***
- Лис! Выходи! Я устал! – Найл позвал подругу и одновременно искал ее за деревьями и кустами. Девочка не могла выйти. Просто не могла опозориться перед всеми ними. Это злые дети. Она ненавидела Найла прямо сейчас за то, что он позвал ее гулять вместе с ними. - Лис! Она вздрогнула от произнесенного имени. Голос прозвучал совсем близко. - Найл! – шепотом позвала друга, дрожащая Лисия. - Где ты? – так же шепотом ответил мальчик. Она вытянула руку из-за куста так, чтобы ее мог увидеть только тот, кто находится достаточно близко к кустам. - Почему ты не выходишь? Мы уже возвращаемся… Что случилось, Лис? – мальчик посмотрел на лицо подруги и заметил, что ей страшно. - Я… я описалась, Найл… Этот мальчик был не таким, как его новые друзья. Он никогда не стал бы смеяться над своей старой подругой. Но, люди меняются. Когда один из этой компании услышал это, то он прокричал на всю округу: «Лисия напрудонила в штаны!». Она заплакала, и совсем не ожидала последующих за этим слов Найла: - Хватит ныть, малявка. Вали домой и хорошенько помойся, хотя я вообще теперь не хочу дружить с тобой. Обоссанка!***
- Я тебя знал! Кто знает, что могло измениться за эти десять лет? – Найл подошел к девушке ближе, пытаясь заглянуть в ее глаза, взгляд которых она усердно отводила от его лица. - Поверь мне, Найл, я не изменилась, - она все-таки посмотрела ему в глаза и тут же об этом пожалела: сейчас он мог прочитать ее всю насквозь. Девушка была права – она не изменилась, и парень действительно мог понять, что у нее сейчас на душе. Найл видел, что она встревожена, пытается закрыться от него. Он помотал головой и отошел от Лисии. В его голове роились разные мысли. Но прямо сейчас ему нужно выпустить в свет только одну: - Завтра мы вместе идем на Весенний бал. И ушел. Найл не был парнем, из-за которого Лисия могла бы не спать ночь. Поэтому, она благополучно заснула спустя час после его ухода. Но на утро проснулась с головной болью. Приложив ладонь ко лбу, девушка спустилась на первый этаж поместья Зомер. Часы на стене у главного входа показывали, что уже больше, чем семь утра, но до восьми – времени сборов – еще далеко. Проще, можно было бы сказать, что сейчас половина восьмого утра. И именно это время всегда любила Лисия – тихий завтрак за длинным деревянным столом, за которым всегда собирается весь клан, не считая детей, которые завтракают отдельно, вместе с нянями. Она не любила проводить это время просто валяясь в постели, как практиковали девушки ее возраста и образа воспитания. Все уже сидели на своих местах, когда в столовую зашла наследница этого огромного клана. Когда на нее обратили внимание, то соклановцы начали вставать со своих стульев, как обычно делается при Главе Клана. Лисия кивнула головой, и прошла мимо стола в кухню. Две пожилые служанки встали, склонив головы, когда девушка вошла. Она не обратила на них внимания и полезла в кухонный ящик, в котором ее мать обычно прячет сильное болеутоляющее. Достав пластинку, Лисия подошла к раковине и взяла чистый стакан с подставки для уже помытой посуды. - Может, - подала голос одна из служанок, - вам стоит сначала что-то поесть? Болеутоляющее вредно принимать на голодный желудок. Девушка обернулась и заметила, что пожилая женщина мило улыбается. - Пожалуй, - начала она, - вы правы. Лисия улыбнулась служанке в ответ и удалилась с кухни, заняв свое место за столом. Тишину нарушил тихий кашель дворецкого и тихая фраза: - Ваше место здесь, Лисия, - он указал на место во главе стола. На девушку накатила волна грусти и отчаяния – там уже десять лет сидела Мария, ее сестра и лучшая подруга. Никто никогда не смел занимать этот стул. Она еще так молода… Была. Лисия снова скрыла свои истинные чувства, и, с бесстрастным выражением лица прошла к месту, которое теперь принадлежало ей. Ее мать, которая сидела по правую руку от наследницы, улыбнулась широкой улыбкой дочери, когда та заняла свое место подле нее. - Не верится даже – через два дня ты возглавишь нас, - эта фраза никак не отразилась на состоянии Лисии. – И станешь женой Найла, второго сына клана Вутт. Последняя же фраза матери заставила девушку остановить свою руку, когда та уже подносила ложку с завтраком ко рту.