Мой самый большой страх

- Я уже много раз говорил тебе, что собираюсь сделать это! Не пытайся остановить меня, Джули! Сердитый голос Перри нарастал с каждым словом. Я вскрикнула от боли, когда мои запястья внезапно были схвачены его сильными руками. Боль была непередаваема, огромна. Слёзы покатились из глаз. Я продолжала кричать, надеясь заставить его остановиться. И мои усилия всё же были вознаграждены, когда он, будто очнувшись, подался назад. Я осела на пол, рыдая. Мои плечи подрагивали. Когда я наконец посмотрела на него, мои глаза были расширены от ужаса. Я была не в силах поверить в то, что он причинил мне вред. Он отпрянул от меня, но затем вновь приблизился. Я попыталась отодвинуться, но вздрогнула, когда мои руки были сдвинуты. Стараясь действовать быстро, я молча поднялась и буквально убежала от него. С трудом сдавливаемый крик заставлял губы и руки дрожать. Я поспешила зайти в ближайшую комнату и заперла дверь. На мою удачу, это была спальня. Я рухнула на кровать, сотрясаясь в рыданиях не столько от боли, сколько от страха. Страха, который мог причинить так много боли. Моя голова взметнулась вверх, когда ручка двери повернулась, но отказалась открывать её. Я могла вполне ясно слышать ругательства, доносящиеся с той стороны. - О-открой дверь, Джули… Пожалуйста… Я свернулась клубочком на кровати, не двигаясь. Молчание было ему подтверждением того, что я не собиралась открывать дверь. - Мне очень жаль… Я действительно была не в настроении для извинений - запястья всё ещё пульсировали от боли. Я схватила подушку, чтобы быстрее спрятать лицо в ткани. Материал отлично приглушал звуки рыданий. Затем тщательно натянула на себя одеяло, действуя предельно осторожно, чтобы не повредить руки ещё больше. Это был первый раз, когда он причинил мне боль, а мысли уже начала захватывать паранойя. Что, если он ещё больше злится на меня? Он действительно сожалеет? Что делать, если это произойдёт снова? Должна ли я впустить его? Прошло несколько часов, а я продолжала дрейфовать на краю своего сознания. Тело не желало быть ни в бодрствующем, ни в спящем состоянии. Я ничего не слышала от Перри после первой попытки открыть дверь. Что, если он ушёл? Наконец, выбравшись из своей импровизированной пещеры, я подкралась к двери. Слегка сжала дверную ручку, прежде чем повернула её. К моему удивлению, он оказался на полу в коридоре. Без сознания. Дверные петли заскрипели, когда я вышла, чтобы получше разглядеть его. Шум разбудил его, и Перри неуклюже сел. Он огляделся по сторонам, прежде чем его глаза встретились с моими. Он не смел двигаться, так что я легко могла бы закрыть дверь и запереть её снова, не пустив его. Я отметила изменения в его внешности: покрасневшие и опухшие глаза, взъерошенные волосы и помятая одежда. Он медленно встал, продолжая соблюдать дистанцию. Я замерла, ладонь намертво вцепилась в дверную ручку. Перри вновь занял позицию напротив и продолжал поддерживать зрительный контакт. Осмелев, он придвинулся ближе, оставив расстояние менее чем в три шага до дверной рамы, у которой стояла я. Я выдохнула, плотно сжав губы. Колени предательски дрожали. Повинуясь этой дрожи, мои руки вновь заныли, посылая маленькие разряды боли по всему телу. Глаза плотно сомкнулись, когда я поморщилась. Что-то неожиданно задело руку. Я открыла глаза и едва не вскрикнула. Отскочила назад в комнату и торопливо нырнула в кровать. Слезинки снова бесконтрольно покатились по щекам. Осознав, что дверь осталась открытой, я накрылась одеялом с головой, надеясь, что это сможет защитить меня. Взглянув в небольшую щель, я увидела Перри на краю кровати. Он стоял на коленях на полу, а голова покоилась на сложенных поверх матраса руках. Я могла легко расслышать его грубые всхлипы. - Мой самый большой страх, Джули? Причинить боль тебе. Его слова отозвались эхом в моей голове. Мы играли в «Двадцать вопросов» где-то в прошлом месяце. Тогда он выглядел таким бесстрашным; казалось совершенно естественным спросить, чего он боялся. Мой рот раскрылся, образовав букву 'О', когда я начала понимать, почему это причиняло ему такую же боль, как и мне. Его самый большой страх осуществился, и он сам был тому причиной. Я высунула голову из-под одеяла. Он всё ещё плакал и не заметил моё движение. Я протянула руку и дотронулась до него кончиками пальцев. Потребовалось несколько секунд для ответной реакции. Перри поднял голову, чтобы взглянуть на мою руку, и его глаза снова встретились с моими прежде, чем проследовали взглядом ниже, где наши пальцы соприкоснулись. Его пристальный взгляд остановился на моих покрасневших запястьях. Перри осторожно приподнял мою руку и поднёс её к губам. Я почувствовала, как несколько слезинок упали на кожу, когда он поцеловал её поврежденную область. Он повторил эти же действия с другим запястьем, но на этот раз продолжал целовать и руку, и плечо, и шею. Его голос был исполнен боли и звучал глухо, когда он снова заговорил. - Я… Мне очень, очень жаль. Что причинил тебе боль. Он продолжил оставлять следы в виде поцелуев вдоль моей щеки и остановился у самых губ, неуверенный в том, что позволю поцеловать себя. Я опустила голову, приблизившись достаточно для того, чтобы наши губы соприкасались. Я сдвинулась так, что теперь сидела на собственных ногах, а пятки вдавливались в пятую точку. Развернувшаяся лицом напрямую к нему. Перри забрался на кровать, всё ещё занимая самый край. Наши губы сомкнулись в нежном поцелуе. Этот сладкий жест длился несколько секунд, прежде чем он отстранился и прижал губы к моему лбу. Спросил, хочу ли я лёд или болеутоляющее. Я заползла обратно под одеяло и похлопала по месту рядом с собой, приглашая Перри обнять меня. Он, не теряя времени, скользнул ко мне и обвил руками. К тому времени я с трудом боролась со сном – было уже довольно поздно. В обычной ситуации я бы просто заснула, но сейчас хотела вначале сказать кое-что. - Я люблю тебя, Перри. - Я тоже тебя люблю.