***
Как строится дом? Никто не знает? Что самое главное в нем? На этот вопрос отвечают все без исключения, и говорят они — фундамент. Я так не думаю. Главное в строительстве дома не только заложить надежный фундамент, но и найти стоящую команду. Поверьте, ваш драгоценный фундамент тоже можно по-всякому заложить. За свои двадцать три года я сменил шесть бригад. Я работаю с пятнадцати лет. Не потому, что мне нравиться строить дома, хотя, признаюсь, в этом что-то есть, мне просто очень сильно нужны деньги. Мой путь на стройку не был легким или добровольным. Я перепробовал много вариантов, в надежде, что мне удастся этого избежать. Я не хотел туда идти, не хотел идти по его стопам, не хотел становиться им, но стал… Так уж вышло, что строитель — это почему-то самый высокооплачиваемый труд у нас в графстве. Поправка: самый высокооплачиваемый из тех, который возможен для людей, так и не окончивших школу. Как я уже сказал, я не мечтал о карьере строителя, если конечно это можно назвать карьерой. Но именно это меня и спасло. Я менял команду почти каждый год, стараясь найти более или менее стабильный заработок, пока не наткнулся на команду Била Дортмана. Бригада Била — это не просто очередная строительная группа. Туда так просто с улицы люди не попадают. Для большинства участников это семейное дело, люди работают там поколениями, заранее зная, что их дети тоже пойдут работать к Билу. Зарплаты приличные и начальник, который заботиться о каждом сотруднике. Их работа всегда отличается качеством, потому что это их сознательный выбор, потому что они знали, куда и зачем шли, и они хотели этого, они стремились к этому. Как туда попал я? Парень, который толком не умел работать и не имел никаких связей. Все было просто и банально: уволившись со своей пятой стройки и получив копеечный расчет, я шел, куда глаза глядят, молясь о том, чтобы не расплакаться. Денег опять не было. Работы тоже. Я снова на грани голодания, как и моя семья. Я оказался на мосту, который был построен, чтобы позволить переходить местным жителям с одного берега реки на другой. Сейчас многие подумают, что я захотел прыгнуть, но нет — я думаю про свою семью достаточно, чтобы не быть настолько эгоистичным. Шел дождь, и я был крайне раздражен. Я начал срывать зло на этом самом неповинном ни в чем мосту. Я сломал пару реек, когда услышал за спиной голос: — Ломать ты умеешь, а как насчет того, чтобы строить? Да, то был Бил. Я был настолько неспокоен, видимо, в тот момент, что он отвел меня в местный трактир и угостил пивом. Я рассказал ему все. О сестре, что умерла родами, подарив жизнь маленькой девочке — плоду любви, любви навсегда разбитой и униженной, об отце, что предал семью и ушел к другой, о матери, которая не смогла это все вынести и перестала ходить, о том что я вновь уволен и платить по долгам нам нечем… Не знаю зачем я это делал, наверное, людям иногда и правда до смерти хочется поделиться своим горем. Мистер Дортман все это время внимательно слушал меня, а потом предложил мне работу, скорее всего из жалости. Так я и попал в команду Била. Там я познакомился с Кевином Питерсоном. Он был одним их тех, кто готовился к работе строителя. Его прадед, дед, отец — все работали у Била. Мистер Дортман сразу же закрепил меня за ним, чтобы Кевин помогал мне освоиться и следил за мной. По счастью у парня был легкий характер, он был терпеливым, даже слишком. От него я перенял много навыков, и в итоге даже обрел друга…***
Авто вновь делает резкий поворот. Да, дороги Нортамберленда не самые лучшие в мире для поездок. Я никогда не любил их, старые, частично пронизанные коррозией, — они напоминали мне мою жизнь. По счастью мой водитель не самый разговорчивый парень в мире — и я благодарен судьбе за этот подарок, последнее, чего бы мне сейчас хотелось — это душевный разговор. Поэтому я вновь закрываю глаза и даю волю воспоминаниям. Ненавижу долгие дороги и эти мысли в голове… — Итак, напомни мне, пожалуйста, почему мы здесь? — спросил Кевин, делая глоток пива. Именно в этот момент начали объявлять имена дебютантов. — Здесь есть пиво и телевизор, — ответил я. — Сегодня «Новости столицы», забыл? — я тоже сделал глоток из своего стакана. — Стало быть, ты все еще надеешься? Я поморщился подколки Кевина по поводу моих чувств к принцессе уже начинали бесить. Я понимаю, что для него это было смешно. Еще бы! Он живет с отцом и дедом, которые все еще работают (формально, дед лишь получает пенсию), с матерью, которая тоже работает и с младшим братом. У них нет нужды. И ему меня не понять, лишь частично, лишь приложив некоторые усилия. Кевин постановил, что мне не стоит ехать на дебют, если я ничего не чувствую к этой кукле. Чувства? Кого вообще волнуют чувства, когда ты платишь кредит и кормишь семью? — Даже если есть один шанс из миллиона, я хочу получить его, — отрезал я. Милая девушка-журналит по одному называла имена, приправляя все это нелепыми комментариями и замечаниям. Когда она дошла до Нортамберленда я замер. Впервые в жизни мне хотелось чего-то так сильно. Так до безумия сильно и до боли невыносимо. Как я уже сказал, мне было наплевать на принцессу, на ее чувства и так далее. Если судьба даст мне шанс, я разыграю для этой девушки любой спектакль. Ее красота, молодость меня мало интересовали. Таких как она миллионы, и не говорите мне, что я не прав. Хотя бы даже вот эта красотка, что сидит с клиентом недалеко от нас. Сейчас она ласкает своей ножкой ногу парня, сидящего рядом с ней, еще минут пятнадцать и они уйдут куда-нибудь в теплое и уединенное местечко, чтобы провести вечер максимально приятно для него. Я не осуждал таких как она никогда, всем нужно хоть как-то зарабатывать. Порой я даже жалел, что не могу сделать также, лишние деньги моей семье пригодились бы, хотя я уверен, что та несчастная за смену выпахивается не хуже меня на стройке. Но вот она, чем она принципиально отличается от Ариры? Происхождением? Помыть, причесать, нарядить и вуаля — новая принцесса. — Серьезно, брат, не знай я, почему ты хочешь туда поехать, я бы решил, что бы влюблен в нее. Я лишь махнул на него рукой и шикнул. — Эдвард Верхмирк, — с улыбкой произнесла ведущая. Далее она там что-то шутила про сурового лондиниумского парня, но я уже этого не слышал, потому что Кевин крикнул «Вот это да!», тем самым привлекая к нам внимание окружающих. — Всем пива за мой счет, — радостно добавил он, — мой друг едет бороться за сердце принцессы! Машина резко затормозила возле ворот огромного здания. Итак, дворец… Огого! О, боже! Как я счастлив! Увы, но это не мои слова. Я вовсе не рад. С этого дня я в тюрьме. Я преступник, который добровольно сдался, и теперь просто вынужден принять все последствия своего поступка. Если я кому-нибудь скажу, что я еду знакомится во дворец с красивой девушкой буквально под дулом пистолета, то меня, верно, засмеют. И будут правы. Все это более чем странно, но это так. Я не хочу ее. И не хочу быть здесь. У меня нет будущего в мире, подобно этому. Здесь нет места для меня. Я это точно знаю. Даже ОНА это знает. Меня взяли сюда для отвода глаз, для шоу. Мол вот, смотрите, какие у нас тут разные мальчики собрались. Из разных гильдий, разных профессий. И, конечно же, наша принцесса будет выбирать не умом, а сердцем, потому что есть любовь у нас в мире. Арире абсолютно наплевать есть ли у ее избранника свой собственный дворец или же он гол как сокол, потому что, повторюсь, у нас тут есть любовь, а она побеждает все. Мне было так противно, что, клянусь, я бы плюнул на пол. Да, да, прямо на их бесценный дворцовый пол в парадном входе. Сделал бы это, если бы не знал, что все это придется убирать какой-нибудь несчастной девушке, кожа рук которой уже слишком сухая и потрескавшаяся от того, что она часто возиться в воде и натирает их полы. Она не заслужила этого. Я ничем не лучше нее, чтобы так поступать с ее трудом. И я сдержался. Выслушав наигранно радостное приветствие, вероятно дворецкого, я пошел вслед за какой-то странной женщиной средних лет. Она обещала показать мне мою комнату. Ну что же, посмотрим, как живут на самом деле люди из высшего света. Или комнаты тут все же даются в соответствии с гильдиями?