Диагноз для Тони

- Вы действительно не скажите родителям, о чем мы с вами разговаривали? - спросил Тони, вопросительно приподняв бровь. Мужчина, сидевший напротив него в старом потрепанном кресле и гордо именовавший себя психологом, поправил на носу очки в тонкой оправе и произнес голосом, который на первый взгляд казался дружелюбным и внемлющим: - Конечно, Тони. Все, что было и будет сказано здесь - останется здесь. "Где здесь?", - подумал темноволосый юноша, ухмыляясь где-то в углу своей черной душонки словам мистера Давенпорта. - "В этой чахлой комнатке, снятой в загнивающем доме Бруклина, потому что у тебя, патологоанатом человеческой психики, наверняка, нет денег из-за недавнего переезда тебя и твоей семьи, не так ли?" Энтони не хотел озвучить свои мысли. Ему, как и любому подростку, было весело наблюдать за стараниями специалиста, который пускай только начинал работу с ним, но уже торопился разрушить стены внутри него для того, чтобы найти то маленькое окошко, открывающему замечательный вид на душу парня. И главная задача Тони Стоуна - не допустить этого. - Даже если я расскажу о том, что хочу совершить на днях суицид или же о том, как сильно мечтаю трахнуть вашу дочь? Джаред Давенпорт не терял самообладания, понимая, что вестись на уловки пациента - глупо и непрофессионально, поэтому кивнул: - Да, Тони, именно. Нет, этот ответ не устраивал Стоуна. Ему нужно больше. Ему необходимо шоу, которого он добьется для того, чтобы почувствовать себя сильным, чтобы ощутить на руках ту иллюзию власти, о которой он бредит ночами. И, конечно же, ему нужна аудитория. Какому гению нужен результат и победа, если этого никто не оценит? Джаред взял в руки блокнот и черную шариковую ручку, дабы ни одна деталь их беседы ни ускользнула у него из-под носа: диктофон, как думал мистер Давенпорт, мог подвести. Улыбнувшись со всей мягкостью, которую он только мог выдавить из себя, он проговорил: - Энтони, впереди у нас много встреч, поэтому сегодня мы просто постараемся положить начало взаимному доверию. Будь уверен, о подробностях нашего общения будем знать лишь ты и я. Отведя взгляд от книжного шкафа во всю стену, а точнее от потертой корочки книги "Фактотум", Тони с излишней злостью выпалил: - Ты лжешь. - Отлично, Тони, - будто бы Джаред не заметил приступа гнева Энтони на ровной почве, - вот мы перешли на "ты". Решив поубавить свой пыл, Стоун нервно улыбнулся. Постучав пальцам по подлокотнику кресла, он скрестил лодыжки и глянул в окно, вид на улицу из которого был скрыт опущенными жалюзи. Ненависть к этому миру была так же сильна, как любовь к гей-порно его отчима. Да, ничто не могло уйти от внимания Тони в его семье; он был как маленькая тень, перебегающая из одного угла к другому, знающая каждую тайну их не самого уютного дома: и то, как приемный отец меняет любовников каждую неделю, при этом в любое утро до тошноты мило улыбаясь своей жене; и то, как мать травит снотворным бродячих собак, подсыпая убийственную дозу таблеток им в еду - так она убивает две цели одновременно: и ненавистные животные отправляются в рай, и соседи, считая ее благородной леди, каждое воскресенье ходят к ней на посиделки с излюбленным ею яблочным пирогом. Пирог. Его Тони не любил с детства - с тех самых пор, как Уильям - отчим - сунул в его порцию порошок, вызывающий рвоту. - Скажи, - начал Давенпорт, - что тебе нравится? В целом ответь: что привлекает тебя в жизни? Оттянув рукава шерстяной, полинявшей клетчатой рубашки, таким образом намереваясь скрыть многочисленные шрамы на запястье и предплечье, брюнет усмехнулся: - То как ты бессмысленно пытаешься выудить из меня хоть что-то, что принесет тебе деньги. Я правильно понимаю, что моя любимая идиотка-мамочка платит тебе за результат? - в его черных зрачках словно развелись костры, а слюна будто наполнялась ядом после каждого сказанного им самим слова. Сглотнув, психолог ответил: - Пойми, Тони, что деньги - не самый важный элемент жизни. Существует еще семья, работа, любовь. Ты любишь кого-то, Тони? Кого-то, кто не является членом твоей семьи? "У меня нет семьи", - про себя произнес Энтони. Они с Джаредом будто бы говорили о разных вещах; то, что Давенпорт не реагировал на его издевки, злило молодого человека, но за столько лет самоконтроля он научился держать свои эмоции в узде. И ничто не сможет управлять его чувствами, а уж тем более - никто. - Пожалуй, единственный член моей семьи - мой член. Специалист пытался унять накатывающую злость, что удавалось ему весьма успешно, почему и продолжил; - Значит ли твое столь самоуверенное заявление, что ты испытываешь любовь к кому-то? Единственным правилом существования Тони Стоуна было: одиночество - это лучший друг и лучшая подружка из всех существовавших ныне. Оно не станет нагружать тебя ненужными тебе проблемами о том, как его не приняли в футбольную команду; оно не будет врать тебе и предавать тебя, предварительно занявшись сексом с кем-то из твоих знакомых, как последняя шлюха. Но сны Тони так не считали, ведь каждую ночь ему снится одна и та же история... В полуосвещенной ванной комнате, в самой ванне, лежит девушка, чье лицо скрыто светлыми, почти пшеничными волосами. Она покачивается в грязной воде, смешанной с, кажется, литрами крови. Ее руки вывернуты запястьями к верху и положены на борты ванны; голову она склонила вниз. Тони наблюдает за ней с очень неясного ракурса: вроде настолько далеко, что, даже сорвав голос, он бы не докричался до нее, но как будто совсем близко, так, что присутствует ощущение, что протяни руку - и вот она, холодная кожа незнакомки. Энтони уже видел суицидников до кончины и после. Ему было плевать на них и на то, как они прожили свою никчемную и никому нахрен неинтересную жизнь. Его не интересовало, по какой причине они ушли из жизни. "Ушли, значит, я могу только толкнуть их дальше, чтобы они не решили вернуться. Если они захотели сдохнуть - к лучшему: мир избавиться от очередного кала, который ему так понравилось носить в себе", - размышлял Стоун, стоя над очередным трупом несколько недель назад. Но она, эта девушка, притягивала его вот уже которую ночь. И что самое странное - Тони хотел ей помочь; он даже пытался собственноручно изменить свой сон, чтобы спасти суицидницу, но как только он на мгновение ощущал, что просыпается, сон испарялся из его сознания. Только вот вновь появлялся следующей ночью. - Мне семнадцать. Я человек. Мне кажется, этих фактов достаточно для того, чтобы понять, что я не способен на любовь. Склонив голову набок и подперев ее рукой, Стоун следил за каждым движением психолога. Как он поджимает губы, крепко сжимает ручку в руках, втягивает воздух сквозь зубы. Тони хотел показать, что он умнее Джареда. Но нельзя с уверенностью сказать, кто из них двоих действительно умнее: у Давенпорта была многозначительная жизненная мудрость, а у Энтони - хитрость. Он продумывал каждое свое действие, каждый собственный шаг, находя во всем для себя выгоду и выходя из любой ситуации безнаказанным. - А друзья? Их же ты любишь, так? - не останавливался Джаред Давенпорт. Недоверие Тони к окружающему миру порой граничило с нормальностью, доходя до паранойи. Отстраниться от шума, скрыться от назойливых взглядов, затеряться среди серой массы - одни из главных правил жизни Энтони. Ему казалось, что он поступает правильно: никто не предаст, никто не выдаст твою тайну - ведь это делать некому. Еще ни разу за все его семнадцать лет Стоун не встретил того человека, которого бы он посчитал достойным для информации о себе. Пока что он доверять не умел. Не умел и не хотел уметь. Звук, оповещающий о звонке на мобильный телефон, раздался в комнате. Мистер Давенпорт нажал на "Сброс", но музыка входящего звонка вновь заиграла спустя пару секунд. Не показывая своего внутреннего состояния, Тони в душе порадовался тому, что теперь он может перевести тему разговора с "друзей" на нечто иное. К примеру, на очередные издевательства над психологом. Обходя все правила своей работы - не отвлекаться во время приема человека, - Джаред произнес, поднеся телефон к уху: - Что-то срочное? Тони не слышал, что происходило на том конце провода, но сам для себя он отметил, что ему было бы интересно послушать разговор незнакомца и своего врача. - У меня было два варианта: либо приехать к тебе, либо остаться дома с мамой и Дереком и наблюдать, как этот ее любовник пытается наладить со мной отношения. Поэтому я у крыльца. - Хорошо, поднимайся на третий этаж, квартира 17B. Прикусив нижнюю губу, Тони полюбопытствовал: - Еще одна ваша пациентка? Мне пора? Сейчас в нем было два противоречивых чувства. С одной стороны он хотел как можно скорее покинуть эти четыре стены, в которых его личное пространство, по его мнению, сжималось и исчезало с каждой минутой, а с другой Тони был не прочь остаться еще ненадолго, чтобы продолжить ехидничать. - Нет, моя дочь. Она нам не помешает. К тому же, я думаю, наш сеанс на сегодня окончен. Стоун удивился тому, что он угадал про дочку Давенпорта. Ведь про секс с ней он совершенно случайно ляпнул пару минут назад. "Очередная тупая малолетка, думающая лишь о парнях и шмотках", - подумал парень. Если остальным парням он не мог довериться и считал их тупоголовыми идиотами, мозг которых по размерам меньше грецкого ореха, то о девушках его мнение было мягче. Тони казалось, что представительницы женского пола так устроены: не способны трезво и логически мыслить; их жизненные ценности просты и бессмысленны, а целей нет и вовсе. Хотя, когда Энтони думал об этом, он попутно размышлял, что не ему судить об этом: ведь как можно критиковать душу и тело других людей когда, ты сам не знаешь кто ты. В дверь постучали и вошли после крика "Входи". Это была низкая худощавая девушка с болезненно-белым оттенком кожи и светлыми волосами средней длины, цвет которых на корнях был немного темнее. Первым, что бросалось в глаза на ее лице - довольно широкие светлые брови, добавляющие ее внешности шарма. Широко посаженные глаза карего цвета бросили свое внимание на Тони, прежде чем он ровно сел в кресле. Маленький тонковатый нос, высокие скулы, губы бантиком. Она была одета в белую помятую рубашку и джинсовый комбинезон с подворотом на штанах; на ногах красовались старые потемневшего белого цвета кеды. В руках незнакомка держала черный потертый тканевой рюкзак. Она косо глянула на Тони, после чего обратила внимание на отца: - Я ненадолго. Где-то здесь я в прошлый раз оставила книгу... - она пробежала взглядом по книжным полкам и обнаружила нужную: - Вот она. Блондинка подошла к стенду и, встав на носочки, вытянула книгу с обтянутым зеленой тканью корешком. Стоун не успел прочитать название, написанное золотым цветом на обложке, но он поймал себя на мысли, что желал бы узнать его. - Ты исправила оценку по биологии? Селеста? - Вечером буду дома, - кинула она, так и не ответив на поставленный отцом вопрос, и вышла. Проводив ее взглядом, Тони поспешил также ретироваться из комнаты. Попрощавшись с Джаредом, Энтони не спеша шел следом за Селестой. Он не знал, что именно потянуло его к этой девушке. Возможно, то, что она показалась ему интересной личностью? Или все из-за того, что он увидел несколько коротких шрамов, идущих вдоль предплечья, и один горизонтальный на запястье?