В день моей казни

Сырость. Пахнет мусором, рвотой и тленом. А еще на языке остается непонятный привкус железа. Нет… это не кровь. Скорее всего, в этих темницах уже и воздух стал отдавать металлом, ибо все вокруг было железным. Самые нижние уровни полицейского участка. Ниже только обитель злых духов. Тишина. Такая стоит только в гробу. Даже крысы не бегают, потому что не могут прогрызть в прочном металле хоть маленькую дырочку. И раз в несколько секунд эта тишина прерывается еле слышным вдохом. Иногда чуть хриплым кашлем. Иногда почти незаметным шорохом. У этих темниц только один пленник. Только одна жертва. Узник на одну ночь. Темнота. Удушающая, абсолютная темнота. И кажется, что у слепого перед глазами меньше темноты. И вглядываться в нее бесполезно, и привыкать тоже. Надо просто смириться. А завтра ты еще успеешь насладиться солнцем, ветром, и никогда не умолкающим миром. И тут в симфонию тишины вплетаются другие звуки. Мягкие шаги, шуршание одежды. Но нет такого нудного бренчания цепей. Значит, еще не утро. Значит, это не за ним. Но пришли к нему. Дверь плавно открывается, впуская в камеру лучи света электрических ламп. В проеме, как истукан, встает знакомый женский силуэт. Этот силуэт должен усмехаться, должен смеяться над пленником металлических стен, но ничего. Тень безмолвна. Но не неподвижна. Она двигается к нему. Мягкой поступью дикой кошки подходит, и чуть светятся глаза цвета безоблачного, ясного неба. Такие же, как у него. Только глаза пленника смотрят безучастно, в них нет больше жизни. И даже вечной усмешки нет. Его глаза – мутный лед. - Разве мы имеем право на смертный приговор? – спрашивает вошедшая девушка. - Конечно, - отвечают ей из темноты. У девушки голос чуть с хрипотцой, ломающийся еще, нет в нем еще силы. Нет власти, только подростковая неуверенность. У ее собеседника поставленный мужской голос. Мягкий, как пух, проникающий в сознание, успокаивающий. Маг Воздуха Тензин и Аватар Корра. На руках ранее сидевшего без движения пленника звякнули кандалы. Он медленно поднимает голову и встречается взглядом с глазами Аватара. Но жизнь в них так и не вспыхивает. Только еще больше стекленеют. - Неужели, ты не боишься смерти, Ноатак? – чуть удивленно пробормотал маг Воздуха. В ответ тишина. Долгая, затянутая, а потом смех. Каркающий, безумный, безжизненный. Пленник закидывает голову, смех рвется из его горла, а глаза – стекляшки. - Разве может бояться смерти раз уже побывавший в ее руках? – спросил хриплый, не потерявший и грамма силы голос. - Уже никто не верит в твою историю, тем более, Тарлок все рассказал, - сказала Корра, все же немного неуверенно. Она боялась. Страх накатывал на нее волнами. Она знала, чувствовала, что они не имеют право отнимать у него жизнь. Но завтра, на рассвете, все решится. Глава Уравнителей сгинет в потоке смертельного пламени. - Я не про эту историю, юный Аватар. Убийцей моим будет не сенат, имя его уже известно. Якон, названый моим отцом. И все. Больше он ничего не сказал. Тишина вернулась на свое прежнее место. Аватар смотрела на него со смешанным чувством тоски, жалости и отвращения. Перед ней сидит Амон. Самый сильный из… людей. Предводитель Уравнителей. Но… так же перед ней сидит поверженный маг Воды Ноатак. Преданный собственным братом, убитый отцом. Сидит и ждет звона цепей. - Я останусь здесь, Тензин, - прошептала Корра, и Маг Воздуха, вздохнув, закрыл дверь и медленно стал подниматься обратно на свет. Тишина давила на девушку, из-за темноты она ничего не видела, а запах так резко ударил в нос, что Корра пошатнулась. Аватар медленно сделала шаг вперед, шаркая ногой по полу, обозначая тем самым свое присутствие. Она уперлась стопой в Ноатака и, руками найдя себе место, села рядом с ним. Ей казалось, что он не дышал. - Эй, Ноатак, тебя вообще что-то держит в этом мире? Мужчина молчит. В воздухе повисло удушающее ощущение безысходности. Ответ послышался лишь через минуту: - Я предал своих людей. Моя идея сгинула. Последователи перестали верить в меня. Я уничтожил сам себя. Ни любви, ни семьи, ни детей. Раньше я думал, что у меня больше времени. Но сейчас желаю только, чтобы эта ночь закончилась. Чтобы все это закончилось. Она услышала хмыканье. Медленно развернулась и потянулась руками к его лицу. Гладкая кожа была мокрой. Ноатак плакал. *** Сырость. Пахнет мусором, рвотой и тленом. Тишина. Такая стоит только в гробу. Темнота. Удушающая, абсолютная темнота. У этих темниц был только один пленник. И он покинул их стены под мерную песнь цепей, что пели панихиду идее, которая станцевала на рассвете с языками всепоглощающего пламени.