Sleeping Beauty

Чонгук заставляет чувствовать себя совершенной девушкой. Единственной и неповторимой в своем роде. Каждое его слово, каждый его взгляд и простой зов по имени звучит по-особенному, тепло и уютно. Это можно сравнить теплым чаем с шоколадным печеньем, которое готовит не менее родная Мин А Рин на террасе в летний прохладный вечер. Щедрые комментарии в те дни, когда я наряжаюсь, пытаясь произвести на него впечатление, повторное, которое, как он говорит, Гукки получает каждый день даже от простого общения со мной.

Чонгук сжал сильнее охладевшими пальцами старое, покрывшееся пылью письмо в руках, чуть смяв края твердой бумаги.

Возможно, это конец. Возможно, так должна была закончиться эта всеми любимая сказка. Возможно, они с Чан НаРа никогда не были созданы друг для друга, как говорили раньше. Кажись, это все было сном.

Наверное, они больше никогда не встретятся. - Я так устал от этого, - вздохнул парень, еще раз с пустыми глазами посмотрев на исписанное каракулями письмо любимой девушки, - Устал от нее.

Иногда мне кажется, что мой сон – пророческий. Даже когда мы ругаемся, я смотрю в телефон, коря себя за мысли позвонить первой. И когда я так убиваюсь, Чон Чонгук обязательно звонит, говоря, что был неправ. Он всегда приходит тогда, когда он мне нужен. Может, бумажка, ты считаешь меня глупой, но когда я проснулась, то больше всего сожалела не о жизни, которой потерял, не о родителях, которые все время были добры со мной, ни о Ли ДжиЭ… ни о чем, кроме Гука. Его потеря была равносильна потери моей дальнейшей безоблачной жизни. Когда во сне его сбила машина, я… я хотела умереть вместо него, лишь бы не жить с таким грузом на плечах. А когда увидела вживую, живым и невредимым… Ох, как же я долго не могла объяснить, почему плачу в первый же день нашей встречи. Как я желала стать ему интересной, но он сперва будто специально не обращал на меня внимания, называя неинтересным червяком. Специально. Он все будто делал специально, чтобы я сходила с ума. Невозможно, чтобы он не подозревал о моем сне. ДжиХё должна была ему рассказать о моем сне, о моем отношении к нему.

Парень сел на пол, прислонившись спиной к боковой части кровати и тихонько губами прошелся по мокрым следам на бумаге. Страница, что глупая, окрыленная мечтами Чан НаРа вырвала из своего любимого блокнота, подаренного им же, меркла перед глазами, потеряв все свое очарование. - Не знаю, почему вы поругались, - На Ён выросла из под спины словно ниоткуда, окутанная призрачной дымкой вокруг себя. Чон сглотнул, еще сильнее впившись на поверхность парты своим пронзительным взглядом. Душно. В кабинете биологии просто душно, и боль в душе парня совсем не имеет значение к его физическому состоянию, - но я нашла кое-что, что тебя раз и навсегда убедит в искренности НаРы. Кинув на стол измятую в идеальный кружок бумажку, подруга похлопала Чонгука по плечу и вышла из кабинета, присоединяясь к компании Мин А Рин. Парень сразу выбросил клочок в мусор, попав в маленькое отверстие с первого раза, но потом до конца урока сидел словно на иголках, чувствуя себя жутко виноватым, что даже не посмотрел на него. - Тут же чувства. Чувства Чан НаРы. Поэтому… - встряхнув челку своими руками, Гук встал с места и открыл окно, наслаждаясь прохладным ветерком в комнате, - я бы никогда не смог его выбросить. Пальцами нащупав телефон в кармане домашних шорт, он упрямо нажал на кнопку быстрого вызова и поднес холодный металл к уху. Сердце стучало как бешенное, но парень старался изо всех сил скрыть это, теребя выбившую из ткани веревку на шторе. - Я ждала твоего звонка! Какого черта ты задержался на два дня! Я что, больше тебе не интересна? Так и скажи, и хватит меня морочить! Больше всего на свете Чон Чонгуку сейчас захотелось рассмеяться, но он знал, что если сделает это, то навлечет на себя еще больший гнев. - Глупая, - голос, словно мед, остановил рыданья девушки на несколько минут, - если бы ты не была мне интересна, я бы не умирал эти два дня, Чан НаРа. Впредь, если я не буду звонить тебе вовремя, то… будь добра, сделай это вместо меня. А если это бьет по твоему самолюбию, намекни: ударь в школе или позвони, но сбрасывай, если я подниму. Только не смей молчать вслед за мной, как будто наши отношения для тебя ничего не значат. Чан НаРа шмыгнула носом и кивнула. Парень этого не видел, но мог знать наверняка. Эту девушку он изучил вдоль и поперек, даже вопреки своим ожиданиям. - Никогда… больше… не смей называть моего Тоторо жирным, толстым мерзавцем! Никогда! Гукки прыснул со смеху, вспоминая, как сам купил девушке этого хомячка. Тоторо был непоседлив, постоянно кусался, да и рылся в мягких волосах Чан, запутывая их еще больше. Даже когда они целовались, этот мелкий негодник умудрялся встревать между влюбленными. Поэтому и, как мужчина, Чон разозлился н на шутку, грозясь его выбросить в окно.

Вот и вся причина их ссоры.

- Глупая, я же любя, - соврал парень, даже не моргнув, - Я же обзываю тебя, хоть и люблю, как никого больше. Вот и Тоторо так же. - Честно? – с некой надеждой в голосе спросила та и быстро добавила, получив в подтверждение небрежное хмыканье, - Тогда называй. Называй-называй! Это же хорошо! Я просто подумала… подожди! Ты меня обзываешь, и любишь как никого больше, значит Тоторо… - Нет! Это не то, что ты подумала! – решил объясниться Чонгук, но его девушка уже не слушала. А Тоторо хитро ухмыльнулся, смотря на свою хозяйку.

«Поверь, глупая женщина, меня этот Чон Чонгук любит больше, чем тебя!»