Замкнутая петля

Приятная теплота разливалась по телу сонными ручейками, заполняла каждую клеточку тела, и наступала, несомненно, сладостная минута пробуждения, какая бывает, когда организм успевает полностью отдохнуть за время сна. В голове – никаких мыслей, Дин ещё не желает открыть глаза, утопая в сбитых заботливой Лизой подушках, но подозрительный шорох в гостиной заставляет напрячь всё тело и устремить напряженный взгляд на открытую дверь. И словно рубильник щёлкает в голове, позволяя в спокойное сознание проникнуть путам тревоги, волнения и даже страха. Дин тихо ступает по паркетному полу, спускается по лестнице, осторожно заглядывает за угол, но никого нет. Мужчина продолжает движение по коридору, светлому и тихому, лишенному даже незначительных тёмных пятен от тени или грязи, в доме всё стерильно счастливо. - Дин? – Лиза чуть вздрагивает, оборачиваясь на шум шагов сзади. – Я думала, ты уехал в мастерскую… На секунду в лице женщины появляется растерянность, но она длится не дольше секунды, и лучезарная улыбка озаряет её красивое лицо. Она оставляет не разобранные ещё пакеты на кухонном столе и подходит к мужу, нежно обвивая его напряжённое лицо с двух сторон своими ладошками. - Что с тобой, милый? – она привстаёт на цыпочки и дотрагивается губами до чуть взмокшего лба Дина, и одновременно тонкая морщинка обозначается между её бровей. – Горячий. - Ерунда, - тихо говорит мужчина, обхватывая руки жены и опуская их вниз. Лиза смотрит непонимающе, с тревогой, но молчит в надежде, что Дин поделится с ней сам, как это и бывало всегда до этого. Но Дин молчит. Смотрит как-то лихорадочно, бегает по ней взглядом, словно пытается найти за что уцепиться, вроде находит, успокаивается и прижимает свою жену к себе. - Прости, просто… Сон дурной приснился. Знаешь, из тех что прямо, как реальность. - Тебе не за что извиняться, дорогой, - Лиза улыбается, принимая объяснение мужа или делая вид, что принимает. – Но, пожалуйста, приди в себя к вечеру. У нас же сегодня гости, - сразу уточняет брюнетка, не желая видеть в зелёных глазах удивление и озадаченность. Дин чуть улыбается, но опять не издает ни звука, отвечая Лизе в мыслях, и ему кажется, что будто ответил наяву. Он задумчиво обводит гостиную взглядом, пытается вспомнить, что же такого ему приснилось, но ни одна деталь, ни один образ не возрождается у него в голове. Дин ещё чувствует некое смятение, однако не можем его ни с чем связать, и чем больше проходит времени, тем тише становится трель тревожных колокольчиков. Вечер подкрадывается незаметно. Закатное небо алеет где-то вдали, последние лучи солнца ласкают верхушки деревьев, воздух медленно остывает, становясь прозрачным и звенящим. В гостиной бегает Бен, он радостно хохочет непонятно отчего, но чуть позже, когда мальчишка пробегает всего в метре от отца, Дин видит в руках сына свежий выпуск его любимых комиксов. На обложке некто в желто-синем, обтягивающем, словно водолазный костюм, прикиде, мускулистый и излишне напыщенный, беззвучно рычит и угрожающе махает перед лицом несколькими лезвиями, которые торчат из его сжатых кулаков. Тут же Дин замечает, что Бен не только хохочет, он ещё и пытается подражать этому мрачному типу, оскаливаясь и рыча на мать, принимая, по его мнению, самую угрожающую позу. - Пап, пап, как тебе? – теперь Бен «атакует» Дина, шипит и выставляет вперёд руки – одну с растопыренными пальцами, другую с зажатым в ней комиксом. - Страшно, - поддакивает Винчестер, не слишком понимая, какого ответа от него ждёт сын. Он продолжает лицезреть героя нового выпуска, который ничего, кроме едкой ухмылки, у Дина не вызывает. Жаль, что в реальном мире, нацепив желтое трико и напустив на себя угрюмо-устрашающий вид, не стать супергероем даже для своего сына. Пусть Бен любуется своими поджарыми суперменами на глянцевых обложках, а Дин должен знать, что герои реальной жизни – это пожарники, копы и медики. И больше никто никого не спасает. Винчестер читает надпись на журнале “Wolverine”. Нарочито долгий звонок в дверь заставляет Дина подняться с кресла, Бена, под пристальным взглядом матери, положить свой комикс на стеклянный столик у окна, а Лизу снять с себя передник. Вся семья подвигается к двери, мужчины чуть отступают назад, давая возможность встретить гостью хозяйке дома. Лиза проворачивает замок, расплывается в улыбке и тянет на себя дверь. На пороге – юная девушка, чьи губы также растянуты в приветливой улыбке, а карие глаза искрятся молодой горячностью. Её тёмные волосы лёгкими волнами окаймляют круглое лицо и рассыпаются по голым плечам – на девушке надето лёгкое платье василькового цвета с цветущими на нём мелкими белыми цветами. - Здравствуй, Мэг! – приветствует брюнетку Лиза и делает шаг назад, давая девушке пройти в прихожую. - Надеюсь, я не опоздала, - радостно восклицает Мэг, обнимая Лизу. – Вот небольшой подарок от меня. Девушка протягивает завёрнутую коричневой упаковочной бумагой квадратную коробку, перетянутую красной лентой, в которой прячется небольшой торт с приторно-сладким кремом, и ласково улыбается, откидывая назад непослушные пряди. Щёки Мэг залиты румянцем, от неё так и пышет почти юношеским задором и почти детским счастьем оказаться независимой от своих родителей молодой девушкой, живущей в своём собственном, пусть и довольно скромном, жилище. - Ох, Мэг, не стоило! – тянет Лиза, но принимает подарок. – Я отнесу это на кухню, Дин проводит тебя к столу, я сейчас подойду! И с этими словами женщина поворачивается к мужу спиной и уходит из прихожей, потряхивая своими тёмными кудрями, оставляя Дина один на один с его кошмаром, который за несколько секунд воссоздаётся по кусочкам в его памяти. - Тётя Мэг, хочешь, я покажу тебе мой новый комикс? – положение Винчестера спасет Бен, который, подскочив к девушке, потянул её за край платьишка. - Ещё спрашиваешь! Тащи свой комикс и не называй меня тётей, я ещё слишком молода для этого, - последние слова Мэг доносят до Бена уже издалека – мальчишка понесся искать свою печатную драгоценность. Брюнетка, наконец, перевела взгляд на Дина, подходя к мужчине чуть ближе и легко дотрагиваясь до его кисти. - Как рука? Ещё раз спасибо, что помог с вещами вчера, одна бы я ни за что не справилась, но мне так жаль, что ты поранился! – Мэг участливо смотрит на ободранные костяшки, и между её тонких бровей пролегает морщинка. - Ерунда, - наконец смог выдавить из себя Дин, нервно выдёргивая свою руку из нежных лапок брюнетки. - Что-то не так? – девушка ещё больше хмурит брови, но в её глазах читается растерянность. - Нет, всё в порядке, - Дин пытается прогнать всплывающие перед глазами картинки привязанной к стулу Мэг, её искажённое побоями и презрительной ухмылкой лицо. Кажется, что между этой и той Мэг ничего общего, если бы не этот взгляд – такой же лихорадочно блестящий, живой, насмешливый, если бы не этот голос – такой же звонкий и одновременной вкрадчивый, вибрирующий где-то внутри. Дин сглатывает и старается улыбнуться, но получается не очень. Он предлагает пройти к столу, и девушка с радостью соглашается, морщинка между бровей разглаживается, Мэг ни о чём не расспрашивает, и Винчестеру кажется, что она сделала какие-то свои, неправильные выводы. - О, да это же Росомаха! - восклицает брюнетка, когда к ней подбегает Бен, размахивая своим уже немного потрёпанным комиксом. - Точно, видишь – у него когти из а-да-ман-ти-я, - по слогам произносит мальчишка, то ли чтобы Мэг лучше поняла, то ли чтобы самому не запутаться в названии редкого металла. - О да, адамантий почти также хорош, как и вибраниум, - девушка подмигивает Бену и шутливо отдаёт ему честь*. Глаза Бена сияют, он расплывается в улыбке, теперь его задача – получить как можно больше внимания Мэг, но пришедшая Лиза отправляет сына за стол. - Не навязывайся, - шепчет она ему на ухо, чуть подталкивая в спину. Бен кивает, но он расстроен, это видно по его склоненному вниз лицу. – А ты, Дин, поухаживай за Мэг. Винчестер, всё ещё находясь словно в опьянении, нетвёрдо ступает к столу, отодвигает стул и взглядом приглашает брюнетку сесть, но как только Мэг легко опускается на сидение, мужчина яростно стискивает деревянную спинку, борясь с нахлынувшим желанием схватить бледные руки и заломить назад, замотав надёжно скотчем. Вся её точёная фигура, покатые плечи, тёмная макушка будто начинают источать ощущаемое только Дином зло, и тёмные видения вновь будоражат сознание. «Что со мной происходит?» - вопрошает Дин у внутреннего «я». Он делает пару глубоких вдохов, так что Мэг чувствует его сбитое дыхание на своей макушке. Девушка ёрзает на стуле, но не оборачивается, нервно теребя салфетку, даже не представляя, насколько отвратительны мысли Дина в эту секунду на её счёт. Просто дышать. Расслабиться. Отпустить этот чёртов стул. Винчестеру удаётся совладать с собой ещё до того, как Лиза обращает на него внимание. Он чуть улыбается ей, пытаясь найти в глазах непонимание или укор, но женщина словно и не заметила странного поведения мужа. Его заминка у стула брюнетки продолжалась всего несколько секунд, и лишь для него самого вместе с Мэг эта сцена растянулась на минуты. Через пару минут мягкий свет от лампы, висящей за обеденным столом, разогнал со всех углов тьму, откупорилась бутылка хорошего вина, зазвенели столовые приборы, полились неспешные разговоры. В доме воцарилось спокойствие. Бен перестал хмуриться, однако всё равно в середине вечера попросился к себе в комнату, и был милостиво отпущен матерью. Дин, оставивший вино дамам, после несколько бутылок пива заметно повеселел, ночные кошмары, упрямо пытавшиеся вклиниться в реальность, отступили, и теперь он смеялся вместе с Лизой и Мэг. Время шло незаметно. За окном уже не видно было покачивающихся крон деревьев и соседних домов. Недавно около особняка четы Винчестеров перегорел уличный фонарь, так что ничто теперь не освещало безлюдную улицу, на которой ночь, вступив в свои владения, расползлась по всему городу, бережно скрывая остроту углов и недобрых намерений. - Наверное, мне уже пора, - проговорила Мэг, заглянув за занавеску и поёжившись, как будто могла ощутить холод тёмной улицы в уютном, тёплом доме. - Да уж, что-то мы засиделись, - согласилась Лиза, вставая из-за стола и чуть-чуть покачиваясь. Похоже, она немного перебрала, поэтому предпочла побыстрее покинуть гостиную, обняв на прощание Мэг и попросив Дина проводить девушку до дома. Дин усмехнулся, глядя жене вслед, но, обернувшись к Мэг, заметил и у неё неестественный румянец на щеках. Винчестер чуть улыбнулся брюнетке и распахнул входную дверь, впуская в нагретый за весь день солнцем дом холод ночи. Мэг сразу выскочила за порог, обхватив себя руками. Выдыхаемый ей согретый воздух превращался в еле заметный пар. Но не успела она попросить Дина пошевеливаться, как её плечи погрузились в спасительное тепло. Мэг бессознательно обхватила грубую ткань руками и ещё больше закуталась в неё, медленно оборачиваясь назад. Винчестер выглядел как мальчишка, согласившийся нести школьный рюкзак одноклассницы. Они оба отчего-то смутились и начали путь к дому Мэг в полной тишине, прерываемой разве что стрекотом насекомых в траве. Всего двадцать восемь шагов. Три минуты. Десять полных кругов кровообращения. Мэг резко разворачивается на подошвах своих балеток, так что гравий хрустит у неё под ногами, и быстро целует Дина в губы, стаскивая с себя его куртку. Отстраняется быстрее, чем вновь образовывается полная тишина, заглядывает своими блестящими, в темноте почти чёрными, глазами в глаза Дина и пихает ему в грудь куртку, отпуская ткань раньше, чем успевает удостовериться, что Винчестер смог поймать. Приготовленный и плотно сжатый в руке ещё двадцать шагов назад ключ врезается в замок с первого раза, мгновенно прокручивается и отворяет входную дверь, впуская новоиспечённую хозяйку в темноту прихожей. Свет не зажигается. Но мужчине отчего-то кажется, что перед ним светло. Дин так и стоит, сжимая в руке грубую ткань куртки, чувствуя вокруг себя тонкий аромат духов, вина и чего-то ещё едва уловимого, металлического. Он стоит ещё несколько минут и вглядывается в закрытую дверь, пока все запахи вокруг него не рассеиваются, оставляя только свежий и влажный аромат ночи, потом тихо разворачивается на месте и проделывает обратный путь в двадцать четыре шага до собственной двери. Дин поворачивает голову и больше не видит иллюзорного света на соседнем дворе. Он входит в дом и вешает куртку на петлю, вдруг пальцами натыкаясь на что-то влажное. Подушки пальцев испачканы в красном. Дин всматривается в то, как кровь забивается в длинные борозды, очерчивая отпечатки. Кровь, а может вино. Может краска. Вишнёвый сок. Он на некрепких ногах проходит гостиную, в узкий коридор, нащупывает ручку двери. Комната, что призвана быть его мастерской и рабочий кабинетом, встречает тусклым светом настольной лампы, до выключателя которой смог добраться Дин, облаком пыли, скопившейся за несколько неделей полного отсутствия здесь кого-либо, и ощутимым застоявшимся запахом, который всегда сопровождает маленькие непроветриваемые помещения. Дин рухнул на диван, в носу защекотала пыль. Свесившаяся рука привычно скользнула по деревянную полу, нащупав холодное стекло бутылки виски. Огненная жидкость скользнула по пищеводу, оставив неприятное, дерущее ощущение в горле. Всё произошедшее за день вдруг показалось чем-то далёким и нереальным. Дин засыпал, не зная, что Мэг, по ту сторону своей двери, всё ещё в исступлении сжимает металлический ключ, не чувствуя боли и не замечая крови. Для неё реальность оказывается тревожной и такой близкой, что можно коснуться рукой. Она продолжает стоять в прихожей, прижимаясь спиной к двери. Одна. Не боясь темноты.