Luxury life

      Тэру всегда что-то снилось. И каждое утро она, в независимости от того, где, просыпалась с одной и той же мыслью «И откуда только этот бред берется?!». Отчаянно разыскивая в своей жизни, причины странных сновидений, она порой находила зацепки и хоть немного успокаивалась, но иногда, даже после долгих размышлений, оставалась в полнейшем недоумении. Если же девушка не могла поутру вспомнить сон, то целый день чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, причиной этого неуловимого беспокойства служил тот факт, что в детстве просыпаясь утром, Тэру первым делом рассказывала братику Со свои сны, а тот либо смеялся вместе с ней, либо утешал и подбадривал девочку, увидевшую во сне что-то неприятное. Оставшись одна, Тэру стала выплескивать свои впечатления от снов в старую потрепанную тетрадь, хранившуюся как бесценное сокровище в тайничке в нижнем ящике письменного стола. А если не могла сразу записать, то запоминала сон и при первой же возможности все-таки его записывала.       Последние несколько дней Тэру видела только грустные сны. Вот и сегодня произошло ровно то же самое. Тэру проснулась на кровати Куросаки и долго-долго, не отрываясь, смотрела в белый потолок, потом нехотя скинула одеяло и выползла из теплого убежища. В щелочку между плотными портьерами проникал серый и унылый свет раннего утра. На душе было также холодно, как в еще не отапливаемой по причине рано наступившего похолодания квартире, даже еще холоднее. О сегодняшнем сне она помнила только то, что он был насквозь пропитан тоской и необъятной всепоглощающей грустью. Тэру чувствовала себя совсем опустошенной и понимала, что не сможет уже уснуть.       Сам хозяин квартиры, по ставшей в последнее время доброй традиции, уступивший кровать гостье, мирно посапывал на диване, неловко скривив шею и свесив ноги через подлокотник. Упрямый блондинчик на все уговоры Теру сохранить все, как было раньше, и оставить за девушкой привычное спальное место, гордо уходил, завернувшись в клетчатый плед, как в римскую тогу, спать на диван и на провокации в виде голого пупка уже не поддавался. Поэтому девушке пришлось смириться и спать на широченной кровати Куросаки (что для нее было чистым удовольствием: хоть поперек ложись, все равно поместишься), а еще можно было уткнуться носом в его подушку и, засыпая, вдыхать любимый аромат парфюма и сигарет. Проходя мимо спящего крепким сном парня, Тэру улыбнулась неуловимо нежно и легко коснулась взъерошенных блондинистых волос. На душе стало чуть теплее. Все-таки как же хорошо, что сегодня она проснулась не в пустой квартире. И хотя она ни за что не признается в этом Куросаки, но она очень рада, что рядом с ней сейчас, сам того не подозревая, именно он, а не кто-то другой...       Воскресное утро Куросаки началось довольно рано. Спи он на своей кровати, мог бы и до полудня проваляться, а на диване себе такое не позволишь: затекшее тело не располагает к длительному сну. Решив, что раз сам проснулся, то и девчонке позволить спать дальше его вредность не может. А что лучше всего может помочь в хитром замысле? Правильно, прохладный «душ» из пульверизатора! Прокравшись на кухню за орудием утренних «пыток», парень затылком почувствовал, что в помещении кто-то есть. Оглянувшись, Куросаки замер с приоткрытым ртом.       За столом сидела Тэру, и горестно вздыхая, ела сгущенку. Ложками. Прямо из банки. Сгущенку.       Его блондинистая шевелюра, как на секунду показалось парню, поднялась дыбом. Дело в том, что пять заветных банок сгущенки появились в холодильнике Тасуку благодаря Рико, притащившей их из какой-то из своих вечных командировок где-то месяц назад. Командировок, в одной из которых она вместе с Мастером пребывала и сейчас. Иначе стал бы Куросаки приглядывать за этим мелким недоразумением по имени Тэру?! Пффффф, да ни за что! А тем более жить с ней под одной крышей! Да ни в жизнь! Он что, похож на самоубийцу-извращугу, испытывающего от этого тайное удовольствие. Хотя, да, действительно похож. Упс.       Так вот… Сгущенку девушки распробовали мгновенно, но так как товар был дефицитный, и изворотливая Рико быстро просекла, что такими темпами в ближайшем будущем ей придется снова закупаться полюбившимся угощением, то однажды вечером ничего не подозревающий Куросаки, открыв дверь ломившейся в нее тушке, был огорошен просьбой о политическом убежище для пяти «оставшихся в живых» банок. Отказать Рико еще нужно было отважиться. А отказать Рико в таком настроении да еще и с таким грузом в руках было подобно попытке сбежать куда-нибудь от Тэру. Бессмысленно и беспощадно глупо. Лучше даже не пытаться. Таким образом, запасы сладкого перекочевали из одной квартиры в другую да там и залегли. До лучших времен и исключительно для приготовления рождественского торта – умеет же Рико стоить долгосрочные планы!       А теперь Куросаки лицезрел на своей кухне все это безобразие: Тэру в относительно короткой ночнушке, поверх которой был чуть кривовато, на одно плечо накинут его, Тасуку, халат, сидит, поджав ноги, в обнимку с банкой и столовой ложкой зачерпывает сгущенку, а потом со вкусом облизывая ложку, тянется да новой порцией. Куросаки аж похолодел, мигом представив нагоняй от беспощадной Рико, но оторвать взгляд от задумчивой Тэру сразу не смог. Девушка не замечала его, погрузившись в какие-то свои, по-видимому, невеселые мысли… «Вот те и доброе утро!», – про себя вздохнул парень, подходя ближе к девушке и осторожно, чтобы не испугать, обнимая ее за плечи. Хотелось прижать ее к себе сильнее и долго-долго не отпускать, но нельзя, пока нельзя. Тэру подняла на него грустные глаза и чуть улыбнулась, доверчиво прижимаясь к парню. Какой же она ребенок, право! Такая добрая, наивная, но с хитрецой, в меру насмешливая и чуть дурашливая, непредсказуемая и такая любимая! Чем же ты расстроена?       Тэру смущенно положила ложку на стол и чуть хлюпнула носом. Парень топливо отстранился, чем вызвал недовольный короткий выдох протеста от пригревшейся девчонки, и поставил кипятиться чайник: не хватало еще, чтобы заболела находящаяся под его присмотром маленькая хулиганка. Ну и что, что Тэру скоро семнадцать и «можно замуж уже выдавать», как любит шутить Мастер. «И чтобы в девках-то не засиделась!»,– как любит добавлять Рико, злобно зыркая на дующегося блондина, шипящего ей в ответ так, чтобы Курэбаяси не услышала, едкое «старая сводница», на которое Рико сердится даже больше, чем на излюбленное хакерское «старая карга». Если Тэру заболеет, то уже ничто не спасет Куросаки от гнева Рико. Если то, что он не уберег «клад», ему могут простить, ну побьют немного для профилактики, ну и ладно, в первый раз что ли?! То за второе ему могилку выроют, гробик сколотят да еще и земелькой присыпят, а в довершение в качестве памятника банку сгущенки водрузят. Как-то не очень перспективка, не находите?       Когда чайник вскипел, и ароматный кофе разлит по кружкам, Куросаки попытался заменить Рико в кресле психолога и выяснить, что же с утра пораньше так расстроило Тэру. Девушка долго мялась, старательно и нарочно медлительно потягивая кофе, а потом прошептала задумчиво: – Представляешь, мне всю ночь снилось что-то. А когда проснулась, помнила только, что мне было очень-очень грустно во сне. Настолько грустно, что я сидела и ела сгущенку ложками. Прямо из банки. Куросаки, что со мной не так?! – в глазах девушки плескалось что-то странное, что-то такое, что Тасуку даже не мог сразу идентифицировать, но ему вдруг очень-очень захотелось осуществить свое утреннее желание и обнять эту девчонку, которая будила в нем бурю эмоций, заставляя чувствовать этот мир острее и чуть больше любить жизнь и окружающих его, ставших самыми дорогими, надежными, любимыми, друзей. И он поддался порыву и осторожно обнял смутьянку, уткнувшись носом ей в макушку. – Вот я и решила попробовать заесть грусть, а тут банка сгущенки в холодильнике… – Глупышка, с тобой все хорошо! И даже не думай зацикливаться на снах. Сны это сны, а жизнь, она совсем другая. Просто живи и радуйся каждому дню! – И радуй меня, – мысленно добавил блондин, обнимая девушку чуть сильнее, но все также осторожно, пытаясь вложить в эти прикосновения все свои эмоции, чувства, всю скрытую нежность и любовь, которую пока не смел проявить открыто, боясь спугнуть, нарушить идеальность нынешних, устоявшихся отношений. Сейчас эта стабильность нужна им обоим, они держатся за нее, как за спасительную соломинку. Быть может и зря, но кто знает? Они друг без друга уже не могут, а это объясняет очень многое.       И пусть через пару часов Куросаки вернется к своей роли грубого школьного уборщика, насмешливого спорщика, скандалиста и вечно бубнящего под нос ругательства «старого извращенца», заставляющего раба № 1 (Тэру, которая, в общем-то, тоже девка - не промах) трудиться не покладая рук и в школе, и дома, но сейчас, именно сейчас это утро самое лучшее и принадлежит только им двоим. И никто не в силах разрушить эту идиллию. – Куросаки, а давай сегодня что-нибудь приготовим?!– Теру, стоя на носочках, заглядывает в холодильник, смешно задирая голову, наконец, что-то высмотрев, восклицает,– А давай тортик сделаем?! Я у тебя еще сгущенку нашла!       Куросаки страдальчески хрюкает, пытаясь предположить, что сделает с ним Рико, когда поймет, что ее затея на счет рождественского торта провалилась, даже не начав исполняться. Попутно парень пытается спрятаться за ноутбуком, притворившись, что его здесь нет. Хотя и так понятно, что сбежать куда-нибудь от Тэру подобно попытке отказать в чем-либо Рико, и отваживаться на это бессмысленно и беспощадно глупо. Лучше даже не пытаться. Все равно он уже сообщник.       Вот в такие моменты Куросаки, определенно, начинает верить в вещие сны. А еще в роскошность своей жизни: не зря же его любимая девушка может себе позволить есть сгущенку ложками и ни о чем не беспокоиться!