Это ещё не война

- Геката, солнышко... — начала она. Но тут же, сообразив, что говорит, зажала себе рот рукой. Это не помогло, потому что рассмеялась Геката, и так заразительно, что Маргарет не удержалась тоже. - Что? Что такое? - в палату вбежала растрёпанная мадам Помфри — похоже, она уже готовилась ко сну, и вытащила из волос половину шпилек. - Девочки, вы должны спать, а не стоять на ушах! Когда я разрешила вам находиться в одной палате, вы обещали вести себя хорошо! - Она назвала меня "солнышком", мадам, — объяснила Геката, переводя дух. - Очень мило, но в это время суток она никак не должна вас называть, Геката, - рассерженно отозвалась Помфри. - Стало быть, солнышком? Ох, девочки! Не слишком тонкий каламбур, правда ведь? И что это вас так разобрало? Кстати, профессор Флитвик осведомлялся о вас — особенно о вас, Геката. Боится, что вы пропустите важный материал. - Так, может быть, вы нас выпишете, мадам? - с надеждой спросила Маргарет. - Конечно, я вас выпишу. Когда сочту нужным. А теперь — спать. И чтобы ни звука отсюда до самого утра! - - - - Кажется, у тебя появилось прозвище. Что думаешь? - осведомилась Маргарет у подруги. - Ммм... Помфри считает, что каламбур недостаточно тонкий, - зевнула Геката. - Да, но сама она не сразу уловила смысл, - подмигнула Маргарет. - Мне больше нравился вариант с этим, как его... Филином Гекельбери. - Финном. Геккельбери Финн, - поправила Маргарет и исчезла под кроватью. Через минуту она появилась снова: в одной руке — тапок, в другой — укатившаяся вчера таблетка. - Но тогда мне пришлось бы называться Томом, а так звали Сама-Знаешь-Кого. Нас могут превратно понять. Том Сойер у вас не так знаменит, как его тёзка с фамилией на предыдущую букву алфавита. - Да ну их всех! Во главе с Известно-Кем, - Геката потянулась за расчёской. - Испортил нормальное имя. - Считаешь, именно мы должны начать борьбу за честь имени? При помощи магловской книжки? - Маргарет выразительно посмотрела на подругу, намекая на её предубеждения против всего, созданного не волшебниками. - Ой, убери эту мину со своего лица! - отмахнулась Геката. - Я уже согласилась, что у маглов есть занятные штуки. Но ты же сама понимаешь... - Ты даже не представляешь, сколько их — этих штук! - Маргарет не стала дослушивать, что именно ей следует понимать. - Кстати, ты говорила с родителями? Они отпустят тебя ко мне на летних каникулах? - Да, я говорила... - Геката заметно погрустнела. - Как тебе объяснить... - Давай как есть. - Ну, они против. Дескать, это небезопасно и всё такое... Может, мне удастся их уговорить на следующее Рождество! - бодрым голосом закончила Геката. Хотя Маргарет прекрасно понимала, что на самом деле думают родители Гекаты, она не стала развивать тему. Это была чистокровная семья, не разделяющая, конечно, радикальные идеи Пожирателей смерти, но с предрассудками. Мистер и миссис Прюитт были не в большом восторге от такой дружбы. Они не тиранили единственную дочь, предоставляя ей возможность самой выбирать — "и набивать шишки", так добавляла миссис Прюитт. Но — школа школой, а насчёт гостей в своём доме они были непреклонны, как и насчёт чужих домов, в которых их дочь могла бывать. Маргарет не пыталась настаивать. Во-первых, она надеялась, что их отношение переменится, когда они убедятся, что эта дружба — не на один день. Во-вторых, Маргарет опасалась, что усвоенные ей манеры, излишняя самостоятельность и жаргонные словечки в речи вряд ли приворожат таких людей. Профессор Снейп, допустим, никогда не спускал ей всяческих "круто", "кипеш", "обалдеть", которыми она разнообразила свою беседу. Маргарет всё равно продолжала так говорить — из чувства противоречия. Но в какой-то момент стало ясно, что Снейп победил: Маргарет сама внутренне осудила эту привычку. "Модная" лексика стала казаться ей неуместной не только в присутствии профессора, но и в принципе в английском языке.