Чувство вины

      Боль стала его постоянным спутником. По утрам ныли шрамы, оставленные войной, а по ночам в сны врывался образ маленькой девочки. Тоненькая хрупкая фигурка стала живым факелом. Отчаянный крик Китнисс сопровождал пробуждение в холодном поту. В липкой темноте ночи сбивалось дыхание. Ничего не менялось на протяжении многих лет.       Гейл не видел, как погибла Прим, но ясно представлял себе этот страшный миг. Он виноват, только он один. Всё произошло из-за его плана, его мины, его ошибки. Его Китнисс сразу превратилась в чужую. Вот так просто, в одно мгновение изменилось всё. Только что она была милой Кис-кисс, а вот уже подавленная горем мятежная Сойка — подавленная, но не сломленная. Она сумела выжить, а маленькая Прим сгорела в огне людских ошибок. Если сойка-пересмешница — символ революции, то маленький утенок — всего лишь её случайная жертва. Они были совсем разными, но в то же время родными друг другу — Огненная Китнисс и пылающая Прим. Старшую сестру пламя привело к торжеству победы, младшую погубило.       Как и миллион раз до этого, в уголках глаз скопились скупые мужские слезы — всплеск отчаяния и бессильной злости на самого себя. Больно дышать, как будто лёгкие наполнились дымом. В том злосчастном взрыве Гейл Хоторн потерял гораздо больше, чем девочку, о которой заботился с любовью старшего брата. Его любимая Кис-кисс тоже сгорела. Чувство вины захлестывало удавкой с новой силой каждую ночь, ослабляя хватку лишь днем. Невидимые осколки той мины царапали изнутри, не давали забыть. Дистрикт 2 предоставил ему возможность построить новую жизнь, но чувство вины никогда не отпустит обожженную душу.       Где-то далеко в Дистрикте 12 обновленная Китнисс Эвердин училась жить без дорогих ей людей. Её больше никто не называл Кис-кисс или Огненной Китнисс. Залеченные раны войны спрятались глубоко в сердце. В отличии от Гейла, своевольная Победительница сумела вырастить свежие цветы жизни на пепелище своих потерь.       В тот роковой день он не попросил у неё прощения, потому что заранее знал ответ. С тех пор паутина печальных мыслей постоянно окутывала его сознание, отступая лишь иногда. В моменты облегчения солнце освещало его сердце, в котором давно уже царствовало только горькое чувство вины и опаленная мятежом любовь к удивительно сильной духом девушке.       Иногда Китнисс во время прогулок у леса с легкой ностальгической нежностью вспоминала охоту на белок. На самом краю её сознания мелькала мысль: «Я его простила». Свежий ветер проносился сквозь расстояние и тем самым давал краткую передышку Гейлу.       Он не знал, что она давно его простила, потому что у совести слишком крепкие путы. Год за годом капкан совершенной ошибки оставлял всё новые и новые следы. Во внутреннем мире молодого мужчины уже не осталось живого места. Исцеление приходило лишь в редкие минуты ностальгии у Китнисс. В повзрослевшей и помудревшей Сойке словно оживала та Кис-кисс, что с отчаянием бросалась защищать лучшего друга от несправедливого наказания миротворцев.       Чувство вины не давало дышать полной грудью и придавало оттенок суровости его привлекательной внешности. Но это единственная ниточка с прошлым, которую Гейл не хотел рвать. Этот мост никогда не будет сожжен, потому что слишком много было пожаров в его жизни.