ЛМДН

- Лучший мертвый друг навсегда, - восклицала Эми Дайер, самая милая девушка, которую он встречал за свои две жизни (за жизнь и не-смерть). Она крутилась вокруг него, и полы ее юбок закручивались вместе с ней, брала его вечно холодные руки в свои и звонко смеялась, философствуя о жизни, рассуждая о его будущем, выдумывая забавные безумства, которые, несомненно, с ними произойдут. - Лучший живой друг, - отзывался в ответ Кирен Уокер, опуская часть про всегда, улыбался в ответ, потому что у Эми всегда была заразительная солнечная улыбка. Эми сказала: мне нравится, я твой лучший живой друг, Кирен Уокер, - и, сделав серьезное лицо, назначила им следующую встречу возле его могилы (расковырянной изнутри его собственными руками, служащей декоративным напоминанием о две тысячи девятом и о его глупой, бессмысленной смерти, о глупых сантиментах его родителей). Эми познакомила его с Саймоном - таким же вечным не-мертвым, и Кирен через силу сказал: приятно познакомиться. Кирен пожал такую же холодную руку, как у него, и почувствовал - а этого не должно быть, ведь он всамделишный мертвец, а мертвецы ничего не чувствуют - как защемило сердце. Эми продолжала улыбаться и кружиться вокруг них, радостная, что ей удалось сбагрить своего лмдн в чьи-то другие крепкие, мертвые, вечные руки. - Глупенький, - сказала она в начале зарождения их дружбы, провела большим пальцем по шрамам на его запястьях, поджав губы. Кирен считал, что Эми Дайер слишком часто говорила о смерти. Она любопытствовала о Восстании с его точки зрения, спрашивала о его ощущениях, когда он умирал, стучалась в двери других пжч и, растягивая губы в самую милую улыбку, задавала им самые неприятные вопросы. Эми оставляла его наедине с Саймоном, неловко оправдываясь своим свиданием с Филипом, а Кирен грозился, что проверит. Эми стремилась сбагрить Кирена в общество его семьи, Саймона, пыталась объяснить живым безобидность пжч, строила фундамент для его вечного будущего. Эми стремилась отдалиться, и Кирен видел это. Кирен боялся этого. Кирен резко хватал ее за руку, фальшиво и громко смеялся и говорил: нет, лжд, ты не посмеешь бросить меня так скоро. Кирен соглашался на дебильные двойные свидания, на которых они собирались вчетвером, и не ощущала убийственной неловкости только Эми. Кирен соглашался на парк аттракционов, ходить без грима и открывать ей входную дверь в два ночи. Если бы ему нравились девушки, он был бы без ума от Эми Дайер (он не понимал, как можно не сходить с ума по Эми Дайер, потому что он все равно съезжал с катушек каждый раз, как видел ее). Кирен был готов прочесть длинную лекцию Филипу, беря на себя роль грозного старшего брата, хотя, очевидно, старше Эми он только на датах рождения. Саймона забавляла его эта привязанность к живому. Эми только улыбалась и повторяла свое: глупенький. Кирен не помнил, чтобы она переставала улыбаться; Эми хмурилась, но улыбалась; у Эми дрожали руки не от холода, но она улыбалась; у Эми случался приступ, но она улыбалась; ее увозили на каталке, но она улыбалась. Эми Дайер никогда не говорила о собственной смерти. - У меня лейкемия, - сказала она в самом начале, не отнимая взгляда от его посмертных шрамов, и в тот момент Кирен на секунду, но мучительно долгую, вдруг забыл, нужно ли пжч дышать. Нет, лжд, ты не посмеешь бросить меня так скоро. Кирен хватался за широкие рукава ее пальто, отказывался отпускать, отказывался признавать, отказывался черт возьми, Эми, ты не можешь, не так. Филип замер у края могилы, мня в руках плюшевого тигра, выбитого им всего на прошлой неделе. Саймон держал Кирена за плечи. А Кирен смотрел на проклятого тигра в руках Филипа и видел, как засыпают сырой землей фундамент его будущей вечной жизни. С фотографии мило улыбалась его лмдн.