Приглашаю на закат

Жизнь без твоего вмешательства стала, кажется, моим помешательством. В. Понкин

Раннее утро. Противный до ужаса звук старого потрескавшегося будильника. Солнечный свет сквозь тонкую ткань штор и слезящиеся от него глаза. Прерванный странный сон. Легкие мурашки по телу и последние тщетные попытки снова утонуть куда-то в параллельную вселенную мечтаний и видений. Жуткое ощущение обыденности. Нежелание существования в этом странном мире, где срочные (или не совсем) дела, любимая (или не до конца) работа, нужные (или не всегда) деньги и ответственность перед собственным так иногда не кстати сказанным словом почему-то (или по причине) абсолютно перевешивают возможность отключиться ото всех и вся и просто отдаться течению времени, не заботясь особенно о том, что ты что-то и кому-то должен. Медленно перевернувшись на живот, достав рукой до будильника и тяжелым движением руки выключив его, Пелагея откинулась на подушку в изнеможении. Сделав титанические усилия для того, чтобы просто открыть глаза, девушка тихонько застонала. Да-да, от жуткой безысходности. Лечь спать в половине четвертого утра, чтобы проснуться в шесть? Почему бы и нет... Подобный режим дня стал для нее ежедневным. А что вы хотели? Артист - весьма выматывающая профессия. А артист вкупе с наставником - вообще гремучая смесь. Занятия с ребятами по три раза на дню, репетиции концертных программ, с каждым днем увеличивающиеся по количеству и качеству в геометрической прогрессии, так и норовящие вклиниться в и без того суперплотный график предложения об интервью и фотосессиях, от которых отказаться стало нереальным, - с таким багажом дел, кажется, чуть ли не все уже сто раз свалились бы. Но только не Пелагея. "Если бы я имела возможность, хоть самую малую, жить без присутствия музыки в моей судьбе, - все время убеждала она сама себя и сетующих на нереальную занятость подруг в минуты слишком сильного отчаяния, - то жизнь моя сложилась бы иначе. Ну не могу я без этого, никак не могу". Что самое, пожалуй, интересное (хотя и вполне ожидаемое) - за всем этим обилием занятости и суеты будней девушка почти смогла забыть, что и было, собственно, главной целью всего этого сумасшедшего действа, о самом светлом чувстве на земле. Когда-то (теперь уже, кажется, очень давно) так неосмотрительно позволив себе влюбиться, она поспешила заморозить свои чувства, не желая их в себе развивать, а напротив, остановиться на уровне непонятного ощущения полёта бабочек в животе и невинных больших глаз. Ей нравилось быть слегка очарованной, но радужная дорога, по которой так упрямо пытались её повести те самые настырные насекомые, жутко пугала её и отнюдь не внушала доверия. Выход был найден на поверхности, точнее, на третьей странице первой попавшейся под руку книги по психологии: загрузить себя работой. От и до. Совсем, без лишней секунды простоя. Что, собственно, она и сделала, с головой погрузившись в рутинную жизнь артиста. Утро пятницы встретило её летней прохладой, со сквозняком из приоткрытого окна проникшей в кухню, недопитым со вчерашнего вечера/сегодняшней ночи кофе и внезапным оповещением автоответчика. Поля подняла трубку, не обратив внимания на дисплей. - По, с добрым утром, - на том конце провода послышался жутко бодрый голос любимой подруги. Сегодня сопротивляться приглашению девчонок посетить вместе с ними какой-то новый клуб не было ни сил, ни особого желания. "Посижу где-нибудь в тихом уголке минут сорок, вспомню о каком-нибудь важном и срочном деле и сбегу, - рассуждала она про себя. - И им хорошо, и мне спокойно". И, отправив утвердительное "я согласна" вместе с улыбающимся смайлом на номер подруги, девушка засобиралась в телецентр. *** - Эй, красавица, чего скучаем в одиночестве? - знакомый голос заставил девушку очнуться от мыслей и с широченной улыбкой обернуться. - Димон, ты, что ли? Как ты тут оказался? - Логичнее бы было тебе услышать этот вопрос от меня. Мне как раз за последний отпускной месяц не впервой. Тебя-то каким ветром сюда занесло? - парень, отодвигая Полин плащ, лежавший на диване, уселся напротив неё, протягивая ей бокал с трубочкой. Девушка недоверчиво покосилась сначала на бокал, потом на парня. - Это апельсиновый сок, свежевыжатый, между прочим. И не смотри не меня так, не в настроении я усталых девочек отпаивать. Облегченно вздохнув, Поля сделала глоток. - Настя, что ли, затащила? Сил для ответа не было, последовал короткий утвердительный кивок. Дима, коротко оглядев девушку, присвистнул, откинувшись на спинку дивана. - Ясно всё с тобой. Неужели не хочется забить и отдохнуть, солнце моё, а? Пелагея подняла серый, самопроизвольно ставший тяжелым уже с неделю назад взгляд на парня и горько усмехнулась: - Как же ты это себе представляешь? Сменить гражданство? Улететь на луну? Может, тихо умереть, пока никто не видит?... Ха, да меня и с того света достанут, не переживай, - она, последовав примеру друга, прислонилась спиной к дивану. - Ещё и наедут, что без разрешения позволила себе такие вольности. - Улететь на луну? Интересная мысль, - улыбнулся парень, - правда, сейчас тебе её никто не реализует, - он подался вперед и провёл пальцем по щеке девушки, смахивая крошку от пирожного. - Кто тебе сказал, что отдых - понятие длительное? - Димон, может, раньше, я и могла насладиться одними сутками, проведёнными у мамы на даче, или несколькими часами в торговом центре с кредиткой - да, мне этого хватало. Но сейчас... Не представляешь, я, наверное, всё бы отдала, чтобы просто поспать... День. Два. Ну хотя бы неделю. И вряд ли меня может восстановить что-то, кроме сна. Я слишком запущена. Дима внимательно изучал собеседницу взглядом, мысленно задаваясь вопросом о том, как же это его угораздило оказаться в нужный момент и в нужном месте. - Ну вообще, говорят, лучшее лекарство - любовь. Поля приоткрыла глаза и встретилась ими со взглядом Димона. Любовь? - Любовь? - повторила она вслух свои мысли. - Да, любовь, она самая. Что, разве не в кого влюбиться, Поль? - Да почему же, - она делала тщетные попытки отвести глаза, - может, и есть в кого. - Ну так влюбись, солнце. Знаешь, как клёво? Дима тепло улыбнулся, продолжая смотреть на девушку. - А ты... Влюблён что ли, Димка? - Влюблён, Полька. Знаешь, только сам пока себя не пойму. Бабочки в животе летают, а мне хорошо... Только и всего. И кажется, что это самое невероятное чувство на свете... Пелагея наклонила голову, с интересом вглядываясь в лицо молодого человека, силясь найти то, о чём так давно нескромно мечтала. Кажется, лёд где-то внутри нахально осмелился треснуть. И куда-то в неизвестном направлении испарилось всё то, что она строила в себе в течение этих адских четырёх недель. - Но влюбиться - это же не сухари сушить?... - задумчиво протянула она, переводя взгляд куда-то в сторону. - Просто так, с кандачка-то не выйдет?... - Естественно, - слегка удивлённо протянул Дима. - Нас к этому подготавливают маленькие специально обученные ангелочки. Веришь? - вновь улыбнувшись, он пододвинул к себе сок, как бы невзначай отпивая из стакана. - Верю... Но это же долго ждать придётся, Вить. - А зачем же ждать? Надо действовать! - подмигнув собеседнице, парень откинулся на спину. Повисло молчание, нарушаемое лишь звуками мелодий, эхом доносящихся откуда-то издалека, и каплями летнего дождя за окном. - Вот знаешь, Поля, я что подумал... Послушай, ты когда-нибудь встречала рассвет? Девушка вскинула брови, с удивлением посмотрев на Диму. - Ну естественно, конечно, встречала. Выпускной, с друзьями не раз... - И что же ты помнишь? Какой он, рассвет? Поля задумалась, теребя сережку и хмуря лоб. - Ну он такой, весь красно-оранжевый. Странный и непонятный. - Эх ты, чудо. Кто ж так рассвет встречает? Давай я помогу тебе. - В чём? - девушка вопросительно-побудительно уставилась на друга. - Давай мы вместе встретим рассвет. Один разок. Ты хоть вспомнишь, что это такое... Или заново узнаешь. Ещё спасибо мне скажешь, да и отдохнешь маленько. Пелагея, тихонько облокотившись на локти, подалась вперед, ловя ладонью трубочку со стаканом: - Отдохнуть, пока восходит солнце, за несколько минут? Звучит заманчиво, - сделав пару глотков и отставляя бокал в сторону, она поймала взгляд Билана и вновь уселась поудобнее. - Только, боюсь, не дотерплю до ближайшего свободного утра. - Ну тут уж теперь, будь любезна, позволь мне решать, когда ты будешь отдыхать. Девушка с нескрываемым интересом продолжала смотреть на парня, стуча ноготками по столу. - Я в курсе, - продолжил тот, - у тебя концерт во Владимире пятнадцатого вечером. Верно? Последовал утвердительный кивок. - Отлично. Шестнадцатого числа, то бишь через неделю ровно, в четыре пятнадцать утра я жду тебя на Воробьевых. И не смей вешать мне лапшу на уши, что не успеешь с поезда. Не дав возможности ответить, Дима поднялся с дивана, подался к Поле, оставив короткий поцелуй на вмиг покрасневшей щеке, тепло подмигнул и поспешно удалился, успев шепнуть заветное "жду тебя", тем самым заставив девушку обернуться и напряженно вглядеться в темноту зала. Надо же, исчез так же быстро, как и появился. Времени на глубокие мысли и рассуждения по поводу предстоящего "отдыха" у Пелагеи не оставалось (хотя кого она обманывала - целый вагон), она опаздывала к матери на ужин. Наскоро настрочив Насте объяснительную смс, оставив купюру на столе под опустевшим стаканом, подхватив плащ и сумку, девушка, беспокойно оглядевшись по сторонам, поспешила к выходу из клуба. *** Он ждал шестнадцатого числа всю эту гребанную неделю, считая дни, часы и даже минуты с секундами по ночам. Крамольная мысль просто поделиться с подругой кусочком собственного мира и помочь ей хоть немного прийти в себя почти сразу превратилась в навязчивую идею попытаться расставить всё в этой несчастной передружбе на места. Нет, он не стал бы (попытался бы) даже думать об этом. Постарался бы забыть свою шаткую мечту и оттолкнул бы от себя всё, мало-мальски намекавшее на их недоотношения. Забыл бы все стихи, что втайне учил для нее, выкинул бы все бумажки с наскоро написанными ею названиями музыкальных композиций, порекомендованных ею же для "взаимного обмена искусством". С чистой совестью проспал бы сегодняшнее утро, если бы не её глаза. Он давно сравнил их с закатным небом - настолько они казались ему бездонными и бесконечными, манили своей неразгаданной тайной. И он отдал бы всё на свете, чтобы вновь потешить свою шаткую мечту и попытаться найти в этих серых глазах то, что ему почудилось тогда, в клубе, неделю назад. Нет, он даже не смел рассчитывать на взаимное и самое прекрасное чувство на земле, но тихая надежда на светлое будущее теплилась внутри и упрямо твердила о своем существовании. Боясь проспать, Дима решил вовсе не ложиться. Ночь выдалась довольно прохладной и долгой. Темное небо заслонили тучи, и сквозь их завесу не проглядывала ни одна звезда. Месяц скукоженным сердитым серпом бросал тусклый свет на Воробьевы горы, где молодой человек и собирался открыть маленькую тайну своей души и надеялся услышать взаимное откровение. Настроение было странно-волнительным, казалось, что не хватает самой малости и одновременно мешает какая-то мелочь. Перебравшись через мраморную ограду, Дима уселся на парапет, включая плеер с инструментальным треком, молча вглядываясь в слишком странное небо и предаваясь чересчур навязчивым мыслям. Нет, она не умеет играть. Она настоящая. А он, кажется, научился быть таким же. "А я, как осень. Не умею притворяться. Раз опадать — то до последнего листа." * 3.55. Небо по-прежнему затянуто мглой, похоже, сгущающейся с каждой минутой, молча о каком-то чувстве неприязни и подвоха. 4.02. Он надеется, а она уже опаздывает. Десять минут для тайны - это ведь так немного... 4.09. Он прислушивается к каждому внезапному шороху ночной тишины, надеясь услышать стук каблуков по мостовой. Тщетно. И откуда здесь столько лишних любителей встретить рассвет? 4.13. Неужели не придет? 4.16. Давящий грудь крик, невероятными усилиями оставшийся внутри и растворившийся в собственной безысходности и неверии в происходящее. Тяжелая ночная завеса тихо расползается куда-то в никуда. Тусклый свет, показавшийся из-за горизонта, становится всё ярче и шире. Солнце поднимается, оно готово осчастливить кого-то. А она не пришла. Утренняя Москва просыпается на глазах, оживая и превращаясь из тихого ночного города в большой гудящий мегаполис, словно расширяясь и расцветая везде, куда ни посмотри. Гул автотранспорта, усиливающиеся потоки прохожих, спешащих на работу ни свет ни заря, еще какие-то звуки и огни большого города... Нет, все смешалось перед его глазами, заслонилось песней из тайного сада** и не собиралось проявлять себя в его смятенной душе. Ничего, ничего особенного, он же просто пригласил, а она и не успела отказаться... И ничего с ней не случилось, спит сейчас дома, а может, уже подорвалась и в одном из этих потоков спешит к себе на студию или на очередную фотосессию... С ней всё в порядке. Резкая вибрация в кармане джинсов вернула в настоящее время, противно повторяясь каждые тридцать секунд. Нехотя поставив на паузу и открыв глаза, Дима достал мобильный из кармана и, не веря собственным глазам, разблокировал экран. "Опоздала встретить с тобой рассвет. Слишком больно и гадко, чтобы как всегда оставить и забыть. Теперь я приглашаю тебя. Давай перенесём нашу встречу на семнадцать часов, ведь закат - не так уж мало для счастья..." Тройной тулуп, двойной аксель, сальто-мортале... Сердце внутри, казалось, искало место, куда еще не достало своими акробатическими номерами. Стало нестерпимо жарко, не хватало воздуха. Она помнит, она знает. Она его чувствует... Просто опоздала. Значит, что-то случилось. Пригласить на закат... Он лелеял надежду сделать это сегодняшним утром, ведь рассвет - не время для признаний... Откровения - да, а признания... Признания - вещь страшная, тайная и дико опасная. Признания алы, как вечернее небо, и трепетны, словно заходящее усталое солнце. И закаты - самое лучшее время для сердца. И он дождется её, она придет. Теперь он точно это знал. *** Семнадцать часов до встречи - кажется, он еще ни разу так тщательно не считал секунды. Оглядываясь по сторонам, всматриваясь в лица проходящих мимо девушек с хоть сколько-нибудь светлыми волосами, он ищет глазами её серый взгляд. Черт, привязаться и влюбиться - вот чего он боялся всю свою жизнь. А это, оказывается, не так и страшно... Особенно, если рядом - Пелагея. Семнадцать часов до встречи - кажется, еще ни разу время так медленно не ползло. Со вчерашнего вечера во рту ни единой росинки - но плевать, к чертям всю эту ненужную обыденность. Семнадцать часов до встречи - господи, как же это много для мысли!... Если бы она могла ускорить стрелку часов, хоть на чуть-чуть!... От собственных ощущений становилось нестерпимо жарко. Сейчас было ровным счётом параллельно, почему она опоздала. Главное - она опоздала. И не предупредила его. Семнадцать часов до встречи - господи, как же долго, оказывается, можно простоять в пробках на МКАДе и как же мало ненужных оправданий придумать за это время!... Со вчерашнего вечера во рту ни крошки - но на это совсем по барабану. К чему вся эта суета и повседневность? Семнадцать часов до встречи - разве этого много, разве этого мало? Самое время для того, чтобы понять, что лед треснул и растаял, а бабочки ожили и рвутся туда. К нему. К ней. *** Пришлось трижды зажмуриться, чтобы прийти в себя и поверить в реальность. Её силуэт он узнал бы из тысячи, шаги выслушал бы из миллионов, а запыхавшийся с надрывом голос - да он один во вселенной... Тот самый летний плащ цвета электрик, изящные бежевые туфли-лодочки, светлые локоны, убранные в прическу, растрепавшуюся от ветра и быстрого движения. Большие-большие серые глаза, с виноватым беспокойством всматривающиеся в долгожданное лицо... Это не сон. Это закат. Она успела. - Послушай, Витя, авария... Там, на Горьковском... Ничего серьезного, но автомобиль в дребезги... Антон чудом жив и не покалечен, с остальными всё тоже в порядке... Пока ждали, время... Я не успела, я не смогла. А МКАД забит, думала, и сейчас опоздаю... - Постой, милая, Поля, постой. Ты только посмотри на это чудо... Нежно берет её за руки, разворачивая лицом к панораме. Перепрыгивает через ограду, увлекая за собой и усаживаясь рядом на парапет. Зачем слова? Куда-то пропали облака, весь день висевшие темными пятнами над горизонтом. Чистое небо желтеет, затем темнеет, приобретая ярко-алый оттенок. Уставшее солнце слепит глаза, освещая всю Москву последними, багровыми лучами. Бездна света вовлекает в себя остатки летнего дня, отпуская боль и разрешая признаться во всём. Медленно, словно наблюдая, катится вниз, захватывая невидимые потоки воздуха и не оставляя тайн и секретов, впрочем, не раскрывая их до конца. Положив голову на плечо молодому человеку, Поля сидела, прижавшись к нему всею собой, зачарованно вглядываясь вперед, боясь пропустить хоть секунду действа. Глаза сами собой наполнились слезами, впрочем, не торопившимися проявить себя еще больше. Пальцы переплелись, сердца нашли друг друга и теперь стучали размеренно и тихо, рука легла на плечо, и Дима еще сильнее прижал девушку к себе, не в силах еще поверить закату. Алое солнце скрылось за небосводом, оставляя полосы темнеющего неба и первые звезды летней ночи. - Вот видишь, Поль, как же хорошо провожать закаты. Ведь солнце всё сказало за нас... Девушка тихо улыбается, поворачивая голову: - Разве всё? И не нужно больше ничего говорить? - Почти всё. Но знаешь, закат только приоткрывает тайну. И только те, кто дождался нового дня, счастливы узнать всё, - убирая за ухо прядь её непослушных растрепавшихся волос, Дима мягко тянет девушку вверх, вынуждая встать. - Значит, нам нужно встретить рассвет. Вместе, Витя. Верно? И... Как же, я... Нет, не просплю... - Поля неловко водит головой, силясь сказать еще что-то, но не решаясь. Молодой человек обнимает её за талию, руками пробираясь под распахнутый плащ и нежно притягивает девушку к себе, оставляя опасное расстояние между лицами. - Было бы преступлением коротать эту ночь в одиночку... Останься со мной до рассвета, родная, - перехватывая дыхание и не веря своему счастью, Поля слышит мягкий шепот, однако, звучащий на всю вселенную. А слова не нужны. Нас повело неведомо куда. Пред нами расступались, как мираж, Построенные чудом города, Сама ложилась мята нам под ноги, И птицам с нами было по дороге, И рыбы подымались по реке, И небо развернулось пред глазами... Когда судьба по следу шла за нами...***