Если бы все было по другому...

       Прибежавшая Ловетт перепугалась, не случилось ли чего. На что Суини Тодд ответил лишь грубым, раздраженным голосом: - Он был у меня... - Я знаю, милый, он проходил к тебе в цирюльню, и я увидела его в окне,- мило и с заботой в голосе произнесла Миссис Ловетт. - Я не... - он не закончил, но все было ясно, - Он больше не придет! Он что то не поделил с Энтони. А он пришел и все испортил, пришел и спугнул его. А ведь месть была так близка... - Мистер Тодд нервно вертел и разглядывал бритву в руках. - Тише милый, тише, - все тем же нежным, милым и таким родным голос пела Миссис Ловетт.        В ее голосе была нотка сочувствия, заботы и любви. Как всегда. Ее прекрасный нежный и приятный уху голос. Цирюльник успокоился. Но на душе скребли кошки, да так что гул в ушах стоял. - Знаю что тебе нужно, идем, - убедительно сказала Ловетт.        И она повела его вниз, так любя, во всех движениях этой всегда милой к нему женщины он видел любовь. Он понимал это, явно пытаясь скрыть то, что понимал. Они пришли. Она налила ему джина. Он не стал отказываться. Хотя если бы не эта уже такая родная, ВЕРНАЯ женщина он бы отказался. - Он еще придет, - с надеждой в голосе тихо произнесла Нелли Ловетт.        Ему казалось, есть чувства... Нетё не то что бы чувства... Скорее ощущения... Кому он врет! Себе? Она заменила ему Люси, была надежным и ВЕРНЫМ человеком. Она не продала его бритвы... Почему? На выручку пирожковая могла бы процветать. Не рассказала никому о нем, хотя ща беглецов дают неплохие деньги. Вопрос: почему?       Этот вопрос долго мучал цирюльника. Его мучало непонятное чувство. Это была то ли благодарность, то ли любовь. Да, это самое ощущение плавно перетекает в чувство...        Все мысли улетели, когда в скромную цирюльню вошла Ловетт. - Я по делу, - начала она ,- я не могу скрывать это долго... - Продолжай, - коротко и холодно, но с бритвой в руках сказал Суини. - Я... - начала было она, а по спине цирюльника пробежали мурашки, он понял, ему не нужно было продолжение.