В первый и последний раз

Сильнейшие есть, непобедимых - нет. Рано или поздно, чья - то звезда загорается ярче твоей, и кто - то уходит. Точно так же было и в его время, он победил Михоука и старый шрам перестал болеть по ночам, обещание было выполнено, цель достигнута, но его все равно одолевала тоска. Благо, будущий король не давал скучать никому, и радовался за всех сразу. И все было не так плохо, стремительно они шли к общей цели, он отстаивал свой новый титул в каждой битве, с каждым самоуверенным пиратом, но очень скоро начал скучать... Робин откладывает листы, исписанные мелким почерком, и гладит мечущегося в бреду Зоро по волосам. Тот нервно дергается под ее ладонью, затихает. - Сильнейшие есть, непобедимых нет, Зоро - сан, нет, Зоро... Чоппер доверяет ей сидеть с ним, присматривать и менять повязки, из нее хорошая медсестра, она и Луффи помогала лечить, и крови не боится, и способная, послушная, но самое главное - Робин приносит спокойствие. Просто сидит рядом, читает, иногда что - то рассказывает, заботливо, по - матерински гладит, и мечущиеся в бреду и горячке накама ее засыпают, убаюканные. Это ее особый дар, маленький доктор его уважает и понимает, доверяет ей. Зоро открывает глаза, хватает руками воздух и кричит, рвется куда - то, восклицает имя незнакомой ей девочки, потом Михоука, капитана, и многих еще... Ее не зовет, знает - рядом. Она осторожно прижимает его голову к груди, целует в лоб, успокаивающе перебирает короткие пряди волос, и шепчет что - то неразборчивое. Он смотрит на нее невидящими глазами, цепляется за нее, как утопающий, и неожиданно четко произносит: - Робин. Глаза его закатываются, тело расслабляется, а Нико сидит и плачет, теребит краешек бинта, в которых он весь, будто мумия, и убаюкивает его в своих руках. - Непобедимых нет...- как - то убито, и пришибленно шепчет она, утыкаясь носом ему в плечо, поправляя скинутое одеяло, и закрывая дверь лазарета. Чоппер смотри на нее своими умными оленьими глазами, и предчувствует беду. Капитан в задумчивости. Он сидит во главе стола, где Нами и Усоп кричат о мести, а глаза у них красные от слез. Санджи выкурил уже пачку сигарет за сегодня, после того, как проведал мечника. Он крепко стискивает зубы, и отворачивается к плите каждый раз, когда слышит очередную тираду о кровном отомщении. Маримо сам проиграл - и сам вернет себе все, когда очнется. Если очнется... Луффи мстить не хочет, вернее хочет, но не может, мужская честь Зоро не простит ему такого, сам Зоро не простит, он скоро встанет, обязательно встанет, и зубами вырвет у смерти свое нарушенное обещание. Луффи слышал, как мечник зовет по ночам ту девочку, Куину, извиняется, и кусает губы до крови. Зоро сильный, упрямо повторяет себе капитан, он выкарабкается. А от собственного бессилия уже тошно. Все кричат и беснуются, она не понимает к чему это, былого не исправить, поэтому Робин громко читает древнюю поэму о Беовульфе, чтобы заглушить их слова, не обидить ими Зоро, пусть не думают что он слабый. Археолог улыбается и держит себя в руках, а самой уже так страшно засыпать одной, в каюте, которую они делили вдвоем. Целая половина ее мира лежит в горячечном бреду, с воспаленными шрамами, а она только и может что держать его за руку, и читать, заглушая слова накама. Робин не будет плакать, она ведь тоже сильная. Робин будет отгонять от него смерть, сколько потребуется. Или принесет ее своими руками. Другой человек носит титул Зоро, она придет к нему ночью, Нико Робин дитя демона, сама демон, у нее восемь рук, и она принесет смерть всем, кто обидит ее близких, она станет возмездием, воплощение ненависти, она... Мечник протяжно стонет, шарит рукой по одеялу в поисках ее руки, археолог берет ее в свои ладони, и трется щекой о его руку, ищет ласки. - Вернись, Зоро, очнись пожалуйста... Не бросай меня... Слезы капают из ее глаз, стекают, горячие и соленые, по его руке вниз, огибая шрамы, теряясь где - то в одеяле. Чоппер приходит сменить ее, и осторожно протягивает ей солнечные очки, команда на палубе. Она надевает их, и благодарно улыбается, снаружи поднимается резкий сильный ветер. Капитан сидит на носу Санни, она приходит к нему. Луффи уже вырос, его летопись, путь становления королем, написана. Взрослый Луффи шмыгает покрасневшим носом, и прижимается щекой к ее коленям, вечно потерянный, вечный ребенок. Робин снимает с него шляпу, и лохматит непослушные волосы. Слезы исчезают в складках ее платья. В этот момент Зоро просыпается, и чувствует, что он мертв. Чоппер радостно кричит, капитан вскакивает и его шальной радостный взгляд греет ей сердце, но плохое предчувствие не отпускает. Археолог улыбается, и бежит быстрее всех, падает возле мечника, и прижимается к его сердцу, смеется, и преданно смотрит ему в глаза, всего секунды хватает, чтобы заметить, что - то не так. Все их накама счастливы, поздравляют и обнимают его, а в лице Зоро не дрогнул ни один мускул, и только такое страдание написано, что на душе у Робин сразу холодеет. - Зоро? - спрашивает она, а вокруг тишина, уши закладывает. Он поворачивается к ней, и все мыщцы шеи двигаются под кожей, а ниже плеч ничего, и не обнять он ее не хочет, ни друзей, только смотрит зло, и губы кусает. Санджи походит, стискивает зубы, и пинает его ногой в плечо, не сильно, но ощутимо. Вот только мечник даже не шевелится. Кок ошарашенно садится на край кровати и сверлит взглядом ботинки. - Парализован... - глухо выдыхает Чоппер. В глазах у Робин вновь собираются слезы, Ророноа смотрит на нее и взгляд его смягчается, становится жалостливым. Она смотрит на него широко открытыми глазами и отказывается верить. - НЕТ! Зоро, я приказываю тебе, я тут капитан, двигайся, не шути так! Луффи рвется к нему, сметая все, трясет его за воротник, лупит по щекам, а от мечника ни слова, только взгляд побитой собаки. - Двигайся же ты черт возьми!- капитан заносит кулак для удара и опускает его. - Прости... Луффи... - хрипло говорит Зоро. - Лучше бы я умер. Я тебя подвел. Больше он не говорит ни слова, отвернувшись и буравя взглядом стену. Чоппер силком выталкивает всех, одну только безутешную Робин оставляет, и садится у двери, не то чтобы сторожить, охранять скорее. Опускаются сумерки. - Зоро...- она тянется рукой к его щеке. - Ответь, любовь моя... - Раньше ты так не говорила. - хмуро откликается он. - Жалеешь меня? - Нас. - поправляет Робин. - Не жалей. Вся твоя жизнь впереди. Я оказался слабаком. - Нет, нет, нет...- она прикладывает палец к его губам. - Не говори так. - Я говорю правду, прими ее, или живи во лжи. - хмуро говорит Ророноа. - Уходи. - Я останусь с тобой! - восклицает Нико, обнимая его за шею, и прижимаясь ближе, сильнее, будто отнимут его. - Не отвергай меня. Зоро не отвечает. Робин глухо рыдает ему в шею, потом затихает, пригревшись, и засыпает. Он кусает губы от бессилия, по подбородку скатывается капля крови, он не может ни согреть ее, ни обнять, ни заставить уйти навсегда. Он потерял все, стал калекой, ничтожеством, и без них не выживет, а с ними не может, быть обузой, все его страхи осуществились и заживо сожрут его. Зоро закрывает глаза и проваливается в удушающую темноту. Куина зовет его по имени. Она выступает из темноты, ее шея вывернута под странным углом, а глаза печальные, щенячьи. Она подходит ближе и ближе, от нее веет могильным холодом, и разложением, куски кожи отваливаются на ходу, обнажая прогнившие мыщцы, утратившие свою форму, расползающиеся под кожей, как желе. - Зоро, ты выполнил обещание, ты можешь умереть спокойно, бедный, несчастный Зоро, Ророноа Зоро... Куина улыбается и хохочет, глаза у нее странно блестят, она крепко обнимает его, и поднимает взгляд вверх. От нее так холодно и жутко, но отвергнуть нет сил, он не может ничего сделать, он парализован страхом. - Я подожду тебя на небесах, Зоро. - хихикает Куина. - Увидимся. Зоро просыпается от собственного крика. Робин обнимает его, прижимается губами к виску, и шепчет, что все будет хорошо. Он тянется к ней, тяжело приваливается лбом к ее лбу, затихает. Желание умереть еще сильнее, оно пожирает его, ощущение своей беспомощности отравляет всю радость от пробуждения. Проходят дни, ничего не меняется, Лог Пос настраивается, к нему ходят, жалеют и утешают, достали. Робин молчит, ухаживает за ним, заменяет ему руки, ноги, иногда даже голос. Взаимопонимание между ними почти осязаемое. Зоро не хочет никого видеть, почти не говорит, а когда кто - то пытается до него дотронутся, кричит чтобы убирались. Археолог часто плачет тайком, но никогда не жалуется, выносит скверный характер мечника, и любит, не смотря на все. Робин улыбается, когда кормит его с ложечки, подтыкает одеяло, или целует на ночь. А его тошнит от этого, но виду не показывает, обижать не хочет. Как объяснить ей, что она не виновата, а виновна лишь его слабость, самоуверенность, гордыня... Дни проходят, ничего не меняется. Спустя 19 дней после того, как Зоро открыл глаза и пожелал умереть, к нему пришел гость. Мечник почувствовал эту ауру, и привычно осклалил зубы в ухмылке. А потом вспомнил как бездарно проиграл. На душе, мягко говоря, стало не очень. - Поиздеватся пришел, старый черт?! - рыкнул он, когда дверь только приоткрылась. - Совершенно нет, мальчик. Михоук снял шляпу, и метко бросил на комод, прошел в глубь комнаты и сел на стул около кровати. Меч оставил около двери, с другой стороны, чтобы не будить его память, не сыпать соль на свежие раны. Дракуль смотрел на него без любви или жалости, но его желтые глаза действительно, казалось, понимали. - Я искренне сожалею, мальчик. - Верю. Прости за такой прием, сам понимаешь... Не до веселья. - Что ты чувствуешь, Ророноа Зоро? - Михоук хищно прищурил свои соколиные глаза. - Беспомощность. Я обуза, жалкий дурак, ничтожество, самоуверенный, глупый, черт, да я просто... Я хочу сдохнуть. Они приходят ко мне каждый день, говорят, жалеют, да лучше бы бросили на корм рыбам, их слова меня просто душат! Чего стоит только одна Робин... Она любит меня, но эти мучения, что я ей приношу... Она с радостью делает все это, заботится обо мне, но я слышу как она плачет, как только выходит за дверь. Я мучаю их всех. Лучше бы я умер тогда. - Я помогу тебе избавится от этих страданий. - говорит Дракуль, закидывая ногу на ногу. - Готов ли ты? Им будет очень больно. - Я готов. - твердо произносит Зоро. - А как же твоя женщина? - вопросительно поднял бровь Шичибукай. - Им всем так будет лучше... - опуская голову неуверенно говорит Ророноа. - Хорошо. Если твое решение таково, я помогу, из уважения к твоей победе надо мной. - Обычно меня убеждают что жизнь не окончена. Почему ты? - Почему, спрашиваешь... Позволь, покажу тебе. Михоук отодвинул одеяло с ноги Ророноа, и наклонил голову. Зоро подавил в себе вскрик. Половину его ноги уже пожирало гниение, кожа почернела, а нога распухла, стала фиолетового цвета, смотрелось ужасно... - Как?! - Твое тело уже умерло. Они ищут лекарство, но это все бессмысленно. Они скрывали, осматривали тебя спящего, не говорили при тебе. Я предлагаю тебе уйти более - менее достойно. - Согласен. - Я вернусь через два дня. Будь готов, мальчик. Михоук уплыл, и остальные пол-дня Зоро провел в раздумьях. Он никому не сказал, о чем говорил с ним, но разрешил друзьям навещать его, и говорил с ними, времени оставалось мало, не уходить же обиженым на весь мир. Особенно он не хотел, чтобы узнала Робин, но ему нужно было кое - что сделать, и пришлось попросить ее позвать рыжего навигатора. - Эй, Зоро, надулся как хомяк и валяешься весь день без дела, а меня только сейчас додумался позвать! Нами влетела как метеор, растормошила его, и начала обнимать, говорить о том, как все беспокоятся, и что он редкая сволочь, но долг она прощает и далее, далее... Он чуть не забыл, ради чего позвал. - Помолчи хоть минуту! У меня к тебе важное дело. - нахмурился он. - Какое еще дело, я же простила тебе долг.- недоумевала она. - Слушай сюда... Через час задумчивая Нами вышла из каюты, и принялась чертить новую карту, большую и точную. Зоро оказался довольно нетерпеливым заказчиком. Время вышло. Михоук отработанным движением бросил шляпу на комод и повертел в руках небольшой пузырек. - Без боли. Для тебя. - Да, спасибо. - Точно не передумал? - в сощуренных глазах Дракуля, кажется, промелькнуло сожаление. - Нет. - улыбнулся Зоро. - Ты безнадежен, мальчик... Шичибукай заботливо придерживал его за плечи, пока тот пил. Меч стоял в комнате, как напоминание об окончательном решении. Ророноа смотрел, как блики заходящего солнца скользили по лезвию, и вспоминал как оно резало его, чувствуя почему - то нежность к черной стали. - Прощай, старый черт, и спасибо тебе. За все спасибо. - искренне улыбается мечник. - Прощай, Ророноа Зоро. Прощай, мальчик... Михоук коротко обнимает его, лохматит волосы, и выходит ни разу не обернувшись. Зато влетает радостная Робин, она что - то щебечет, думает что на поправку пошел, наверное... А Зоро уже почти не слышит, ему тепло и мягко, и умирающее тело отпускает паралич, он улыбается, в который раз за сегодня и манит ее рукой. Робин забирается с ногами к нему на кровать, прижимается, утыкается в шею и что - то сбивчиво говорит, психосоматический паралич какой - то... Она всегда была умницей. Зоро крепко обнимает ее одной рукой, глаза закрываются, а спасительная темнота с радостью принимает его в свои объятия, обещает покой. - Я люблю тебя, Робин, моя девочка... - Я тоже люблю тебя, Зоро, ты поправишься, все будет хорошо. Они засыпали, чувствуя себя счастливыми, только один засыпал навсегда, а вторую еще ждало ужасное пробуждение... Ее разбудили какие - то крики и жуткий холод. - Робин, эй, Робин, проснись же! - Нужно забрать отсюда Робин - чан... - Сестренка... Кто - то пытался забрать ее, но чувство безопасности рядом с мечником было настолько сильным, что она ни за что не хотела уходить. Она открыла глаза и уткнулась взглядом в строгую рубашку кока. Сонная, она не понимала причины собрания всей команды в лазарете, который стал каютой мечника. - Думаю, Зоро не понравится, что ты держишь меня на руках, Санджи - кун. Я умею ходить, не волнуйся. - улыбнулась она, отстраняясь. - Робин... Только не волнуйся, пожалуйста. - тихо начал Чоппер. - Что случилось? - на душе сразу похолодело. Санджи осторожно повернулся, открывая ей обзор. Зоро лежал на кровати, как обычно, его обступили накама, вот только никто не говорил с ним и не улыбался. Ророноа был очень бледный, и будто...умиротворенный. Спустя несколько долгих, томительных секунд, она поняла что он не дышит. - Зоро... Нет... - она прижала руки ко рту, чтобы сдержать крик, и не смогла. Нико начала вырыватся из рук кока, Санджи выплюнул сигарету изо рта, и крепко прижал ее к себе. - Робин... Зоро умер. - Луффи повернулся к ней, он тоже был бледный, и будто раздавленный горем, его глаза были пустые и потухшие. Нами рыдала у него на груди, будто автоматически капитан гладил ее по длинным рыжим волосам, а сам не верил, сам он потерял и потерялся. - Все будет хорошо, Луффи... - сквозь рыдания говорит Робин. Она смотрит на Зоро, который вчера обнимал ее, живой и теплый, и не может поверить, что опять потеряла кого - то дорогого. - Все хорошо... - выдыхает она и теряет сознание. Робин идет по тихим улочкам деревни. В руках у нее карта, ветер развевает черные ленты на шляпе. Она сверяется с картой, и на следующем повороте видит гуляющего старичка, с длинным хвостом поседевших волос, перевязанных лентой. Она не знает имени, просто наугад швыряет нож в спину. Старик резко оборачивается, сверкающее лезкие катаны отбивает нож ей под ноги. - Думаю, я не ошиблась. - Кто ты, и что тебе нужно? - хмурится старик. - Я принесла новости от вашего названного сына. Ророноа Зоро мертв. - все безразличие и лед мигом слетают с лица, в горле образуется ком, Робин оседает на землю зажимая рот рукой, чтобы не закричать, завыть в голос раненым зверем. Старик выглядит ошарашеным, он тянет ее за руку в дом, усаживает, предлагает чай, а она прорыдатся не может, и руки дрожат. - Он стал величайшим мечником? - спрашивает старик, садясь рядом. - Он всегда был им. - шепчет Робин. - Зоро выполнил свое обещание. - опустив голову говорит старый мастер. - Вы проведете меня в храм? И на могилу той девочки? - в перерыве между глубокими вдохами спрашивает она, надеясь, чтобы голос звучал не так жалко, как ей слышалось. - Конечно. А пока поплачь, дочка. Поплачь о моих детях... - старик раскрывает объятия и она плачет, долго, навзрыд рыдает, пытается рассказать, каким он был замечательным, и опять плачет. В храме она зажигает свечи и молится о упокоении мятежной души Ророноа Зоро, и девочки Куины, на чьей могиле она убирает, и садит цветы, что забрала с корабля. Прощается со стариком, и уходит, ее дела окончены, она предчувствует скорую смерть, или просто греет флакончик с ядом на груди, в любом случае, она знает где заберет ее море. - Как тебя зовут, дочка? - кричит ей в след названный отец ее первой и последней любви. - Ророноа Робин... - доносит до него ветер. Конец