Кровавая бойня: Муз Vs Вдохновение

- Зефирку на базу! – завопил Нанки, размахивая перед моим носом только ему видимой вольфрамовой кувалдой романтичного девятнадцатого века. Я подозрительно скосила глаза во внутрь своей необъятной футболки, где куксились воздушные розовые и жёлтые зефиры… Хм… Оказывается, он умеет видеть сквозь одежду?! Вздохнув, выкладываю сладости на кровать. О, вот и последняя зефирка. - Кхе-кхе! – звучно кашляет в мягкие ладошки Нанки. Снова вздохнув, вытаскиваю из дырявых носков штук пять леденцов. - Кха-кха! – энергичней задыхается мой Музо, явно подавившись собственными несуществующими слюнями. Зло чешу затылок и безрезультатно вспоминаю, где могли бы заваляться ещё пара тортов? Ах да, у меня же трусы необъятные… Шучу! Карманы моих неопределённой расы зелёных шаровар напичканы смятыми и размазанными эклерами. Горемычно подкидываю пакетик с брутальной кремовой массой, прикидывая, куда бы его запульнуть. Шикарный трясущийся в лезгинке зад, обтянутый розовой шерстяной тканью, заставляет меня зловеще хихикнуть. Рассказать, что оно мне сказало, шокировано обозревая свои обляпанные кремом треники? Вам без нецензурной лексики? Тогда мы просто в тишине постояли. Заливисто и изящно ржу. С этим подобием Музы я чувствую себя самым пошлым человеком на свете… Вот честно! В школе – бла-бла-бла – я молчаливая, скромная, все сюсюкаются с моей косичкой с красным бантиком. С лучшей подругой – АХ! ТЫ ВИДЕЛА, КАК ОН НА МЕНЯ ПОСМОТРЕЛ 0.002 СЕКУНДЫ?! ЭТО ЖЕ ЛЮБОВЬ! Мой Муз Нанки: «Куда ты дела моего няшного хомячка, которого я сотворил из частички любви, оксида натрия, слезы единорога и твоей влажной салфетки?» Ещё и с таким невинно-грустно-мудрым взглядом смотрит, что меня раздирает истерический смех и POCKERFACE. Моя фантазия настолько развивается только в обществе этого раздолбая! Я даже почти не помню как с ним познакомились… Но отлично знаю, что оба питаем слабость к конфетам, эклерам и леденцам. В общем, к всякого вида сладостям. Может, он впервые прилетел ко мне в первом классе на кондитерский мастер-класс? Возможно. Он растёт и развивается вместе со мной. Даже страшно представить, каким малявкой он был в детстве… Как воображу в голове эту картинку, не могу скрыть эмоции. Что поделать. Маленький, худой, как глиста в корсете, белый, как белоснежная поганка, разноцветноглазый, как радужная марихуана, забродившая в арбузном компоте. Сложно представить, но так и есть. Я росла, он рос. Я имею свою наинтереснейшую жизнь, он тоже. Даже не зависит от моей. Хотя он же мой Муз. Спокойно может смотаться в экзотический Таджикистан и приехать загорелым (хотя в его случае это будет светло-кремовый оттенок), в солнцезащитных очках и, почему-то, с каким-то потрёпанным чемоданчиком в марках пятидесятилетней гавайской давности. Или смоется в Таймыр, или на Ямал. Да хоть на Аляску, блинчики побери! Приедет в оленьей шкуре и хихикает как китаец… pardon, эскимос. Однажды я подозрительно шарахалась от него, потому что он в позе лотоса, разряженный как шаман: бурные разномастные перья сорок, ворон, попугаев, какого-то пегаса, синички, петуха; волосы завито-прямо-волнистые красно-бело-золотого цвета; рязряжен в пух и прах, как дворник дядя Вася, когда, I`m sorry, набухается - пёстрые цыганские шаровары, летящая романтичная рубаха, разшитая разноцветными нитками, какие-то бинты и тонна амулетов, кулонов, бус, оберегов, медальонов, под звенящей грудой которых не было видно одежды – сидел, медитировал и издавал пугающее охрипшее: «О-ОМ-М-М-М… О-ОМ-М-М-М-М…» - Где был? – ошарашено спросила я, чувственно подавившись минералкой. - На Тибете, о, рабыня! – пробурчал он, лениво приоткрыв правый, прикрытый цветастой тряпкой, глаз. Поглядел-поглядел на меня и закрылся обратно с важным видом, продолжая надрываться со своим бестолковым томным «о-ом-м-м-м!..». Но зато после этого - вдохновения – завались. Но из-за оскорблённых чувств кое-кого (не привожу работ ниже...) Только и успеваю строчить под запевный баритон Нанки. Похоже, у него жизнь в over 100500 раз интересней, чем у меня. С упоением пишу-пишу… - …Ну и, в конце концов, йогурт оказался просроченным. Конец! Резко отдёргиваю красную гелевую ручку от тетради и подозрительно скашиваю глаза на написанное. Будь я нашей библиотекаршей Марианной Брониславовной, брутально вздёрнула бы модные китайские очки и закусила бы безымянный палец, зловеще бегая по строчкам. Первая строка свежей писанины торжественно гласила: «Иду я, значит, в магазин за хлебушком…» Скептически вздёргиваю несуществующие модные китайские очки и с угнетением, грузно поворачиваюсь к Нанки (зловеще скрипнув ножкой стула и грохнувшись на - слава Богу - мягкий ковёр). - Ты что за бредятину мне мелешь?! - Сама так и просила: с лёгким юмором, флаффом и налётом романтики… - По-твоему, «охранник, похожий на ведьмака, вспорхнул на метлу и бросился в догонку за нами в отдел колбасы и сосисок» - так романтично?! - Ничего вы не понимаете в романтике… Потом, этот охранник врезался в девушку и они влюбились с первого взгляда. Я вчера их видел около ЗАГСа… - пробурчал Муз, с напором расчёсывая белокурые патлы всей своей пятернёй. Про себя представляю, как чувак в форменном фартуке супермаркета запрыгивает на швабру и, хорошенько оттолкнувшись от пола, орёт на весь магазин: «Винкс энчантикс!!!» и летит за моим Нанки, делающим пятки в компании таких же ненормальных Музов, нервно хихикаю в кулак. - Слушай-ка… - бормочу я. – Ты ж плод моего воображения, как он мог вас увидеть? - Мы просто вдохновили компанию соседних хиппи покататься по магазину в тележке… И поехали кататься с ними. А тот охранник всё испортил… - пожаловался Нанки. Фыркаю и принимаюсь за следующий рассказ. - Давай, вдохновляй, - говорю я. - Нет! Ты меня обидела! – запротестовал Муз и демонстративно отвернулся, шмыгнув носиком. - У тебя ширинка расстёгнута! - подметила я в свою очередь. Нанки презрительно покосился в мою сторону. - Что? Смущаешься? Всё равно я бесполое существо… - проговорил он. Я нахмуриваюсь и преувеличенно-заинтересовавшись, безрезультатно вычерчиваю всякие буковки-закорючки в тетради. Получилось какое-то «бнглДэщФФ%а». Нанки, знаменитая «Варвара» из русской поговорки, по натуре, заглянул в тетрадь. Я уж думала, ничего страшней атомного взрыва нет. Видите ли, его это рассмешило и оскорбило одновременно. А ещё ему показалось, что я написала «Бангладеш». Ха-ха, оч смешно… - Ладно, прости. Давай напишем шедевр?! Вот когда я был в Северной Корее… - воодушевлённо начал Нанки, встав в драматическую позу. Невольно улыбаюсь и автоматически беру ручку. Весь вечер сидим и пишем «шедевр». Покой, дружба, пирожные…

***

03:27, Москва. Раздаётся подозрительный ор на весь Левобережный район: - НАНКИ, ТЫ ПРИДУРОК?! Я ЖЕ ТЕБЕ СТО РАЗ ГОВОРИЛА, ЧТО ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ СЛЭШ!