Двадцать три.

Кто бы знал как я ненавижу все эти семейные застолья. Даже спустя столько времени мама все равно сравнивает меня с братом. И вот сейчас она снова запела эту « Ты ничего не добилась в жизни». Я сижу с каменным выражением лица. Ну а что я могу сказать? -И вот когда Игореша уже добился своих целей, то Сашенька же наоборот. Все еще витает в облаках. И все гости улыбаются и с каким-то идиотским сочувствием смотрят на меня. Терпеть не могу эти взгляды. Самое смешное, что мама никогда в жизни не называла меня Сашенькой. И сейчас, находясь в кругу друзей, она называет меня так, чтобы показать, что якобы она меня любит. Перехватываю взгляд брата. Его взгляд так и говорит «Продержись еще немного». Слегка улыбаюсь ему. Кто-то из гостей просит рассказать чем я сейчас занимаюсь в жизни. И тут моя мамочка уже в который раз не дает сказать мне ни слова. -Ой, ну ты знаешь, Даш, она у нас такая не решительная. Еле-еле в институт поступила. Только вы, Дашенька, даже никогда не узнаете, что я там на бюджете, а, как правило, тупые туда не попадают. И учусь я лучше, чем кто-то либо. Только вот мама это отказывается принимать. Для нее я навсегда так и останусь «глупенькой». Я сжимаю зубы настолько, что становится больно. Полина сидит напротив меня и поджимает губы. Она тоже недовольна таким раскладом вещей. У меня звонит телефон. Я извиняюсь и выхожу из-за стола. Соколовский решил поднять мне настроение своими шуточками. Ладно, все же на предпоследней я раскалываюсь и смеюсь. Ну вот куда я без этого шута? Из комнаты выходит мама с улыбкой на лице. Как только она видит меня, ее улыбка превращается в отвращение. -У меня один вопрос,- говорю я, когда она уже проходит мимо меня. Остановившись, она оборачивается,- Почему вы не отдали меня в детдом, если уж так сильно ненавидите? Тарелки выскальзывают из ее рук. Она смотрит на меня и я могу спокойно сказать, что в ее глазах испуг. -С самого детства ты ненавидела меня. У тебя был только Игорь, а я была каким-то бонусом, дополнением,- я показываю в воздухе кавычки,- Из-за тебя я стала такой замкнутой и закрытой. И если ты думаешь, что я глупая, то ты ошибаешься. Я закончу этот гребаный институт с отличием и тогда ты больше никогда в жизни не назовешь меня глупой. Я просто ухожу, громко хлопнув дверью. На душе погано. Нихуя не стало легче. Я сказала, что думаю. Из глаз брызгают слезы. Черт, не сейчас, пожалуйста. Хороший райончик, возле серой пятиэтажки стоит приятный запах сирени. Телефон трещит от звонков Игоря, но я не хочу с ним сейчас говорить. Телефон отправляется в режим «без звука». -Эй, красавица, куда спешишь?- из темноты выходят 3 парня. Я сглатываю. Кровь в жилах холодеет. -Не твое дело,- огрызаюсь я. Сама стою на месте, потому что боюсь двинуться, чтобы не спровоцировать их. -А мы еще и огрызаемся, да?- «ласково» спрашивает один из трех уродов. Вашу мать, всю жизнь мечтала, чтобы меня грабанули уличные гопники. -Тебе лучше не трогать меня,- поджимаю губы и слежу боковым зрением за вторым в растоманской шапке, который как раз заходит мне за спину. -И почему же?- делает сострадальчискую мину он. -Я думаю тебе не очень понравится быть отделанным полковником полиции,- зло шиплю я. Черт, исчез тот прежний страх, голос перестал дрожать. Все трое разом смеются. У меня снова холодеет внутри. Может голос и не трясется, но мне страшно, как никогда. -И кто же у нас папик? -Полковник Соколовский. Говорит о чем-то эта фамилия? Они замолчали. Подействовало? Пока они молча переглядывались между собой, я рванула вперед. -Соколовский, твою мать, если ты сейчас не приедешь, меня разделают на части гопники твоего района!- кричала я в трубку, попутно бежав и поправляя платье. -Где ты?- реакция на такое у этого парня быстрая. -Сейчас буду у твоего дома,- быстро оглядываюсь назад. Все трое бегут за мной уже на довольно коротком расстоянии,- Их трое. Кто-то хватает меня за руку и тянет на себя. Я падаю на спину, хорошенько приложившись головой об асфальт, очень больно где-то в локте и ноге. Телефон отлетает на два метра назад. Я пытаюсь встать с асфальта, но не могу, потому что перед глазами туман и я практически ничего не вижу. Удар в живот был с такой силой, что я открываю рот и зажмуриваю глаза. В голове всплывает реплика брата «Сжимайся в комок и закрывай голову! Закрывай голову, Саша!». Следует еще один удар, но я успеваю сгруппироваться, и боль отдает в ногу. Слышу чей-то голос, потом кто-то падает рядом со мной, туман все еще н уходит; я по прежнему ничего не вижу. -Сань, Сань,- кто-то поднимает меня на ноги. Я потираю глаза, но все равно ничего не вижу. -В машину ее быстро,- это голос Севы или мне сейчас показалось? Меня садят на сидение. От боли я начинаю рыдать. Черт, как же больно. -Мааакс,- кричу я,- Макс? Он хватает меня за руку. -Я тут, тут. Едем в больницу, потерпи. Я хочу сказать, что мне очень больно, но слова застревают в горле. К слову, когда меня стали будить возле больницы, я уже смогла увидеть кто находился со мной в машине. На мое удивление тут Сева. Он с обеспокоенным лицом смотрит на меня. Салон машины кожаный и я сразу понимаю чья это машина. -Мы на машине Сергея Петровича?- насколько возможно, с улыбкой спрашиваю я. Парни не отвечают. Просто вытаскивают меня из машины и, как можно осторожнее, заводят в больницу. -Мне нужен врач!- заорал Макс так, что мне чуть не заложило уши. -Что вы…- навстречу вышла молодая медсестра и хотела было начать ругаться, но увидев мое расчудесное лицо, быстро рванула за врачом. -Как же тебя угораздило, а?- с жалостью спрашивал меня Макс, усаживая на стул. Видимо выгляжу я не как с обложки журнала, потому что пришедший врач одними губами произнес что-то типа «твою мать» и бросился ко мне. По акценту стало понятно, что он латыш. -Макс, где мои вещи?- я начала щупать свои бока. -Нападение?- строго спросил врач у Макса, тот кивнул. В течении двух часов я была в 22 кабинетах на разных обследованиях. Больше всего на свете я сейчас хотела спать, но врачи, специально вызванные ко мне, не давали мне это сделать. Около 5, когда меня наконец положили в палату, я смогла поспать. -Макс, только Игорю не звони. Он умрет, если узнает,- просипела я перед тем, как провалиться в глубокий сон.