой с косой и пламенным желанием кого-то укокошить, – Мамзелькина горько улыбнулась. – А ведь я когда-то была молодой и красивой. Лицо старушки просветлело, она мысленно уходила вслед за своими воспоминаниями. – Я была обычной смертной девушкой. У меня были родители, младший братишка… Похожий на твоего Матвея… Я любила одного мужчину, и он любил меня больше жизни. Он был стражем света. Мы были юны и безрассудны. Наша любовь принесла скорые плоды, я поняла, что жду ребенка. А он... Он слишком изменился, стал чужим, безразличным… И я скрыла от Астинуса то, что у нас будет сын. А позже… позже он приходил и просил прощения, снова и снова, а я просто не могла его простить, хотя он и уверял, что был не в своей власти. Я сказала ему, что больше не хочу его видеть. И он ушел, ушел навсегда с моей жизни… Странно, но я вздохнула легче, хотя не раз еще вспоминала свою первую любовь. Я назвала ребенка в честь братишки. Но…потом, когда моему сыну был только год, случилось несчастье, и уже ничего не могло быть как прежде. Мы с братом ехали в карете, но внезапно лошадь понеслась вскачь, видимо, увидела змею… Кучера снесло со скакуна, и карета осталась без управления. Она врезалась в дерево, брат сидел слева… Именно туда пришелся решающий удар…У него были сильные повреждения, а меня почти не задело. И тогда я увидела Ее. Она выглядела точно так же, как и я сейчас. Странно, я сразу поняла кто передо мной. Я умоляла ее не забирать его. И тогда она предложила сделку – его жизнь в обмен на то, что я займу ее место. Так все и случилось. Мы поменялись телами и она ушла. Теперь я вечный менагер некроотдела, а она… жила моей жизнью, заботилась о моем ребенке, и я сама пришла забирать ее. Когда она умерла, на ее губах была улыбка. Аида Плаховна замолчала. – А ваш брат? – осторожно спросила Ирка, пораженная рассказом Мамзелькиной. – А что он? – на губах Аиды Плаховны блуждала печальная улыбка. – Он женился, у него появились дети. Умер от старости. Когда я пришла за ним… когда его время вышло… я не могла ни обнять его, ни сказать ему что-то ласковое… Это было больно. И это была моя цена. Старушка съежилась, по ее лицу пробежала судорожная гримаса. Ирке стало жаль ее, она успокаивающе положила руку на сухонькое плечо Мамзелькиной. Аида Плаховна остро сверкнула глазами на девушку и прошипела: – Не надо меня жалеть. Я сама во всем виновата. Меня нельзя жалеть, понимаешь? Ирка непонимающе взглянула на нее. – Вспомни, – голос старухи стал вкрадчивым. – Разве я не предлагала тебе поработать смертью за меня? Совсем ненадолго? – Ненадолго… – Ирку внезапно осенило. – Все правильно, – кивнула Мамзелькина. – Обратный обмен невозможен. "Ненадолго" не было, существовала бы лишь вечность. Ирка содрогнулась. – Почему вы все это мне рассказываете? Почему сейчас? – Может быть, потому что пришло время, может быть, мне тебя жаль, а может быть, все потому, что твой Багров так похож на Сеню… Девушка поняла по тому, как Аида Плаховна произнесла это имя, с особой нежностью и теплотой, что так звали брата Мамзелькиной. И, вполне возможно, что и ее имя было совсем другим… Ирка видела, как старушка сглотнула и отвернулась, ее взгляд блуждал в пространстве, словно она видела больше, чем то, что окружало их. – Я запомнила его таким, – Аида Плаховна провела ладонью по лицу Багрова, закрывая ему глаза. – Мертвым. Ирка вздрогнула, по ее спине вверх-вниз пробежал холодок. – Я должна была все забыть, все о своей жизни, – Мамзелькина прикрыла не секунду глаза и вновь их открыла. – Свое имя, своих друзей, родных…брата. И я пыталась… А сейчас… все снова проносится перед глазами, словно в моем сознании была стена и теперь она разрушена. Лицо брата… Старуха быстро взглянула на девушку, по ее лицу пробежала гримаса отвращения, отвращения к самой себе. – Ты жалеешь меня, – горько сказала она. – Не отрицай это. Я кажусь тебе жалкой, слабой, но это не так. Мамзелькина выпрямилась, ее сухощавая фигура в черном балахоне, отчетливо выступала из окружающего мрака. – Знаешь, что я могла бы сделать? – ее голос ожесточился. – Так, как было со мной. Знакомая история, правда? Мы меняемся местами, а он будет жить. А ты…что ж, у тебя будет много времени – вечность. Тысячи, нет, миллионы, миллиарды смертей впереди. Что же ты молчишь? Ты бы согласилась, не так ли? Ради него? Можешь не отвечать, я все вижу по твоим глазам. Старушка взяла косу в руки и стремительно оказалась возле Матвея. Ирка заслонила некромага, пытаясь призвать рунку, но в нее ничего не вышло. – Одно прикосновение – и его уже не вернуть. Сейчас он в подвешенном состоянии. Между жизнью и смертью. Знаешь, я не поступлю с тобой так жестоко. Тебя не ждет такая же судьба, как у меня. Добудь мне Перстень. Девушка напряженно взглянула в глаза Мамзелькиной и увидела лишь холод, пронизывающий насквозь. – Я сделаю это, но мне нужно знать, зачем вам артефакт, – Ирка выдержала длинный испытывающий взгляд, который послала ей Аида Плаховна. – Вы так и не ответили мне. – Ты сильнее, чем кажешься, – старуха удивленно приподняла брови. – Спорить со смертью не каждый может. Она хрипло засмеялась, ее смех гулко разлетелся в пространстве. В Ирки внутри похолодело, сердце сжалось испуганным комочком, разрываемое тревогой за Матвея и долгом. Она пыталась быть твердой, пыталась быть бесстрастной, бесстрашно смотреть на Аиду Плаховну. Но Матвей… Она не может потерять его… Пустое существование, когда она больше не услышит его голоса, не ощутит его прикосновений, его взгляда… – Я расскажу тебе, – Мамзелькина снова стала серьезной. – Мою историю ты теперь знаешь. А что было дальше, слушай. Я не могла отречься от всего, что было там на земле. Я следила, как рос мой ребенок, а позже и его дети, внуки… Равнодушно наблюдала, заталкивая ненужные чувства в темные закрома памяти. Обычные жизни, наполненные заботой о семьях, служению свету... Вейнус, страж света, потомок моего сына, он предал свет, переметнулся к мраку. Что мне было до этого? Ничего, если бы я не узнала одну вещь. Вейнусу нужна была Книга Истины. Он должен был ее уничтожить, тогда бы он освободил того, кто на самом деле был отцом моего сына, его далеким предком. Стража Хаоса, первоначальную сущность, связанную с артефактом. Когда узы были бы разрушены, Страж обрел бы полную силу, смог добиться своей цели. Но Вейнус повел двойную игру, рассчитывая провести всех. Он хотел, притворившись предателем, завоевать доверие мрака, и он думал, что его благие намерения оправдают его потом перед светом. С детства он видел зло, которое причиняли люди друг другу: жестокие убийства, грабежи, моральная деградация… И он искал ответ, как бы все изменить, сделать мир лучше, добрее. Наивные мечты наивного дурака. И ему предоставился шанс, за который он сразу же ухватился. Если бы в его руках оказалась Книга Истины, он смог бы воспользоваться нею так, что артефакт, подпитываемый его верой, изменил мир, так, как он этого желал. Вейнус хотел сотворить свою истину, где люди тянулись к свету и жили правильно. Он не задумывался, что его утопический замысел может пошатнуть основы равновесия мироздания. Без зла не может существовать добро, а без добра зло. К счастью, его затея не удалась, и Книга Истины оказалась под охраной света. Теперь этот дурак намерен заполучить Перстень Истины, который помог бы ему найти книгу в Эдеме. Глупо, ведь его стражи света разыскивают его, а к Книге приставлена усиленная охрана. Может случиться, что он добудет артефакт, и тогда случится катастрофа, что именно трудно предсказать, но это нарушит равновесие и последствия… Аида Плаховна замолчала и нахмурилась, задумавшись. – А если его схватит охрана светлых, он будет осужден, – продолжила она. – Предательство, посягание на извечное равновесие… Обвинение будет серьезным. А Вейнус всего лишь неопытный, глупый мальчишка, не понимающий, что он творит. Ее голос дрогнул, в нем сквозила грусть и какая-то почти материнская забота. – Он не заслуживает той строгости и жесткости мер, которые к нему, безусловно, применят. К предателям везде относятся одинаково. Я не хочу, чтобы он страдал. Он не только потомок стража Хаоса, от которого в него практически ничего не перешло, но и мой с Астинусом. – А Астинус знает, что вы… – Ирка боялась договорить вопрос до конца. – Нет, не знает, – Мамзелькина покачала головой. – И никогда не узнает. Старуха метнула на Ирку зоркий взгляд. – Поклянись, что никому не расскажешь, о чем мы здесь говорили. – Клянусь, – девушка сглотнула, понимая, что ей придется солгать друзьям. – Впрочем… – Аида Плаховна задумчиво посмотрела на Ирку. – Можешь говорить обо всем, кроме того, что касается меня и Астинуса. А теперь – тебе пора выполнять свое условие. – Но… – Ирка вспомнила слова Эссиорха о Перстне Истины. – Хранитель говорил, что Перстень невозможно снять, пока он не выполнит свое предназначение. – Он выполнит, – твердо сказала старушка, – И ты принесешь его мне. Нет, пожалуй, я сама приду за ним. Не сегодня, позже. – Но почему вы сами не… – девушка запнулась. – Не могу, – на губах Аиды Плаховны появилась горькая улыбка. – Никто больше не должен знать мою тайну. И знаешь… Не осуждай меня, ведь не я послала клинок, пронзивший Матвея, я всего лишь исполняю свои обязанности. – Кто это сделал? – на лице Ирки появилось ожесточенное выражение. – Я не могу тебе сказать, хотя… пусть. Аида Плаховна провела рукой в пространстве, очерчивая проем портала, который засветился синеватым светом. Она поманила девушку рукой, а сама повернулась и пошла прочь, в темноту. – Вы не ответили! – крикнула Ирка вслед Мамзелькиной. – Виктор, – прошелестел голос старухи, ее фигура таяла во мраке. – Виктор Шилов. Ирка непроизвольно сжала кулаки, но справилась с собой, и опустилась на колени перед Багровым. Она наклонилась и поцеловала некромага в мертвенно-бледный лоб. "Какой холодный, – отстраненно подумала она. – Он всего лишь хотел защитить Мефа". – Я люблю тебя, – шепнула Ирка на прощание, не надеясь, что он услышит ее, и шагнула в портал. **************************************************************** Прасковья решительно высвободила руку от вцепившейся в нее блондинки, и поднялась. Прошло уже довольно времени, после того, как она здесь находилась. Бесконечная болтовня красоток уже порядком утомила ее, их напыщенный вид, пустой треп и дурацкие вопросы, на которые она отвечала неохотно, наскучили. – Но тебе нельзя туда идти, – уверяла ее блондинка, умоляюще глядя на нее. – Ну, пожалуйста, останься здесь. Разве нам не весело вместе? Девушки собрались вокруг Прасковьи, уговаривая ее никуда не ходить. Наследница мрака гневно сверкнула глазами. Хрустальная, искусно выполненная роза, что находилась рядом с ней, разлетелась осколками. Несколько девушек испуганно вскрикнули и подались назад. – Не смейте мне приказывать! – Прасковья использовала как рупор блондинку, которая стояла рядом с ней. – Я пойду туда, куда хочу! – Послушай, детка, – обратилась к ней рыженькая Хэлис, которая танцевала недавно с Мефодием. – Никто тебе не приказывает и не удерживает. Но ведь ты сама знаешь, что мужчинам не следует мешать, когда они развлекаются по-своему. Поэтому мы дружески предлагаем остаться, а уж поверь, мы найдем, чем тебя занять. Любой каприз. Все, что захочешь. – Я хочу обратно на бал, – Прасковья предприняла попытку выбраться из круга девушек, обступивших ее. Рыженькая схватила ее за запястье, больно впиваясь ногтями в кожу. – Не советую, – ее губы растянулись в притворно-любезной улыбке. Прасковья разозлилась, настойчивые попытки задержать ее, выводили из себя, наводили на определенные подозрения. – Отпусти, – прошипел голос Прасковьи в голове у Хэлис. Рыжая разжала руку, схватившись за виски, она осела на пол. Две девушки поддержали Хэлис, опасливо косясь на наследницу. Несколько хрустальных деревьев брызнули осколками в разные стороны, заставляя прятаться от осколков. Прасковья гордо вскинула голову, обводя взглядом замерших девушек, словно спрашивая, кто следующий. Встретив со всех сторон испуганные взгляды, она прошествовала к двери. Теперь на ее пути нет препятствий. Наследница потянулась к рычагу, который открывал потайной ход в зал. Он был за одной из картин. Ей нужно, чтобы никто не заметил ее появления. Здесь происходило нечто странное, Прасковья была намерена выяснить, что именно. В любом случае, это очень ей не нравилось. Девушка в алом платье прошла по коридорчику. Она нажала на еще один рычаг и картина отъехала. Первым, кого она увидела, был Виктор, стоящий за колонной. На его лице отразилась растерянность и досада, оно вспыхнуло злобой, в руках Шилова Прасковья увидела блеснувший лезвием кинжал. А потом… ей понадобилось лишь пара секунд, чтобы понять, что происходит, и в кого Виктор намерен метнуть клинок. "Одно движение – и он труп, – подумал Шилов, скрипнув зубами. – Он был бы уже мертв, если бы этот дурак не бросился наперерез. Случайная ненужная жертва. Но я не виноват, он сам, я не хотел! Но сейчас я исправлю свою ошибку. Сила Кводнона будет моя и Прасковья…моя." Это придало ему уверенности, Виктор взметнул руку вверх и… ощутил, как кто-то крепко ухватил его за запястье. Попытка вывернуться, быстрый поворот головы. Ее глаза, пылающие негодованием. Неужели она видела все? Видела ли она, как он убил беднягу, который подставился под удар? Знает ли она, кого он хотел лишить жизни? Она его теперь не простит, никогда! Взгляд, как жжет ее взгляд! Клинок глухо стукнулся об пол. Куда спрятать глаза? То, как она смотрит на него невозможно вынести. Она не должна была это увидеть, он не должен был допустить! Прикосновение тонкой руки к его руке. Виктор поднял взгляд на нее, в нем читалось сожаление. Что? Не может быть! Прасковья плакала. Слезы катились по ее бледным щекам, губы дрожали. Он неуверенно обнял ее и нежно поцеловал в макушку. Прасковья не противилась, ее плечи вздрагивали в беззвучных рыданиях. Внезапно она выпрямилась и резко отстранилась от Виктора. Он прочел в ее глазах ярость, не на него, как не странно, на тех, обступающих Мефодия со всех сторон. Вазы в зале, разлетались осколками, градом обсыпая стражей мрака, по колоннам пошли трещины, но они выдержали. Украшения из магических камней падали со всех сторон, вспыхивая зеленым колдовским светом. Стражи мрака бросились врассыпную, спасаясь от разрушительной энергии. Вильгельм Завоеватель кинул взгляд на фигурку девушки в алом платье. "Глупая девчонка! Она не знает, что творит" – подумал он, ныряя за колонну. Виктор побежал к Прасковье, пытаясь остановить ее. Холодный порыв воздуха, неведомо откуда взявшийся, хлестнул его по лицу, он выкрикнул ее имя, но она, казалось, не слышала. Вдруг Шилов ясно понял, что ему нужно увести наследницу отсюда, пока она не оказалась в опасности, пока не случилось нечто плохое. Что именно, он сам не знал, но явственно ощущал. Он видел, как девушка шагнула в сторону Буслаева, разбрасывая стражей, мешавших ей. Но Мефодий…он неподвижно стоял, похожий на бледную статую, его глаза были закрыты. Внезапно Виктор заметил, как рука парня пошевелилась, голова запрокинулась вверх, как у безвольной куклы, глаза широко открылись, черные, похожие на темные провалы. Через его пальцы пробежали огненные искры энергии. Если он навредит Прасковье… Нет, этого не должно случиться! Виктор схватил Прасковью за руку, разворачивая к себе. – Нам нужно уходить! Сейчас! Ее глаза полыхнули гневом, лицо исказилось в страшной гримасе. "Не смей мне приказывать!" – ее голос громко звучал в его сознании, причиняя невыносимую боль. Сильным порывом Виктора отбросило назад. Удар об стену. Боль. Темнота. Осознание, что это она, она его… О, нет, ведь она не могла, она не убила его! Кровь, кровь на мраморной поверхности. Прасковья оказалась рядом с ним, бережно приподнимая голову Виктора, со страхом понимая, что он может… Но нет, он жив, жив! Девушка нежно провела ладонью по волосам парня, зажимая второй рукой рану на его затылке. – Прости, прости, – снова и снова шептала она, внезапно понимая, что может говорить. Она украдкой оглянулась, и, наклонившись, поцеловала Виктора в губы. Это был короткий поцелуй, Прасковья едва прикоснулась к его губам. Виктор не узнает, он без сознания, а она ведь никогда не расскажет ему об этом… Но он ей дорог, это девушка осознала лишь сейчас, теперь все будет по-другому… Алая вспышка ослепила всех вокруг, силовой волной их отбросило на стены. Пространство словно взорвалось, в воздухе вихрем завивались потоки горячего и холодного воздуха, сметая то, что попадалось на пути. ************************************************************* Дафна замерла, ошеломленная. Всего несколько секунд назад Матвей и Ирка были там, но они исчезли! Что происходит? Несколько ваз взорвались, осыпая ее осколками, потоком воздуха девушку бросило на пол. Из потолка сыпались каменные цветы, некогда служившие украшениями в зале. Девушка в алом платье, она шагала к Мефу, разбрасывая стражей. Прасковья! Но что с Мефодием? Она должна оказаться рядом с ним. Даф увернулась от чего-то, свалившегося рядом с ней, инстинктивно отпрянув в сторону. Свет в зале мигал, в разных местах зала вспыхивали зеленоватым сиянием магические камни. Становилось темнее, нужно было добраться до Мефа, пока не поздно, пока в этой суматохе и хаосе еще можно разобрать хоть что-то. Последний рывок, только бы успеть! Откуда взялся этот ветер? Меф! О, нет, лишь бы не было поздно! Она уже близко. Внезапная вспышка, холодный воздух в лицо, только бы устоять на ногах! Что это? Огненные линии сплетались в нечто, похожее на купол, затягиваясь широким кругом вокруг Мефодия, окружая его. Дафна прыгнула в неумолимо затягивающийся круг, сопротивляясь ветру, который относил ее прочь.