Темная луна

Эстебан Колиньяр, один из лучших учеников школы Лаик сидел на подоконнике, болтая ногами. В очередной раз его выставили с урока по землеописанию. Нельзя сказать, что юный Колиньяр был огорчен – тоска смертная сидеть и слушать все эти «рельеф-низменности-возвышенности, плодородные-неплодородные почвы». Но и в коридоре сидеть не слишком-то большое удовольствие. А если завуч или, того хуже, директор? Опять – родителей в школу. А потом – сиди под домашним арестом, в то время, когда все друзья гоняют мяч во дворе или же исследуют заброшенную стройку. Поэтому гибкий мальчишка соскользнул с подоконника. До конца уроков еще долго – успеет. Северин Заль отсидел все положенные уроки, недоумевая, куда подевался друг. То, что Эстебана выгнали на третьем уроке, он помнил, но вряд ли тот пошел домой среди дня. Впрочем, его сомнения развеял сам Эстебан, появившись в школьном коридоре после звонка. - Собирай наших, - выдохнул сияющий Колиньяр, - дело будет. - А что? Лупить кого-нибудь? - Никого лупить не надо. Мы пойдем на стоянку. - На какую стоянку? Заль непонимающе хлопал белесыми ресницами. - Вот все соберутся за гаражами – тогда узнаешь. За гаражами – в любимом месте сбора «семерки», как называли себя семеро приятелей, вскоре собрались все. Эстебан оглядел свое «войско». Они дружат уже года четыре, и от этой дружбы стонут учителя и родители, хватается за голову школьный инспектор, а родственники побитых «семеркой» мальчишек ходят регулярно писать жалобы. Так, например, Мирабелла Окделл готова дневать и ночевать в школе, а ее любимого сыночка лупят после уроков. То портфель вытряхнут, то подложат пачку сигарет в пакет для сменки, или дохлую крысу в сумку с формой. - Так что там? – нетерпеливо потряс Эстебана за рукав Анатоль Мей, - Если не Окделла лупить, тогда что? - А вот что, - Эстебан откинулся на стену гаража, откинул длинные черные волосы. - Есть такая стоянка, куда привозят автомобили после аварии. Там можно разжиться запчастями, продать их по дешевке. Я договорился со сторожем, несем бутыль, пивко и – вперед. - А не обломает? – недоверчиво спросил рыжий Манрик. Манрики – они такие, никогда никому не доверяют, даже себе самим. - Ну, а что мы теряем? Придем под вечер, чтобы не видели с дороги, что на стоянке посторонние есть. Ночью туда не сунутся, мне сторож сказал. Инструменты и фонарики берем – и запчасти наши. - Их еще свинтить надо, - подал голос еще один участник, из параллельного класса. - Да ладно, Этьен, не хочешь – не надо. Насильно никого тащить не станем, нам больше достанется. Дома от волнения Эстебан не мог усидеть за столом, где усердно делал вид, что готовится к занятиям. Он немного почитал – дабы отвлечься от мыслей о «ночном приключении». Ужин в кругу семьи – отец расспрашивал об успехах, мама подливала чай. «Как же они достали, - думал Эстебан, с тоской поглядывая на часы, - их интересуют только школьные успехи, и ничего больше». Минутная стрелка нехотя подползла к восьми. - Я к Рину, вместе алгебру решать будем, - громко сказал Эстебан уже от двери. Двор встретил пронизывающим ветром и срывающимся дождем. Между туч изредка проглядывал бок луны. «Темная луна», - подумал Эстебан. Было холодно и неуютно. Но кого это волновало? Уж не семерых мальчишек, прихвативших отвертки, плоскогубцы, ключи и другие инструменты. У каждого – фонарик, у Эстебана – еще и пакет, в котором лежат бутылки, прихваченные из дома. До стоянки добрались быстро. В темноте машины казались спящими чудовищами. Покореженные, с торчащими во все стороны кусками металла, они не напоминали элегантные дорогие иномарки, что проносятся каждый день по столичным улицам. Эти уже отъездили своё. Эстебан и Северин сунулись в сторожку. Вскоре вернулись и радостно сообщили. - Кэп сказал – брать сколько сможем унести. «Семерка» разбежалась среди машин. Тут и там светились маленькие фонарики. Эстебан приметил дорогой Джип. Весь корпус был разворочен, а колеса – как новенькие, даже резина не стерлась. Но едва он начал скручивать одно из них, как машина замигала фарами. «Тут же аккумулятора нету», - растерянно подумал Колиньяр, выбираясь спиной вперед. Едва он отошел от машины, как к нему примчался Анатоль, - Эст, ты сбрендил! Какого включаешь светомузыку, с дороги же заметят! - Оно само включилось, - хмуро ответил тот. Анатоль отошел, а Эстебан решил взяться за другое колесо. Но едва подошел снова к Джипу, как увидел человека за рулем. «Нет, быть того не может. Там же перед целиком въехал в салон, кресло снесло, сесть за руль никак». Мысли скакали перепуганными ызаргами. Эстебан думал окликнуть кого-нибудь из пацанов, но после решил, что будет глупо. Сам же привел, и сам теперь испугался неведомо чего. Кто–то позади негромко вскрикнул. И тут послышался голос, отчего-то знакомый: - Эстебан Колиньяр. Кто-то звал его по имени. Но это был не сторож и не кто-нибудь из приятелей. Мальчишка оглянулся. Рядом с ним стоял Джастин Придд – старший брат бывшего одноклассника, или, как говорили в Лаик «однокорытника». Когда-то Валентин Придд учился с ними в одном классе. В первом классе его забирала не мама или отец – за ним приходил старший брат. Серьезный и спокойный Валентин мигом преображался и бежал бегом к улыбающемуся старшему. Тогда, кажется, Юстиниан, или Джастин учился в последнем классе. Они болтали всю дорогу, и если Эстебан шел за ними, то даже немного завидовал – у него не было ни сестер, ни братьев. А в третьем классе он даже ездил на машине вместе с Валентином – уже не вспомнить куда. То ли в развлекательный центр всем классом, то ли просто из школы. «А он совсем не изменился с тех пор», - подумал Эстебан, глядя на Джастина, хотя в темноте можно было увидеть лишь силуэт. - Что вы тут делаете? Вопрос был задан спокойным дружелюбным тоном, но Колиньяр окрысился. - Тебе-то что? Нам разрешили. - Уходили бы вы отсюда, - ответил Джастин. Эстебан поднял руку с фонариком, словно хотел посветить тому в лицо – и вдруг фонарик выскользнул из ладони и разбился на асфальте. Причем не просто выскользнул. Даже потом Эст мог бы поклясться, что его словно выдернула из руки неведомая сила. - Уходите, - повторил Джастин, - скоро полночь, они придут. - Кто - они? Хозяева машин? - Уходите, ребята, - еще раз повторил Джастин, - бегите и не оглядывайтесь. И тут откуда-то выскочил перепуганный Рене. - Т-там… к-кровь из-под д-дверцы течет, - заикаясь, выпалил он. Этого было достаточно. Все вместе – и когда успели собраться, вылетели со стоянки так, словно за ними гнались все Изначальные Твари. Кто знает – может, так и было. Сам Эстебан явственно слышал шлепанье одной-единственной босой ноги. Когда они останавливались перевести дыхание, шаги затихали, стоило снова сорваться в бег – рядом неотступно слышалось «шлеп-шлеп-шлеп». А что творилось за спиной – никто сказать не смог бы, потому что первые сотни метров бежали, обгоняя собственные страх. Фонарики, инструменты – все осталось брошенным на асфальте, возле покореженных машин. Остановились уже в знакомом дворе. Кое-где в доме еще светились огоньки. Все разобрал нервный смех – через минуту семеро мальчишек хохотали, хлопая друг друга по плечам и буквально падая на землю от смеха. - Во драпанули! - Мертвецов испугались! - Анатоль, ты как – штаны-то сухие? - Сам-то не намочил? Одна-единственная сигарета пошла по рукам – каждый делал две затяжки и передавал следующему. Эстебан был уверен – руки чуть дрожат не у него одного, и не из-за бешеного бега. Решено было идти по домам, а завтра днем встретиться за гаражами снова. Эстебан шел, и снова слышал неотступное «шлеп-шлеп-шлеп». Дома было тихо – родители уже спали. Неслышно подросток прошел с свою комнату и рухнул на кровать, еле стянув джинсы и свитер. И сквозь сон чувствовал на себе чужой недобрый взгляд. Это был тот самый Джип, с которого он хотел снять колеса. Только теперь дорогая иномарка стояла посреди дороги, точнее не посреди, а у края, куда отлетела после столкновения с грузовиком и впечаталась в столб. Полицейские огораживали красно-белой лентой место происшествия. А на асфальте лежало тело водителя. Эстебан не хотел смотреть на него, но кто-то будто заставил его повернуть голову. У тела не было одной ноги, а вторая была босая – обувь отлетела во время удара. Голова была, к счастью, прикрыта каким-то черным пакетом. Вдруг труп пошевелился – и встал, опираясь на одну–единственную босую ногу. Он бодро попрыгал к застывшему Эстебану «Шлеп-шлеп-шлеп». - Сынок, тебе что-то страшное снилось? Рядом стояла мама – в белом махровом халате. Эстебан сел на кровати, хватая воздух ртом и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. - Ничего, мам… Я не помню. Прости, что разбудил. - Опять с Рином смотрели ужастики? - Ага. Я больше не буду, мам. «Знала бы она», - подумал Эстебан, устраиваясь на подушке и, как в раннем детстве, натягивая на голову одеяло. Утром, точнее, днем, вся «семерка» собралась за гаражами. Пацаны выглядели хуже, чем после грандиозной пьянки в честь дня Рождения Эстебана. - Ладно, идем за инструментами, - сказал Северин, - мне отец за набор отверток голову скрутит. Все поплелись, на ходу перекидываясь пошлыми анекдотами. Каждый упорно гнал от себя мысль о том, что будь он без друзей, повернул бы назад. И плевать на инструменты. Днем стоянка выглядела неприятно, но отнюдь не страшно. Вот и разбившийся фонарик Эстебана. А вон там, возле расплющенной «Тойоты» и набор отверток Северина. Все быстро собрали свое имущество, и хотели уже уходить, чем скорее – тем лучше. - Эй, пацаны, обождите-ка. Сторож вышел, неся в руках пиво, принесенное вчера ими же, а еще – пластиковые стаканчики. - Чего, вы думаете, я вам разрешил запчасти брать? Да их, машины эти отсюда никто забрать не может. Тут родственники погибших приезжают, не могут вытолкать машину со стоянки. Даже краном не вытянешь – то трос лопнет, то еще что. - А я… - Анатоль начал говорить и смутился, - я, когда стал откручивать бампер, то почувствовал, как кто-то сел в машину. Думал, Ты, Эст, или ты, Рин, поприкалываться решили. А потом слышу голос такой, глухой: «Пацан, оставь машину, хуже будет». Все опасливо переглянулись. - Так что идите домой, а сюда – больше ни ногой, - сказал напоследок сторож, - я сам всех их вижу по ночам, ежели не напьюсь и не засну. Эстебан шел, невольно прислушиваясь. Порой ему снова чудились звуки «Шлеп-шлеп-шлеп». Почему-то он никому не сказал о том, что видел Юстиниана Придда. Почему – он и сам не знал. Ночью не до того было, а днем… «просто не к слову пришлось», убеждал он себя. Через некоторое время история со стоянкой уже начала забываться. Эстебан повстречал Валентина Придда – тот куда-то шел по их улице. Он уже давно не учился в их классе. Говорят, в семье что-то случилось, и просто после летних каникул Валентин не вернулся в класс. - А, спрут, привет, - окликнул Эстебан его полузабытым детским прозвищем. Тот глянул на бывшего «однокорытника». - Привет. - Да, как там твой брательник? Здорово он нас выручил тогда. Передавай ему привет. - Я не могу передать Юстиниану привет, - Валентин говорил абсолютно спокойно, - он погиб в прошлом году. Эстебан словно наткнулся на невидимую стену. - Но как же? Ведь мы его видели…. - Вы ошиблись, - снова спокойно ответил Валентин, - прости, у меня нет времени. И он, обогнув Эстебана, скрылся в переходе метро. А тот стоял, глядя вслед бывшему однокорытнику, и не мог поверить в то, что услышал. Потом он почему-то вспомнил, что видел на той стоянке машину, на которой их возил Юстиниан Придд. Когда-то давным-давно.