500 километров до Луны

-Ты уверена? -Да. - Я держала на руках маленького коричневого лабрадора. -Это ответственный шаг. – Предупредил отец. Я закатила глаза. -Я не ребенка завожу. – Съязвила я. -КТО ПЕРЕСТАВИЛ МОЕ КРЕСЛО?!!! -КАКАЯ РАЗНИЦА?! ТЫ ЖЕ УЕХАЛА! -СВОЛОЧЬ! СУКА! Я ТАК И ЗНАЛА, ЧТО ТЫ НЕСПРОСТА ТУТ ОШИВАЕШЬСЯ! -ОТПУСТИ МОИ ВОЛОСЫ! ТВАРЬ! Отец первый вбежал в квартиру. Моя мать трясла Люсю за волосы, та орала. -ТАНЯ, отпусти её! -УБИРАЙСЯ ИЗ НАШЕГО ДОМА СО СВОЕЙ ШАЛАВОЙ! Отец силой отодвинул мать от Люси, Люся рыдала, я тоже заплакала. Пьяная мать зло посмотрела на отца. -Саша, Саша! САША! – заорала Люся. – Скорую! – она схватилось за живот. Я ждала отца и Люсю из больницы. Ричард, так я назвала собаку, мирно посапывал в своем новом домике, который я поставила около своей кровати. Завтра надо было сдать эссе и стихотворение Алексею Константиновичу. Тот бред, который я несла в своих сочинениях, мог понравиться лишь человеку, который ничего не смыслил в литературе. Стихотворение также не было выучено. Мне не нравились зарубежные поэты. Я решила прочесть отрывок из книги «Поющие в терновнике». Около одиннадцати приехал отец. Я слышала, как он скинул ботинки в коридоре. Он был один. Я боялась выйти, потому что… Да просто боялась! Утреня прогулка с Ричардом. Музыка, но мысли очень спутаны, поэтому One Republic пели сами для себя. Когда вернулись домой, отца уже не было. Мать, наверно, спала в своей комнате, но я не захотела к ней заходить. -Вот, - перед началом занятий я отдала эссе Чернышеву. -А стихотворение? – напомнил он. -Отрывок из произведения К. Маккалоу: «Поющие в терновнике»: «Есть такая легенда - о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания... По крайней мере, так говорит легенда. Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет её кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поёт, поёт до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвётся дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, - мы знаем. Мы понимаем. И всё равно - грудью на тернии. Так будет всегда». В аудитории стояла тишина. -Хорошо, садитесь, завтра я проверю ваши эссе, в двенадцать подойдите на кафедру, - сказал Чернышев. – Вячеслав, прошу. Вечерняя прогулка с Ричардом. Когда подходили к подъезду, я заметила Пашу. Он стоял под фонарем, поэтому я увидела его еще издали. -Привет, - первой поздоровалась. -Привет! Слушай, ты мне вчера звонила, а у меня тетя заболела был вынужден уехать из города, а телефон остался в квартире, так получилось, - начал сразу оправдываться Павел. -Да просто ты в пятницу не пришел, и те, у кого не зачет, волновались, - солгала я. -Аууу, - протянул он. Настала неловкая пауза. Павел Валерьевич был какой-то замученный. Мне стало его жалко и я подошла к нему, и поцеловала в губы. Паша ответил. Но я тут же отстранилась. Он не настаивал. -Как зачеты? – спросил он после паузы. -В порядке, остался только у Чернышева. -Если что… -Я сама разберусь! Перестань! Я вновь заорала. Глубокий выдох. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… Ричард загавкал. -Нам пора, - сказала я. Паша кивнул, напоследок попытался меня обнять, но я отпрянула. Он удивился и с какой-то грустью посмотрел на меня. Мне вновь стало его жалко и я разрешила себя поцеловать. Он понял и тут же прилип к моим губам. Он медленно начала посасывать мою нижнюю губу, а я вновь испытала приступ рвоты и пришлось отойти. –Пора… На этот раз он кивнул более убедительно и даже улыбнулся.