***
- А загадывать и правда можно все что угодно? – они стояли на крыше высокого здания, поднимающегося высоко в темнеющие небеса. Девочка с печалью глядела вдаль, на заходящее солнце, а Кьюбей сидел рядом, подвернув под себя передние лапы. - Да, разумеется, - ответил он, чуть погодя. - Поэтому подумай хорошенько. Я могла бы воскресить мать, но… Стоит ли? Быть может, на этом свете она будет так же несчастна, как я сейчас? А стоит ли вообще возвращать к жизни мертвых? А если не выйдет? А вдруг она уже не будет прежней? - Ну как? – поинтересовался Кьюбей после продолжительных раздумий. - Ты готова стать волшебницей? - Готова, - девочка кивнула, с силой сжимая железный поручень. Сейчас или никогда. Пан или пропал. - И чего же ты хочешь? - слова звучат, словно приговор. - Я хочу уничтожить всех ведьм. Никто больше не будет страдать. Не останется несчастных жертв. Исчезнут все отродья тьмы. Навсегда. Навечно. Никаких слез, никаких страданий. Она станет спасительницей. Спасительницей умирающего мира. - Поздравляю. Теперь ты волшебница… Йору.***
Тьма. Кругом лишь страх, отчаяние и ненависть. Ведьмы, одна за одной, возникают из неоткуда. Стоит победить одну, как где-то совсем рядом появляется следующая. И так раз за разом, час за часом, день… Нет. Она и сама не знает, сколько длится этот беспощадный танец. Кажется, её перебрасывает из одного времени в другое, из одной точки земного шара в совершенно иную. Казалось, только что она стояла на вершине высокой башни, а теперь, секунду спустя, находится на берегу моря. Только что она видела, как строятся пирамиды, но за мгновение они сменились на космические станции. Оказывается, ведьмы были всегда. Огромное множество жутких ведьм. Теперь ей приходится убивать их одну за другой. И никак не остановится – неведомая сила не дает покоя, толкает в новую битву. Наверное, она самая сильная волшебница в мире. С двух ударов без труда поражает самых жутких ведьм, тех, на которых у обычных волшебниц ушла бы уйма времени. Но она больше не хочет. Ей просто надоело сражаться. Она не чувствует ни боли, ни усталости. Уже давно. О Господи, когда все это закончится? Странно. Она больше не видит ведьм. Что-то холодное и мокрое, она лежит на той самой крыше, с которой и началось её безумное путешествие. Все тело изранено, в глазах мутно. В голове что-то непонятное, мысли мелькают безумно, а кристалл… У неё не было времени его рассмотреть. Сейчас он такой черный, прямо как зерно бед. А может… Он с самого начала был таким? Красиво. А главное – тихо. Никаких криков. И голосов в голове... Совсем нет. - Ты меня обманул, - слова еле срываются с онемевшего языка, когда Кьюбей появляется рядом. - Я никого не обманывал, - отвечает тот с приличным безразличием. - Ты сама этого пожелала. Пожелала уничтожить всех ведьм. Сказала «я хочу». - Вертишь нами, как угодно, да? – затуманенный взгляд устремлен в темнеющие небеса. - В любом случае, ты уже обречена, - небрежно бросает тот. - Самая сильная волшебница, надо же… Сколько энергии я, интересно, получу? - Знаешь, - на губах улыбка, почти такая же безумная. Такая же, как когда-то у матери, в тот самый роковой день. - Однажды придет волшебница еще более сильная, чем я. И тогда тебе придет конец, Кьюбей. Тебе и всей вашей расе. Он смотрит привычным, ничего не выражающим взглядом. Но девушка готова поклясться, что где-то в глубине его янтарных глаз мелькнула – и тут же угасла - яркая искорка страха.***
Отчаяние. Гнетущее, накрывающее с головой. Кажется, она мучилась даже дольше, чем в прошлый раз. Скольких волшебниц она убила? Уже и не сосчитать. Теперь она – бич, убивающий несчастные души. Она стала одной из тех, кого так люто ненавидела. Надо же, какая ирония. И имя такое странное – Вальпургиева ночь. Кто дал ей его? Она уже и не помнит. Знает только, что какая-то часть души – самая малая – все та же Йору, в рыданиях склонившаяся над телом матери. Все та же глупышка, что однажды поверила Кьюбею. А это кто? Девушка с розовыми волосами. Мадока. Красивое имя. Гораздо красивее, чем у неё. «Круг цветов» - вот что оно означает. А цветы тоже красивые… Цветы - символ надежды. А станет ли Мадока надеждой? Станет. Поэтому заносит свой сверкающий лук, и тут же огромная стрела со свистом рассекает воздух. Ты не повторила моей ошибки. Ты – спасительница мира. Мадока. Мир утопает в черном цвете. Перед ней стоит Кьюбей. - Я же говорила, - и дух несчастной девочки исчезает, растворившись в бескрайнем космосе. Кьюбей молчит. Впервые за свою долгую жизнь он понимает, что же это значит. Отчаяние.