Безумные

С ним ужасно легко хохочется

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество...

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним...

      С ним мне всегда будет легко и просто. Потому, что мы безумные. Было безумством начать так отношения. Ждать пока самый нетерпеливый признается, а потом на совместном задании (и такое возможно) высказать друг другу всё. То слова любви, то слова ненависти.       Я смотрю на него, мы пришли в бассейн, он хотел размяться перед соревнованиями и поплавать. Венди и младший Конбальт брызгаются друг на друга, случайно попадая в Лаксуса. Он хмурится, отплывает к краю бассейна и замирает. Господи, никогда не могла бы подумать, что буду восхищаться тем, как он хмуриться! Это безумие.       Он смотрит на них, хмурится и стискивает зубы. Но я знаю, что он промолчит, ко всеобщему удивлению. Кто-то даже прокричит Венди и Ромео убираться подальше от Дреяра, но из-за своего смеха они ничего не услышат. Брызги по-прежнему летят в моего мужчину, но он не реагирует на них. Наши взгляды встречаются.       Я мгновенно краснею. В памяти сегодняшняя ночь, я не отвожу глаз, на губах мягкая улыбка, он улыбается в ответ. Но, что я делаю? Должна ли я бежать от его глаз? Должна ли я, могу ли я избегать встречи наших глаз? Что за глупости я несу?! Конечно, уже нет. Безумная, уже слишком поздно.

— Так и есть — с ума сошла, спятила, чокнулась! — Открою тебе секрет: безумцы всех умней. (с) Чешир

— Хартфилия, ты почему ещё сухая? — я не заметила, как он оказался рядом. Возле моих ног, что болтаются в воде, держится за край бассейна. — Потому, что плавать сюда пришёл ты, — улыбаюсь я и закрываю глаза. Внезапно, вспоминаю, что можно думать не только о нём (нужно), а, например, о погоде. — Какое замечательное солнце. Так тепло и хорошо на душе. — Да, замечательное.       Опускаю голову от солнца к воде. Он смотрит на меня и улыбается. Не ухмыляется, именно улыбается. — Дреяр, у тебя получается улыбаться, — говорю я и расслабляюсь, немного напряглась из-за него. Никак не могу привыкнуть к этому безумию.       Как вообще можно было начать отношения с этим террористом? С этим деспотом и сумасшедшим человеком? Он же ненормальный, а я хрупкая. А я сентиментальная, эмоциональная и ранимая. В общем, тоже не подарок. Теперь всё ясно, мы друг другу подходим. — Я спросил, — разделяя слова, Лаксус положил свои руки на мои ноги. Мне на секунду показалось, что он хочет прямо здесь и сейчас, но за эту секунду я оказалась в воде. — Почему ты ещё не мокрая?       Его усмешку я слышала даже под водой. За секунду я оказалась в его объятьях, и вынырнули мы уже вместе. Я была зла, не заметила жара его кожи. — Лексус, я не хотела мочить волосы! — пропищала я.       Он всегда делает назло, всегда делает наоборот. Я тебя не хочу видеть – моментально рядом. Мы никуда не пойдём – бегу быстрее него. Я ничего не хочу в магазине – Лексус, и пирожных к чаю захвати.       Мы ведём себя безрассудно, по-детски. А я могла бы сейчас завидовать непосредственности Ромео или Венди, но вместо этого ввожу их в краску. На шезлонгах, кто просто рядом, друзья смотрят, как Лексус Дреяр пытается меня успокоить. Злая и мокрая, надеявшаяся просто позагорать, я выхожу из бассейна и иду переодеваться. Это и странно, и нормально одновременно. Он идёт за мной и пытается меня успокоить.       И под пристальными взглядами мы пропадаем в раздевалке. Сначала нас пять минут нет потому, что я кричу и чуть ли не бью его за содеянное. А потом мы пропадаем неожиданно, друзья надеялись, что он успокоит меня. Но мы уже где-то далеко от раздевалки бассейна успокаиваем друг друга безумными, полными страсти поцелуями. — Сладкая парочка, — хихикает Хэппи.       Всё смеются, каждый подумал о разном, о невозможном или странном. И в конце концов, про нас забывают.