Одноразовые знакомые

- То, что сейчас произойдет в этой самой комнате, - с не обещающей ничего хорошего улыбкой начал Малкольм, закрывая за собой дверь и обводя взглядом помещение, - могло бы войти в историю как Грандиозное Сражение при Принтере, оно же - Великая Взъёбка Возле Кулера с Водой, если бы здесь присутствовали историки. Ваши потомки читали бы про это в своих засаленных учебниках, водя обкусанными ногтями по строчкам и шевеля своими жирными губами. Потом они ставили бы на эту тему школьные спектакли, и кучка задротов в штопаных штанах срывала бы глотки в надежде получить роль, а девочки в розовых платьицах выдирали бы друг дружке волосёнки, и каждая из них визжала бы, что именно она должна играть Даму Оливию, - длинный палец проткнул воздух перед носом Олли, заставив того вжаться в спинку стула так, словно он хотел слиться с ним воедино. Малкольм больше не улыбался. Он медленно опустился в своё кресло, положив руки на подлокотники. Ничто в его позе, казалось, не выдавало напряжения – кроме сжатых в одну тонкую линию губ. В комнате было тихо, как в морге, только слышно было, как Терри нервно скрипит зубами. Никто не смел сказать ни слова, не смел поднять взгляд. - Скажи мне, Гленн. – В полной тишине негромкий голос Малкольма прозвучал, как выстрел. – Как ты вообще умудрился размножиться? Какой-то нехороший человек на твой сороковой День рождения, перепив просроченного лимонада, таки проболтался, что этой крошечной висюлькой у тебя между ног можно не только ссать мимо унитаза, но и в живых людей тыкать? – Серые глаза смотрели в упор. – Скажи мне, кто был этот мудак, и я сдам его цыганам на органы. Скажи, пожалуйста, что побудило тебя в это прекрасное утро открыть свой хавальник рядом с теми двумя уёбками с Би-Би-Си Четыре? Гленн смотрел в пол. - Я… я думал… - Думал ЧТО? – взорвался Малкольм. – Что они просто вышли прогуляться с блядской телекамерой в обнимку? Или что это коробка со страпонами, замаскированная под камеру, чтоб никто не догадался, что где-то в округе лесби-вечеринка? Ты, блядь, лучше бы думал о том, какая завтра погода и как скоро ты отправишься в ёбаный дом для престарелых маразматиков! – он вскочил с кресла и опёрся на стол. – Каждый раз, когда ты соберёшься выйти на улицу, я буду вставлять тебе в рот такой блестящий красный шарик и связывать руки за спиной, чтобы ты, блядь, даже жестами не смог показать, в какой стороне ёбаный Макдональдс! - Малкольм… - начал было Олли. - Не произноси моего имени всуе, Фродо! – хищный палец вытянулся в сторону Ридера. – Тебе лучше, блядь, быть мертвым, если я узнаю, что ты просто стоял там и ничего не делал. Малкольм подошёл к окну и побарабанил пальцами по стеклу. Ладно. - Слушайте сюда, вашу мать. – Он обернулся. – Терри, сейчас ты на минуту представишь, что окончила больше двух классов лицея для девочек, и узнаешь, что именно они засняли. Джульетта, - он зыркнул в сторону Олли. – Ты звонишь твоей тощей суке Хини и назначаешь интервью на утро. Ты, пародия на человека, - он указал на Гленна, - следующие семьдесят два часа делаешь вид, что ты сдох, и не высовываешь свою кислую рожу из-под стола. А папочка, - Малкольм достал телефон, - возьмет блядский философский камень и примется превращать говно в золото. Когда все вышли, он устало опустился в кресло и потёр глаза. Ночь предстояла долгая. Господи, блядь, сжалься, ниспошли хоть одного человека, который сможет отличить правую ногу от левой. Он неожиданно для себя самого вспомнил девушку из самолёта. Клара. Малкольм достал из кармана сложенный листок с номером и посмотрел на лежащий на столе «Блэкберри». Вздохнув, положил записку обратно: из всех неудачных моментов этот самый был чемпионом по неудачности. Как бы ему ни хотелось услышать в трубке хоть сколько-нибудь приятный голос. Малкольм нехотя открыл почтовый клиент. - Блядь, - выругался он без малейших эмоций и, подхватив пиджак, быстрым шагом вышел из кабинета. *** Клара скучающе глядела в окно на медленно темнеющее небо. Как бы она хотела сейчас оказаться дома, попивая чай в уютном кресле, наедине с каким-нибудь милым фильмом. Или прогуливаться в парке, вдыхая весенние ароматы, читать на скамейке под деревом, пока окончательно не стемнеет, и буквы не станут сливаться в серые пятна вместо слов. Или в кафе с друзьями, или… да где угодно, хоть в лодке посреди океана. Или в самолёте… Она вдруг вспомнила своего «одноразового знакомого» и улыбнулась. (…мисс Освальд?..) Малкольм. Сколько уже прошло – неделя? Две? Конечно, он не позвонил. Да она особо и не надеялась – мало ли с кем ты оказался на соседних креслах. К тому же, он производил впечатление вечно занятого человека. Да, явно один из тех людей, вечно пытающихся обогнать время и впихнуть в одну минуту - десять. (Мисс Освальд?) Да он наверняка и не заметил её записки. А она? Почему бы ей самой не позвонить ему? Может, он действительно потерял её и мечтает, что она… - Мисс Освальд! Клара моргнула. Да, точно – школа, кабинет директора, внеочередное совещание по поводу завтрашнего мероприятия. - Эм… Да, мистер Армитейдж? Директор выглядел немного раздосадованным. - Мисс Освальд, я хотел попросить вас завтра прийти немного пораньше. Миссис Оак заболела, и нам нужно будет распределить её обязанности, - сказал он. - Да, конечно. Конечно, - быстро проговорила Клара. – Буду пораньше. - Хорошо, тогда все свободны, увидимся завтра! Клара подхватила свою сумку и направилась к выходу, ворча про себя. Опять не выспаться, да еще и столько работ проверить к утру. Или, может, поставить им завтра «Джейн Эйр» с Далтоном да спокойно всё доделать? А сегодня… Она вспомнила про записку. Ни к чему не обязывающий звонок, почему бы и нет… - Мисс Освальд! – раздалось у неё за спиной. Клара обернулась. - О, мистер Пинк, здравствуйте ещё раз, - она нехотя улыбнулась. Она уже не раз замечала, как высокий темнокожий учитель математики украдкой поглядывает в её сторону, не решаясь подойти первым. - Э… да. Мисс Освальд, - проговорил он. – Я понимаю, завтра нам нужно быть пораньше, но, может быть… если вы не против… - он замялся. – Мы могли бы выпить с вами кофе сегодня. Из всех неудачных моментов для приглашения девушки на свидание Пинк выбрал чемпиона по неудачности. Клара улыбнулась. - Мистер Пинк, я… э, сегодня у меня не получится, боюсь. Нужно проверить кучу работ к завтрашнему дню, - она указала на пухлую сумку. – Может быть, в другой раз, если вам будет удобно... - Дэнни. - Что, простите? - Вы можете звать меня Дэнни, если захотите, - смущённо сказал он. - Точно. Хорошо, Дэнни, увидимся! – она коротко улыбнулась, попрощалась с медленно бредущей по коридору старой миссис Гринбрайт и поспешила к выходу. Не то чтобы он был совсем не в её вкусе, но… «Я варю мыло из кожи старух», внезапно вспомнилось ей. Клара не удержалась и прыснула. О нет, теперь Пинк подумает, что она смеётся над ним. Она захихикала еще громче. Ругательства не были чем-то окружавшим её в жизни, но как учитель английского она не могла не отметить, что тот человек виртуозно привносил в язык Шекспира и Байрона эдакую грязную изюминку. Тот человек… Малкольм. Она остановилась за воротами школы и решительно достала телефон. Пусть не думает, что она сидит у окна и ждёт звонка. На экране высветился пропущенный вызов. Мистер Армитейдж. - Чёрт, - выругалась она сквозь зубы и поспешила обратно в школу. *** - …и если ты, блядь, ещё раз позволишь своей пиздливой воняющей просроченным кошачьим кормом Белоснежке и её ёбаным гномам сболтнуть хоть слово об этом – считай, что дни твоей сраной газетёнки сочтены! Ты меня хорошо понял? Малкольм яростно нажал «отбой». Почему они всегда выбирают самое неудачное время, чтобы достать его? Он сунул телефон в карман и развернулся было в другую сторону, как скрипучий голос окликнул его: - Сэр, как вам не стыдно! – негодующе проскрежетала выходящая из ворот какого-то здания старушка. – Тут же школа, дети! Малкольм резко развернулся к ней. - Жизнь вообще суровая штука, так что им, блядь, лучше привыкать заранее, - криво улыбаясь, процедил он. – А вам уже пора съёбывать отсюда, кладбище скоро закрывается на ночь. Он пошёл прочь, не обращая внимания на возгласы за спиной. *** Клара, еле сдерживая злость, быстрым шагом вышла из школы. Мистер Армитейдж, как всегда, «просто забыл» упомянуть, что завтра к нему явятся родители Кортни Вудс, и «мисс Освальд, я думаю, вам лучше присутствовать». Только этого ей не хватало для полного счастья. У ворот она чуть не налетела на миссис Гринбрайт. Та что-то возмущенно кудахтала, грозя кулаком в сторону дороги. - Уже сам седой, а все туда же, при детях ругаться! – разорялась она. – Постыдился бы! - Миссис Гринбрайт, с вами все в порядке? – спросила Клара. - О! Мисс Освальд! Я думала, вы уже ушли. – Старушка расплылась в улыбке. – Всё хорошо, просто тут один ненормальный вздумал ругаться как сапожник прямо напротив школы! Совсем не следят за своим языком! - Да, я знаю парочку таких, - улыбнулась Клара, вспомнив Малкольма. - Держитесь от них подальше, моя дорогая, - строго сказала миссис Гринбрайт. – Грязный язык – грязная душа. Приятного вечера, милая! - Да… обязательно, - пробормотала Клара.