Четырнадцатое февраля.

      Четырнадцатое февраля.       Шинигами устало перевел взгляд с календаря на опостылевшие документы и отчеты. Для бога не существовало праздников, выходных или каникул - это он сумел уяснить еще в самом начале своего управления Академией - но иногда так хотелось как в старые времена собраться дружной компанией и просто повеселиться, на время сняв тяжкий груз ответственности с плеч. Он тяжело вздохнул, снова погружаясь в очередной отчёт. У него нет права на такие мысли, и с этим давно пора было смириться.       Сейчас комната Смерти - комната его отца - пустовала. Нынешний директор Академии, решив первый и последний раз воспользоваться своими полномочиями, предпочел отдельный кабинет под самой крышей, обустроив его на собственный вкус: черно-белые обои в полоску вместо раздражающе-голубого неба с редкими облаками, одно-единственное большое сводчатое окно с широким подоконником за его спиной вместо круга маленьких и дубовый паркет вместо серого пола из непонятного материала. Мебели - что здесь, что там - было немного: широкий письменный стол для работы с бумагами, задвинутое за него удобное кожаное кресло, пара шкафов для той же документации и небольшой диван у стены - зачастую Шинигами приходилось коротать ночи на работе, засыпая лишь под утро на этом самом диванчике.       Быть богом - нелёгкая работа. Вместе с невероятным могуществом приходит чувство ответственности за всех подвластных людей, не отпускающее даже во сне, и юноша после пары месяцев правления начал понимать вечно-дурачащегося отца - у каждого свой способ облегчить бремя. Он прятался в кабинете, утопая в многочисленных бумагах, тратил бесконечную жизнь и здоровье, выкладываясь на все двести процентов, а отец предпочел одеть глуповатую вечно-счастливую маску, скрывая за ней боль от собственных ошибок и тяжесть принятых решений. Его отец был по-настоящему великим Шинигами. А он обязан сделать всё, чтобы стать на него похожим.       Отогнав назойливые мысли, Шинигами снова принялся за непроверенные отчёты с миссий учеников Академии. Подрастающее поколение, очевидно, унаследовало далеко не самые лучшие черты своих предшественников, поскольку наравне с успешно-выполненными заданиями в их досье с каждым разом появлялось все больше жалоб от учителей - Шинигами всё ещё помнил собственных одноклассников, каждый из которых, пожалуй за редким исключением в виде Маки и Окса, получил по крайней мере пару - а некоторые и пару десятков - замечаний в досье.       Внезапно в дверь постучали, отрывая юношу от документов. Шинигами недоуменно посмотрел на закрытую дверь, пытаясь вспомнить кого он ждет четырнадцатого февраля, несмотря на то, что он лично отпустил всех подчиненных отмечать праздник со своими вторыми половинками.       Дверь с тихим скрипом открылась, являя взору Шинигами стройную девушку лет двадцати в черно-красной клетчатой юбке и темном пиджаке поверх белоснежной блузки.       — Мака Албарн, пришла отчитаться об успешном выполнении миссии повышенной сложности на юге Италии.       Юноша недовольно поморщился от официальности тона старой подруги, едва заметно кивнув в знак того, что она может зайти, и снова погрузился в требовавшие его подписи бумаги.       — А где Соул? Согласно моим документам вы до сих пор числитесь как напарники, соответственно он должен предоставить свой отчет вместе с тобой.       Мака прошла в кабинет, встав в шаге от письменного стола Шинигами, и вытянулась по стойке смирно.       — Соул Итер Эванс, также именуемый последней косой смерти, получил серьезные ранения во время битвы с особо-опасной душой Кишина, из-за чего выполнение миссии затянулось на двадцать четыре дня, что я уже отметила в моём письменном рапорте. На данный момент его жизни ничего не угрожает и он вместе с Блек Старом и его напарницей Цубаки проходит профилактический курс лечения в горах.       Шинигами сухо кивнул, не отвлекаясь от документов. По крайней мере теперь он знает, куда запропастились его две главные занозы в причинном месте.       — Хорошо. Доложишь обо всём, когда Соул вернется. Свободна.       Лицо девушки недоуменно вытянулось, когда она поняла, что он её отпускает.       — Прошу прощения, Шинигами-сама, но я обладаю всеми сведениями, необходимыми для отчёта, а присутствие напарники не является обязательным условием доклада.       Юноша устало вздохнул, отложив бумаги. Кажется, с годами Албарн не меняется. Даже при всём интеллекте некоторые очевидные вещи всё еще оставались для неё непонятными.       — Мака, сегодня четырнадцатое февраля.       Увидев её непонимающий взгляд, Шинигами пояснил:       — День всех влюбленных. Иди и развлекись, а отчитаться всегда успеешь. Это приказ.       Девушка недовольно нахмурилась, понимая, что не сможет оспорить приказ Шинигами-самы - даже знание наизусть всех правил Академии не помогло найти достойный ответ низкому приёму юноши, являющемуся директором этой самой Академии. Развернувшись на низких каблуках балеток в сторону двери, она уже сделала два шага, но внезапно остановилась, застигнутая врасплох слишком очевидным фактом, и повернулась лицом к Шинигами.       — Тогда что здесь делаешь ты, Кид?       Юноша недоуменно посмотрел на подругу. От его слуха не укрылась резкая смена обращения, и он, хорошо зная Албарн, понял, что сейчас она обращалась не к Шинигами-сама, директору Академии и собственному начальнику. Она обращалась к своему старому другу-однокласснику Киду, что делала крайне редко - постоянно пропадая на миссиях, девушка виделась с ним только во время коротких официальных рапортов, и на разговоры по душам просто не хватало времени - она снова на миссии, он - с головой в обязанности бога.       — Не хочу терять рабочий день из-за глупого праздника.       Мака тяжело вздохнула, понимая что придётся нелегко. Она просто не могла оставить этого упрямого трудоголика в такой хороший день наедине с завалами бумаг, но как донести это до него самого? Ехидный голосок где-то в глубине сознания вкрадчиво шептал ей "лгунья", но она лишь отмахнулась, не желая признавать, что за заботой о друге скрывалось эгоистичное желание не оставаться одной в праздник. В конце концов это он отказался выслушать её отчёт, если не сказать проще - лишил планов на вечер. Пока Соул с Блэк Старом разносили какой-то горный пансион, Цубаки пыталась утихомирить неугомонного напарника, а сёстры Томпсон где-то пропадали со своими кавалерами, Мака оставалась в городе Смерти одна на пару с вечно-занятым Кидом, уже девятый год как числившимся директором Академии и новым богом смерти. И пусть на миссию "Вытащить Шинигами из кабинета и заставить отдохнуть" можно было смело вешать ярлык смертельно-опасно, оставаться одной на четырнадцатое февраля для Албарн представлялось вещью куда более страшной - Кид, безусловно, не был идеальным вариантом, но уж лучше провести время с невылезающим из бумаг другом-по-совместительству-богом, чем в одиночестве смотреть на счастливые гуляющие парочки из окна пустой квартиры. От последней мысли у Маки буквально свело зубы.       Не найдя иного выхода из сложившейся ситуации, девушка немного неуверенно, но однозначно с твёрдым намерением завершить дело прошлась по кабинету, обогнув рабочий стол Кида, и крепко ухватила юношу за ухо.       Не ожидавший подобного со стороны уравновешенной и обычно-спокойной Албарн, Шинигами не сразу понял что вообще происходит, из-за чего пропустил тот момент, когда его подняли и начали буксовать в сторону двери.       — М-мака,- от неожиданности брюнет не сразу выговорил имя девушки, пытаясь до конца осознать происходящее,- ты что делаешь?       Полностью проигнорировав слова Кида, Албарн, правой рукой всё также крепко держа ухо бедного парня, левой с силой потянула на себя дверь, освобождая себе выход из кабинета, и с силой толкнула в открытый проход несопротивляющегося Шинигами, завершив дело несильным, но весьма ощутимым пинком в спину. Убедившись, что брюнет в относительном порядке, Мака тоже вышла из кабинета, заперев за собой дверь.       Почему-то уже сейчас она была уверенна, что этот день Святого Валентина она вряд ли забудет — когда ещё ты сможешь увидеть всесильного бога смерти в шоковом состоянии валяющимся у стены напротив деревянной двери собственного кабинета?       — Спасаю твоё четырнадцатое февраля. А теперь вставай и пошли - ты же не хочешь проваляться здесь весь вечер?       Кид, мгновенно очнувшись после слов "проваляться" и "весь вечер", поднялся на ноги, отряхивая спину от следа, оставшегося после пинка Маки. Природное хладнокровие и многолетняя выдержка помогли юному Шинигами почти сразу принять равнодушное выражение лица, скрыв за ним его шок и тщетные попытки понять ход мыслей подруги. — Но у меня ведь работа. — Она у тебя каждый день. — Ты не подумала, что мне было неприятно быть выдворенным из собственного кабинета? — Прости, но по-другому ты бы не вышел. — Тебе разве не пора по делам? — Ты сам их и отменил. — А как же твой парень? — Его нет, поэтому сегодня я с удовольствием составлю тебе компанию. — Я не говорил, что хочу пойти с тобой. — А больше и не с кем. Признай, последние девять лет ты из кабинета не вылезаешь, что уж говорить о личной жизни.       Брюнет устало вздохнул, понимая что больше противопоставить Маке ему нечего. Он только терял время, пытаясь переубедить чересчур упрямую девушку.       Ложь.       Кид недовольно поморщился от этой мысли, но не смог не признать её правдивости. Он просто не хотел больше быть один.       — Хорошо, но только сегодня. И не рассказывай никому, а то Лиз с Патти от меня точно не отвяжутся в следующий раз.       Мака, так и не сумев скрыть облегчения, явственно отобразившегося на её лице, тепло — по-другому Албарн и не умела — улыбнулась, протянув Шинигами руку.       — Спасибо.       И в одном коротком слове было больше чувств и эмоций, чем в сотне красивых эпитетов, коими в совершенстве владела Мака.       — Обращайся. Но в следующий раз, прошу без рукоприкладства - не хватало ещё, чтобы слухи пошли.       Девушка счастливо рассмеялась и мысленно зареклась больше никогда не предпринимать столь отчаянных мер — даже у бога терпение не безграничное, а в серьезном бою ей против Шинигами не выстоять.       — У меня есть три места, которые мы обязательно должны успеть посетить за сегодня. Ты со мной?       Мака, сцепив руки за спиной, слегка нагнулась, покачиваясь на пятках. Призрак сомнения в том, что он согласился, всё ещё преследовал Албарн, и какой бы расслабленной она не хотела показаться, внутри она вся сжалась в ожидании.       — Если ради них ты заставила меня отложить работу, то однозначно да.       На календаре было четырнадцатое февраля, документы внезапно потеряли какое-либо значение, а тяжкий груз на плечах бога смерти сегодня стал чуточку легче.