Призрак его души.

Солнце такое ослепительное, что ему приходится зажмурить глаза. И пусть оно всего лишь пробивается через окна, кажется, будто бы дом находится на расстоянии вытянутой руки от небесного светила. Дом. Дом... Его дом? Он не помнил, как выглядит ЕГО дом. Мало того, он даже не мог сказать теперь, какому месту можно дать такое название. — Ох, ты уже проснулся? — сначала ему кажется, будто бы все это — одна большая иллюзия. Но нет, двери распахиваются и на пороге комнаты появляется она — девушка невысокого роста, с темными глазами и светлой улыбкой. Волосы убраны в хвост и несколько непослушных прядок свисают по бокам, придавая образу мягкости и теплоты. Он боится вспоминать ее имя, но... это Шадо. Его Шадо. Ее именем билось сердце Слэйда, ей оно было отдано. Когда-то он решил, что никогда больше не полюбит, но судьба распорядилась иначе. Он встретил ее на том острове и все обещания полетели к черту. Внезапно в голове темными картинами вспыхивают обрывки памяти — ночь, лес, стоящий на коленях Оливер, а перед ним... мертвая... мертвая... — Я думал, что ты... погибла, — его голос хрипит, и все вокруг кажется нереальным. Свет за окном разгорается с новой силой. Словно кто-то, чья сила выше силы человеческой, желает спалить этот мир дотла. — Что? — Шадо усмехается, и, сжав ладонь мужчины, подходит к нему ближе и касается его губ своими, — нет, что ты. Это всего лишь критическая ситуация, которую удалось миновать. Наш ребенок родится здоровым, я тебе обещаю. — Ребенок? — сердце пропускает несколько ударов, в то время, как на губах появляется тень улыбки. Уилсон не может поверить в реальность происходящего, потому что... потому что что? — Да. Это будет мальчик. Знаешь, я хочу, чтобы мы назвали его Оливером. Хрустальный мир рушится, обоженный солнечными лучами. Образ Шадо начинает медленно погружаться в стремительно разгорающийся вокруг огонь. Огонь, который уничтожает все...

— Ведь именно из-за него все твои мечты стали пеплом.

Напрасно Слэйд пытается дотянуться до Шадо. Ее нет. А это все — всего лишь сон, всего лишь очередное отражение его мира; мира, охваченного огнем и одновременно погруженного во тьму. Каково это — жить в темноте, которую хранит душа и гореть заживо от мысли, что любовь к ней стала его гибелью? Каково это — вновь и вновь терять ее, терять и помнить имя того, кто не дал ей шанса на спасение? *** Он просыпается в холодной камере, подлетает к решетке и колотит по ней изо всех сил, крича до тех пор, пока голос не садится: — Я уничтожу тебя, мальчишка!

***

Шадо для него была домом. Она была тем человеком, рядом с которым он чувствовал себя живым. И, в очередной раз проснувшись в мире, где она уже давно перестала улыбаться и дышать, Слэйд понял, что настоящий ОН уже давно заживо погребен на этом проклятом острове. Его сердце остановилось в тот момент, когда любимая отдала этому миру свой последний вздох.

Ему осталась только боль. Боль и желание мстить. Мстить за то, что они уничтожили ту единственную, которая забрала с собой его душу.