500 километров до Луны

Иван уехал в семь. На прощание, он чмокнул меня в щеку, что-то сказал, но я не помню, потому что впервые за долгое время я спала. Просто спала. Без дебильных снов, без Паши, без страхов. Так как первую пару отменили, а вторую вела Арнольд, то я решила, что поеду лишь к полудню, на пару Чернышева. В университет собиралась под Рода Стьорта. Его песни, особенно «Maggie May», были наполнены каким-то иным смыслом. Я любила этого певца, также, как любила Стинга и Дауни младшего. Роберта Дауни младшего, я люблю очень сильно, очень. И как-то по-особенному. Он был велик, и как актёр, и как певец, и как парень. Обидно, что его воспринимают лишь как «Шерлока» или «Железного человека», дилетанты чёртовы! Дауни младший ещё являлся прекрасным певцом. Особенно в связке со Стингом. Ещё бы он подался в писатели. Или уже подался? Надо посмотреть в интернете. Одногруппники что-то бурно обсуждали. Я даже не пыталась услышать их. - Привет, - около меня оказался Матюхин. Я фыркнула. - Помнишь насчет вечера? – спросил он. - Да, - кратко бросила я и уставилась в окно. - А на хату едешь? - Что? – я вновь обратила свой взор на Матюхина. - Я говорю, мы в субботу, после концерта едем на квартиру, ты едешь с нами? - И давно вы это спланировали? До субботы два дня! И тут такой жест с вашей стороны! - Ты же не ходишь на такие мероприятия, поэтому мы перестали тебя приглашать. В аудиторию зашел преподаватель. Кратко бросил: «Добрый день!», группа в ответ не коллективным эхом поздоровалась с ним. Матюхин продолжал сидеть со мной. - Так что? – шепотом спросил он. – Ты как? Поедешь? Что ты будешь делать дома? Я удивленно посмотрела на Матюхина. Он что, больной? - Кирилл, ты больной? – всё-таки спросила я. - Что? - Что? Ты сам понял, что спросил? Я постоянно дома, и ты думаешь этот субботний вечер какой-то особенный или что? - Это вежливое приглашение, чё ты как не знаю кто. Три года вместе учимся, а ты будто не с нами. - Сейчас поздно об этом говорить. - Задняя парта, я вам не мешаю? – банальный вопрос преподавателя. – Я могу уйти и вы продолжите рассказывать про жизнь и творчество Джека Лондона. Хотя чего это я мелочусь, прошу, Савельева, Матюхин, а я, пожалуй, сяду на ваше место и также внимательно послушаю вас. – Алексей Константинович быстрым шагом направился к нашей парте. Ни я, ни Матюхин, не пошевелились. Но Чернышев упорно шел к нам. Дошел. Сел. Около Матюхина. – Прошу, - жестом он указал на место около доски. Я опустила глаза. Чувствую, что краснею. Матюхин напротив, веселился. – Кирилл, прошу, поднимайте подругу и вперед! Матюхин встал и засеменил к доске. Я осталась сидеть за своей партой. - Как вы знаете, или не знаете, так как вы самые тупые ученики, которые у меня были! Серьезно, за десять лет моего преподавания, ваша группа… не знаю, как вы умудрились дойти до третьего курса, а как вы вообще сдадите гос.экзамены, - Матюхин поразительно точно копировал половину наших преподавателей, которые точно также сетовали, что мы – тупицы. – Джек Лондон. Может вы не знали, Лондон – это не только столица Великобритании, но и фамилия американского писателя. Что вы еще знаете о нем? Ни черта вы не знаете! Тупоголовые вы создания! – забавлял аудиторию Матюхин. Я быстро посмотрела на Чернышева. Он не слушал Матюхина. Он думал о чем-то своем, и его взгляд был направлен в пустоту. Я решила поговорить с Алексеем Константиновичем по-старинке. На листке бумаги написала: «как дела? Что такое?» и быстро передала ему листик и ручку. Он странно посмотрел на меня, но всё-таки взял лист и что-то начал писать. Через минут пять я получила обширный ответ: «Агата, извините меня, но, вас мои проблемы, мои дела, моё настроение не касается. Когда вам было плохо, я приехал поддержать вас, а вы проигнорировали мои дружеские потуги. Тогда вопрос: почему я должен разговаривать с вами? Это бессмысленно. Я думал, мы друзья, а вы… Так что, слушайте лекцию, или не слушайте, мне всё равно». Я посмотрела на Чернышева, он наблюдал за мной, увидел, что я прочла. - Ну всё, - сказал он. – Заканчиваем балаган, - встал. Направился к своему рабочему месту, - Матюхин, я даже поставлю вам четыре за такую оригинальную импровизацию. Продолжим!