Проклятие предтеч. Нексус

Спустя пять лет Коннор остервенело рубил дрова, наслаждаясь процессом. Пот тек ручьем, заливал лоб, гнал сытую леность прочь. Индейцу нравилось делать что-то, что заставляло мышцы болеть; то, что давало выброс накопленной энергии. - Мастер Коннор! - темнокожая женщина, запыхавшись, подбежала к вогнавшему топор в колоду ассасину. - Я сделала все, как вы сказали! Все ловушки проверила! - Молодец. Значит, завтра перейдем к охоте на кого-то посерьезнее. Радунхагейду отер пот со лба и бросил взгляд на окна поместья. Пэйшенс радовала успехами, своим упорством напоминая Хизер. Пожалуй, из нее выйдет отличный ассасин. Еще и Роберт, того и гляди, приведет в ученики мальчишку, столь похожего на старпома лицом и повадками. Сколько бы ни отпирался старый бес, а все были уверены в их близком родстве. - Подготовь назавтра оружие - и можешь отдохнуть. У меня еще пара незаконченных дел, - сказал Коннор ученице, подхватил топор, занес его в сарай с инструментами и, взойдя на крыльцо, привычно скинул сапоги, на которые налипла дворовая грязь. В доме царило бурное веселье: женский голос явно кого-то отчитывал. Толкнув дверь и войдя внутрь, ассасин успел подхватить на руки пробегающего мимо темноволосого мальчонку. - Куда спешим? - весело спросил он у кареглазого парнишки, смешно наморщившего нос. - Опять мать нервируешь? - А чего она яблоки не разрешает есть? - парень был явно сердит на несправедливость этого мира. - Немытые! - прогремело из кухни. - Через мой труп! - Какая разница, мытые или нет? - надулся мальчишка. - Миклобы! - донесся из комнаты высокий девчоночий голосок, еще с трудом произносящий некоторые буквы. - Пузо болеть будет! - Вот! Даже сестра знает почему! - Коннор подбросил на руках мальчишку, и тот расплылся в улыбке, стараясь не захохотать: он всегда старался подражать вечно серьезному отцу, которого все взрослые в поместье уважали. - Маме не говори, но я тоже разницы не вижу. Но она так хочет, потому будем есть мытые, хорошо? Ассасин опустил кивнувшего в знак согласия мальчишку на пол и прошел на кухню, откуда доносилось сердитое ворчание Рейвен. Она сидела за столом, положив подбородок на сложенные руки, и смотрела на исписанный лист бумаги. Поймав вопросительный взгляд мужа, со вздохом заговорила: - Авелина прислала письмо: во Франции бардак, как я и говорила, революция, война, поход Наполеона на Россию. Братству пришлось тяжко, она просит поддержки. Радик, я прекрасно понимаю, что ты ответишь, но дети... они не поймут. Коннор помрачнел и оперся ладонями о стол. Если братству нужна именно его помощь, он не вправе отказать. Значит, действительно дела плохи. - Что же, придется плыть. Меня давно туда звал один хороший друг... маркиз де Лафайет, ежели помнишь такого. - Да, вы вместе воевали, помню, - Хизер мрачнела все больше с каждой минутой. - Когда отбываешь? - Погоди, - Коннор пододвинул стул и сел на него верхом, складывая руки на спинке, - скажи мне, женщина... ты бы хотела посетить Францию? - Ты снова лапал крест? - удивленно подняла голову Хизер. - Ау, ты ли это? Я, как и любая женщина, хотела бы там побывать, вот только там резня на улицах, а у нас дети! - У братства есть база, которую никто не сможет обнаружить, - Радунхагейду хмыкнул. - А детям полезно побывать на море. Пусть привыкают, в конце концов, "Аквила" - их наследство. За поместьем присмотрит Пэйшенс - это будет ее первое задание от братства. Хизер медленно встала из-за стола, подошла к мужу и внимательно посмотрела в теплые карие глаза, в которых не было ни тени издевки или иронии. - Столько лет в браке, а ты умудряешься меня удивлять, - серьезно ответила Рейвен, - наверное, потому я от тебя без ума и царя в голове. - Возможно, - во взгляде Коннора появились веселые искорки. - Так что, покажем тамплиерам, что нас рано списывать со счетов? - Пусть спишут со счетов Париж, - Хизер сурово хмыкнула. - Тамплиер, забейся в щель: Коннор вышел на... Н-да, нехорошая переделка,* - уже смущенно пробормотала она. - Иди сюда, - Радунхагейду резко перекинул ногу через стул и сгреб жену в объятия. - Я обещал, что мы обойдем на "Аквиле" весь мир? - Мужик сказал - мужик сделал, - вздохнула Хизер, приникнув к мужу. - Во сколько лет у вас отпускают на пенсию?! - Никогда. Из коридора донеслись недовольное детское сопение и возня. - Пусти, Эдди! Дай посмотлеть! - русоволосая голубоглазая девочка отчаяно вырывалась из цепких мальчишеских рук. - Нечего тут смотреть! Ну-у-у, целуются... фу-у-у, телячьи нежности. Пойдем, Дзио, мы кораблик не доделали, - суровый мальчишка уволакивал сестру в комнату. - Не дай духи, еще скажут и его помыть!