Фатальная ошибка

То утро с самого своего начала не предвещало ничего хорошего. Вчерашняя ссора с Ханако до сих пор жгла мне душу. «Выметайся из моей комнаты! Ничего не меняется, совсем ничего! Я ненавижу Лилли, а больше всех… я ненавижу тебя! Пошёл прочь! Оставь меня в покое! Убирайся!» - до сих пор звенел в моих ушах ее голос. Бросить все, попытаться с ней поговорить, вот что советовало мне мое сердце. А здравый смысл говорил, что этим я сделаю все только хуже. А есть куда еще хуже? Чувствуя, что что-то не так этим утром, я решаю всё-таки пойти к ней. Если не поговорить, то хоть встретиться взглядом. Чувство тревоги, работающее с самого утра, сейчас начало просто-напросто перегреваться от усилий, когда я входил в женское общежитие. А когда я увидел несколько людей у входа в ее комнату, у меня что-то треснуло в душе. Ведь они были одеты в форму полицейских. - Это ты Хисао Накай? – обратился ко мне один из служителей правопорядка. Не в силах что-либо сказать, я молча кивнул, а он продолжил – Это ведь вы в последний раз видели Ханако Икезаву? – и вновь я молча киваю. «В последний раз», звучал голос у меня в голове. А полицейский, заметно помрачнев, продолжил, - Сегодня утром она была найдена во дворе общежития. Она спрыгнула с крыши. Самоубийство. Мне очень жаль. – самоубийство. Ханако совершила самоубийство. Ханако мертва. Совсем. Навсегда. И бесполезными словами утешения это никак не исправить. «Мне очень жаль» - что может изменить такая шаблонная фраза? Треснувшая во мне вещь, называемая рассудком, сейчас разлетелась на миллионы осколков. Какое странное чувство. С моими проблемами с сердцем я должен был упасть и умереть на месте. Но я ничего не ощущаю, кроме странной пустоты. Ни боли, ни скорби, ни ярости. Лишь гнетущая, всепожирающая пустота. Лишь странный холод, странная апатия. Я далеко не сразу понял, что тот мужчина пытается мне еще что-то сказать: - Тебе стоит взглянуть на это. Судя по всему, она предназначалась тебе. – говорил он, протягивая мне бумагу. Судя по всему, страница была вырвана из библиотечной книги. На ней неровным, скачущим почерком была написана записка, судя по пятнам – Ханако очень сильно плакала, когда писала это.

«Дорогой Хисао.

Мне жаль, что все так получилось. Искренне жаль. Какая же я была дура – столько все наговорила тебе, моему самому лучшему другу. Ты пытался сделать как лучше, пытался утешить меня, развеселить – а я, глупышка, безвозвратно разрушила все наши отношения. Когда ты будешь это читать, все уже будет кончено – в противном случае ты никогда это не увидишь. Наверно, я сожгу записку. Или съем ее. Неважно. Ты можешь сколько угодно винить меня в этом, но не вздумай проклинать себя. Ты очень добрый человек, Хисао. Самый добрый из всех, что я встречала. Не строй иллюзий о том, что мы могли помириться. Все мосты между нами сожжены, а разделяющая нас пропасть не имеет конца. Еще раз прошу, не вини себя. Не думай сделать с собой что-либо. Если я скоро увижу тебя, то сильно обижусь.

Любящая тебя Ханако.»

Не в сила думать над произошедшим, я решаю пройтись по городу. О том, чтобы идти на занятия не может быть и речи. Медленно бреду я по улицам города – без цели, без смысла, без направления. Не вини себя, говорила она. Она не могла знать о нашем с Лилли разговоре! Если бы она это знала, то винила бы ее за то, что она манипулировала ей, меня, что не давал ей достаточно свободы, но не себя. Смертельно бы обиделась на нас. Но была бы жива. Жива. Жива… Почему все закончилось именно так? По чьему злому умыслу она должна была страдать и, в конце концов, умереть? Словно кто-то потешается над нами, дергая за ниточки, лишая выбора… Я лишь на секунду закрыл глаза, а перед ними промелькнули все наши моменты с Ханако: встреча в библиотеке, бесконечный чаепития и игры в шахматы, день рождения, ее истерика, и наконец, невероятно реалистично нарисованная сознанием груда мяса на земле… Я медленно поворачиваю голову, смотря на проезжающие по дороге машины. Прости, Ханако – лишь и успела мелькнуть мысль в моей голове, - мне слишком много нужно тебе сказать. Придется тебе опять на меня обидеться. Подойдя к проезжей части, я жду очередную мчащуюся машину, я жду последних секунд, когда она не успеет затормозить и кидаюсь под колеса. Закрывая глаза, я наслаждаюсь последними секундами невесомости. А предо мной – лишь Ханако, улыбающаяся лучшей из своих обворожительных улыбок. Рай меня встретит, ад, или что-то другое – без нее моя жизнь лишена смысла. Если бы я мог вернуться назад, что-либо изменить… но это реальность. Тут нет сохранения и загрузки. Дороги назад больше нет. Последнее чувство – предательская резь в глазах, а потом – лишь визг колес и оглушительно громкий хруст переломанных костей.