Некрасивое будущее

Мне опять снился сон. Боль в висках будто бы заостряла внимание на незавершенности моих действий. Каждый шаг было трудно стерпеть из-за скрежета гравия под ногами. Я вновь на крыше той школы, оставившей неизгладимый отпечаток в моей памяти. Может спрыгнуть? А толк? Я же не могу погибнуть от эфемерной высоты, находясь в осознанном сне… И снова эта деревянная дверь – каждый раз нервно шатается, зазывая меня спуститься. Может, попробовать еще раз? В любом случае, выбора у меня нет. Случись тогда все иначе, возможно, я бы не возвращался сюда время от времени, не прокручивал произошедшее в своей памяти снова и снова. «Уходи из моей комнаты. Уходи из моей комнаты. Уходи из моей комнаты!» — как клеймо на моем пошатнувшемся создании висит эта душераздирающая фраза. Прошел не один десяток лет с того момента, как школьные годы пришли к своему закономерному завершению. Но это место и находящиеся там люди не оставляют меня до сих пор. Почти каждый день, а, если точнее – ночь, я возвращаюсь сюда с полной свободой действий. Я пытался делать все, что возможно, но тщетно. Я живу под замком своей юности, бессмысленно пытаясь что-то изменить. А что я могу? Время уже ушло, я стал обыкновенным, влился в серенькую массу городского населения, замкнулся в собственных мечтах. Реальность казалась мне скучной, а если сказать правильно – я даже не замечал ее. В этом дне сурка был один из тех периодов моей жизни, на который я хотел повлиять. А в реальности – громовые тучи, кусочки моей души и разорванное письмо от Иванако. Я спускался по этой лестнице сотню раз. Не думаю, что в этот раз что-то получится. И с крыши я уже прыгал, вот только на окружающих это никак не влияло. Но день сегодня был особенным – день рождения Ханако. Интересно, как ей живется в реальной жизни? Надеюсь, с ней все в порядке. В моем же сне она наверняка закрылась в своей комнате. В любом случае, что-то мне подсказывало, что сегодня последствия выбора будут особенными. Не устояв перед очередным манящим скрипом дверцы, ведущей внутрь школы, я решил спуститься. Дверь заскрипела еще сильнее, но этот звук мгновенно утонул в звуках школьной суеты. Передо мной распахнулся небольшой коридор, в котором слонялись ученики. Я узнавал лицо каждого из них: ребята ничуть не поменялись за те три десятка лет, что мучает меня этот сон. Они такие же. Изменился только я, изрядно потолстев и нахлобучив на себя потертый смокинг. «Нужно найти Ханако!» — подумал я, уже продвигаясь по коридору, пытаясь не задевать остальных. В этот день найти ее можно было только у себя в комнате. Ученики, мимо которых я проходил, не замечали меня, для них я не существовал, был невидим, но они сейчас казались для меня самыми что ни на есть реальными. Через пять минут я уже стоял у дверцы в комнату Ханако. У той самой дверцы, что стояла преградой между нами. Конечно, за это время я обдумал многое, а оправдывать собственный идиотизм какой-то дверью было бы очень глупо. Почему я не послушал Лилли, почему не поверил ей, как я мог..? Прошло столько времени, а я до сих пор винил себя за тот случай. Может быть тогда, когда все это происходило в реальности, я и мог ошибиться, то сейчас, повзрослев, за мой поступок мне хотелось разорвать себя на части. Дотронувшись до аккуратной деревянной дверцы, я не смог сдержать слез. Сейчас мои мысли витали вокруг случившегося много лет назад. Вспоминалась и Лилли, с которой я перестал поддерживать какую-то связь еще в момент ее возвращения из Шотландии. В голове вновь и вновь прокручивалось воспоминание об этой двери, хлопком закрывшейся перед моим лицом. Вместе этой дверью, как ни странно, оборвалась единственная нить, соединяющая меня с обычной радостью. Буря в моей душе постепенно успокоилась и превратилась в тихий, неестественно спокойный ветерок. Я жил с этим без возможности поделиться и выпустить наружу то, что накопилось, и только во сне я был честен с собой. От этих мыслей меня отвлек тот факт, что дверь в комнату Ханако приоткрылась. «Открыто? Но, как же так? В день своего рождения такого не может быть!» — навязчивая мысль уже не давала мне покоя. Я мялся, но решил зайти в комнату. Пусто. Никого в комнате не было. Мое внимание заострял буквально каждый предмет, но больше всего меня удивила раскрытая шахматная доска на ее кровати и разбросанные по всему полу фигурки. Те самые, что я подарил. Все мысли свернулись в необычайной тяжести ком, в висках пульсировала кровь, в сердце неприятно кольнуло. Я присел на кровать, взяв в руки шахматную доску. «Я…я играю, нужно наступать на квадраты одного цвета…» , «В следующий раз я обязательно тебя выиграю!» — фразы накладывались одна на другую и стояли перед глазами мрачной дымкой. Ход времени потерялся в нахлынувшей волне воспоминаний. Я встал с кровати и подошел к окну – кроны деревьев и идеально ровный газон, с играющими на солнце оттенками зеленого. «Зеленый цвет должен успокаивать, а не вызывать бурю эмоций…» — подумал я. Вот только в моем случае все было совсем иначе. Увиденное заставляло теряться в догадках, придумывать многочисленные варианты развития событий, и только одно я знал точно – находиться в этой комнате я больше не могу. Я решил вернуться обратно в школу. Ученики были все так же заняты своими делами, только теперь мне казалось, что я смотрю на все это через замедленную съемку. Я находился на одной из ступенек лестницы и всматривался в бегающих туда-сюда с огромной скоростью учеников. Приходилось двигаться вперед, опасаясь столкновения с кем-нибудь из них, вот только, как ни странно, ничего такого не происходило. Толпы несущихся ребят пролетали рядом, а я все поднимался. В такие моменты ощущаешь себя особенным человеком, способным изменить стандартный ход событий. А еще в таких ситуациях нередко охватывает потребность к какой-то никому ненужной философии. Я практически остановился посреди этой лестницы, погружаясь в размышления, пока кто-то не дотронулся до моей спины. Я вздрогнул, моментально обернувшись – это была Ханако. Прячется за моей спиной, снова. — Прости меня… — выпалил я – Я был идиотом… Впервые за все эти годы на душе стало легко. Чувства меня переполняли, но все, что я мог сказать сейчас, лишь простое «прости». Да большего и не требовалось. Она молчала и смотрела на меня. Звонок! Ученики начали пропадать из коридора, я не двигался, Ханако опустила глаза. Звонок не прекращался. — Чертов звонок! – вскочил я со своей кровати, схватив телефон, истошный звук в котором уже начинал бесить. Хотелось разбить телефон вдребезги. Я схватил его, посмотрев на экран — входящий звонок и до боли знакомый номер. Это была Лилли.