Это ещё не война

Коул совершенно не помнил, какое объяснение было придумано для него родителями. Зная отца, он мог предположить, что тот ограничился скупым "это был враг". Никакой страшной кары за своеволие он тоже не помнил. Но, кажется, с того самого дня и до дня, когда он переступил порог дома семьи Ли на Сильверхилл авеню, он не чувствовал себя в безопасности. - ...Но я хочу в школу! Растрёпанный, в незаправленной рубашке, Коул сжимал пергамент с зелёными каллиграфическими строками. Сова, принесшая письмо, сочувственно склонила голову набок.  - Эта школа давно потеряла лицо, - сказала мать, вставая из-за стола; отец кивнул. - Подожди, Лорд займёт место, принадлежащее ему по праву. Тогда ты отправишься учиться с достойными сокурсниками.  - И у достойных наставников, - добавил мистер Кливен. - Да, только я тогда буду переростком! Какое мне дело, какие вокруг гении, если все будут смеяться надо мной! Стеклянные капли на люстре отозвались еле уловимым звоном. В неловкой тишине за приоткрытой дверью кто-то шмыгнул носом.  Коул пожалел, что повысил голос, правда, не настолько, чтобы просить прощения. Он, как, впрочем, и всегда, считал себя незаслуженно обиженным, и о проявленной дерзости жалел только потому, что боялся, как бы его не обидели по-серьёзнее, например, ремнём. - Коул. Ты только что выразил — или мне только кажется? — надеюсь, что так — сомнения в Силе и Мудрости нашего Повелителя?  Тишина из неловкой сделалась зловещей. - Купи мне палочку. Я хочу палочку, - ответил Коул. Мистер Кливен откинулся в кресле. Ему нравилось, что сын не из робкого десятка. - Хорошо. А теперь иди отсюда, - ответил он. В коридоре послышалось быстрое шлёпанье детских ног. Коул повернулся к двери, всё ещё не выпуская письмо: помимо волшебной палочки, там было перечислено много других замечательных вещей, положенных ему по возрасту. - Письмо оставь. Я напишу ответ. Коул вошёл в детскую. Эмили лежала на кровати лицом вниз. И всхлипывала. - Что-о случилось? - спросил Коул с интонацией "что ты опять ревёшь?", привычно присаживаясь около сестры. - Уйди, - проскулила Эмили. - Ненавижу тебя! Ты меня не любишь! - Почему не люблю? - грустно спросил Коул. - Не любишь! Ты меня бросишь и уедешь.  - Глупая, - сказал Коул, гладя её мягкие волосы, - я собирался выкрасть тебя с собой. Эмили вскочила, вытирая лицо рукавом. Глаза горели от восторга. - Клянёшься?  - Клянусь.  Дети скрестили руки между собой и, сосчитав до трёх, отпустили их. - Только что толку, - повесив голову, вздохнул Коул. - Они всё испортили! Они всегда всё портят. - - - В воскресенье утром отец объявил, что поведёт Коула выбирать палочку. Ему бы радоваться, но с каждой ложкой каши Коул всё глубже осознавал горечь своей потери. Палочка никак не могла уравновесить его утраченные мечты о чудесных коридорах, переходах, лестницах, об уютном каминном зале, о полётах на метле... И ещё... не вздрагивать больше от поворота ключа, не таскаться больше в жуткое поместье Малфоев... Эмили перестанет плакать по ночам. И они смогут играть после уроков, сколько захотят — во что захотят. Настроение его поднялось, когда они оказались в Косом переулке. Оживлённый переулок понравился Коулу сразу. Хотелось заглянуть в каждую дверь. Но отец широким шагом направлялся вперёд, и Коул едва успевал не терять из вида его спину. Так они достигли большого здания, украшенного колоннами, с широким крыльцом. Это был знаменитый гоблинский банк. Коул бывал здесь один или два раза, совсем малышом. Тогда ему казалось естественным, что все почтительно склоняются перед его отцом, но теперь какая-то неловкость поселилась в нём. Он понимал, что не все так уж восхищаются мистером Кливеном, многие откровенно побаиваются. Даже гоблин за стойкой отвёл глаза. И Коул чувствовал себя, скорее, одним из них, чем отпрыском своего отца, его плотью и кровью. Всё время, что они провели в банке, Коул думал, как будет лучше: сразу попросить сову или после того, как отец купит ему палочку. - - - - Нет. Весь оставшийся путь до дома проделали молча. Коул держал в руках заветный футляр, и всё же глаза у него были на мокром месте.  Эмили ждала его, но не встречала в коридоре. Она вообще всё реже подходила к родителям, особенно к отцу. А те, очевидно, не замечали этого. Найдя сестру в их любимом месте, Коул вместо приветствия покачал головой. Эмили серьёзно кивнула. - Ну и ладно, - сказала она. - Зато у тебя есть теперь палочка. Ты сможешь меня превратить в сову. - Наверное... - задумчиво проговорил Коул. - Но не прямо сразу. Помнишь, что было, когда я с палочкой деда сушил вещи?