Среди миндальных деревьев

Мейко работает в морге. Вся ее компания – трупы мужчин, женщин и детей разных возрастов. Для нее стало привычным, что она - единственная живая здесь. Каждый год к ней приводят на практику молодых будущих медиков, друг от друга не отличающихся и реагирующих от и до одинаково. Кто-то стоически выдерживает, кого-то рвет, а другие просто падают в спасительный обморок или закрывают глаза. А ведь до этой минуты эти дети с трепетным предвкушением ожидали такого рода практики, храбрясь и говоря, что это очень интересно. Все так думают ровно до того времени, когда оказываются непосредственно перед столом с лежащим на нем трупом со скальпелем в руках. Мейко лишь улыбается, вспоминая себя – сама была такой же зеленой и неопытной. Шатенка всегда считала себя крепким орешком, потому-то в медицину и пошла. Медик должен обладать некой долей садизма и полным отсутствием жалости, если он хочет вылечить пациента. С самых первых дней, когда у них только началась анатомия, их посылали в морг. Мейко была полностью уверена в своей непоколебимости, даже когда перед ней раскрыли тело молодого парня, немного напоминающее восковую куклу, но стоило тонкому скальпелю войти в тело без помех, как в масло, у нее сорвало крышу. Очнулась она сидящей на стуле от резкого запаха нашатыря, а перед ее глазами было улыбающееся лицо их куратора. После того, как она окончательно пришла в себя, ее и всех остальных поздравили с обрядом посвящения и сказали, что теперь они тут часто появляться будут. Первые пару раз ее неистово рвало, особенно над трупами детей, часто просыпалась от кошмаров или вовсе заснуть не могла, дальше – легче, привыкла, даже заниматься спокойно в морге могла, а после даже и есть. Примирилась. Зачерствела. Для врача-патологоанатома это нормально. А теперь, через несколько лет, сама принимает молодняк и знакомит их с человеческим телом и со смехом ностальгирует. Ничего, и эти смирятся, куда они денутся.